Опасная любовь - Брокман Сюзанна. Страница 25

— Я сумею что-нибудь перехватить по ходу дела, — заверила она, вылезая из-за стола. — Нам пора.

— Не хотел бы показаться вам настырным, — отвечал Джерико, нарочно не спеша подниматься, — но кто-то игнорирует вашу угрозу не ставить мне двери, если я не появлюсь на просмотре.

— Я сама им велела, — призналась Кейт. — Они-то не обязаны стоять по стойке «смирно» и ждать, пока прозвонит семь тридцать вечера. В крайнем случае эти двери можно будет в два счета снять завтра утром. Так что моя угроза остается в силе.

Но Джерико так и не шелохнулся. Он все сидел, не сводя с нее глаз, отчего Кейт сделалось не по себе. Ведь если он не дурак — а это было очевидно, — то ему не составит труда догадаться: коль скоро она сама собирается торчать ночью в его трейлере, эти чертовы двери будут нужнее не ему, а ей. Честно говоря, Кейт вообще не представляла себе, как будет ночевать в трейлере с туалетом нараспашку. У Джерико появилась отличная возможность испортить ей жизнь — достаточно было не явиться на просмотр и вынудить привести в действие свою угрозу.

И тогда ее ждет полный крах. Она потеряет даже то минимальное преимущество, что сумела завоевать.

— Пойдемте же, — промолвила она и чуть слышно добавила:

— Пожалуйста!

Наконец-то он отложил салфетку и встал. Джерико пошел вперед, а у Кейт от облегчения подкосились ноги. Черт побери, ну что за день!

Джерико пришлось подождать, придерживая дверь, пока она доберется до выхода.

Не говоря ни слова, они направились к зданию местного молодежного клуба, где в кинозале устраивались просмотры.

Кейт все же задала мучивший ее вопрос:

— Значит, вам здорово влетело за тот реферат?

Джед покосился на нее так, будто удивился, что ее это интересует.

— Ну, в итоге мне удалось вытащить тетрадь. Она оказалась грязной и мятой, и учитель заставил меня все переписать на перемене, но я справился с заданием в срок.

— Но как вы сумели подобраться к собачьей будке? — недоумевала Кейт.

Джерико долго смотрел на нее, прежде чем ответить.

— Я раздразнил собаку и стал бегать вокруг дерева, пока цепь не замоталась вокруг ствола. Он оказался не самым умным псом. И пока он исходил пеной и рвался с цепи, я подскочил к будке, схватил тетрадь и дал деру.

— Довольно хитроумный ход — особенно для девятилетнего мальчишки.

Джерико ответил кривой улыбкой — бледным подобием той ослепительной маски, которой он пытался сбить ее с толку в ресторане.

— Вы бы живо научились скакать на цыпочках, если бы пожили в нашем доме.

— У вас был только один брат — Лерой?

— Два брата и сестра — Том, Лерой и Луиза. Самый младший старше меня на пять лет. Мы составляли классический пример дисфункциональной семьи: Том — золотой мальчик, отличник и спортсмен, Лерой — козел отпущения, Луиза — клоун. Ну а что до меня — я просто научился растворяться в пространстве.

Лишний ребенок. Тот самый, у которого больше всех шансов следом за родителями искать облегчения в алкоголе. Кейт смущенно прокашлялась и сказала:

— Кажется, я где-то читала, что вы ушли из дому в шестнадцать лет.

— Так оно и было. — Джерико снова попытался улыбнуться. — Мне больше ничего не оставалось. К тому времени Том уже перебрался в Сан-Франциско, и я тоже подался на Запад… — Он прервал себя на полуслове и сказал:

— Честно говоря, мне тогда стоило взять с полки молоток, раздолбить эту цепь и отпустить пса на все четыре стороны. — Бомон коротко хохотнул. — А потом добраться до Лероя и пристукнуть его этим самым молотком!

Кейт не спускала с него напряженного взгляда. Он явно пытался шутить, но было ли это шуткой? И ей припомнились его пустые глаза, лишенные чувства и мыслей в те минуты, когда он дрался с Бобом Холландером.

Джерико по-прежнему умел «растворяться в пространстве», только теперь он прятался от собственных чувств, от ярости и гнева. Он спешил отгородиться от всего, что могло нести в себе угрозу. Что же он делает со своей обидой и болью? Запихивает на самое дно души, предоставляя вариться там в собственном соку? Но если так — рано или поздно обязательно наступит день, когда ему не удастся удержать это под спудом…

Да, он с детских лет научился быть хитроумным, чтобы выжить. Вот только оставалось загадкой — успел ли он научиться чему-нибудь еще?

Кейт благоухала, как яркий солнечный день.

Джед уселся рядом с ней, чтобы просмотреть отснятый материал.

Кто-то из помощников режиссера прихватил с собой пакет попкорна, и запах кукурузы, смешавшись с ароматом солнечного лосьона, исходившим от ее кожи, вернули его к первым годам жизни в Лос-Анджелесе. В те времена он работал официантом, чтобы снимать угол, а все свободные деньги уходили на фотоснимки и пробы. Иногда удавалось наскрести мелочь, чтобы пойти в кино, причем обязательно за компанию с какой-нибудь загорелой, благоухающей солнечным лосьоном малышкой. А весь его обед состоял из большого пакета попкорна, съеденного на двоих прямо в зале.

Кейт передала ему пакет, и он автоматически положил руку на спинку ее кресла.

Он сообразил, что сделал, только когда она наклонилась и шепнула:

— О'кей, а теперь смотрите!

Слава Богу, Кейт слишком внимательно вглядывалась в экран. Но не успел он убрать руку, как почувствовал, что также захвачен происходящим на экране.

О музыкальном сопровождении не было и речи, озвучка еще не приступала к работе, да и редактор едва успел наскоро сшить сцену целиком. Но камера на несколько долгих минут оказалась прикована к одухотворенному лицу молодой девушки, в которой он далеко не сразу узнал Сюзи Маккой.

Она выглядела так естественно, как будто ее снимали скрытой камерой.

Джед оглянулся и увидел, что Кейт давно уже смотрит не на экран, а на него.

— Но… — Он ошалело потряс головой. Что за чертовщина? То, что свободно давалось Сюзи в этом эпизоде, явно исчезло в тот день, когда он приехал на съемки.

— Вы просто смотрите дальше, — шепнула Кейт.

Аппарат зажужжал снова. В противоположность тому, что думал все это время Джерико, материал оказался очень даже неплох. Пожалуй, Виктору Штраусу еще предстоит поломать голову над тем, какими кусками из работы Сюзи будет не жалко пожертвовать во время монтажа.

Ах, ну вот наконец и он сам. Черт побери, хуже нет смотреть на себя до того, как фильм смонтирован до конца! Джед болезненно скривился.

Кейт снова наклонилась к нему поближе.

— Да не смотрите вы на себя! — Слово «болван» осталось невысказанным, но совершенно ясно подразумевалось. — Следите за Сюзи Маккой!

И почти в тот же миг он понял, зачем она так упорно старалась затащить его на просмотр. Надо же быть слепым идиотом, чтобы не заметить, как испуганно шарахается от него Сюзи! Во всяком случае, с этой стороны камеры это буквально бросалось в глаза. Она до смерти боится его и оттого становится сама не своя.

Вот она пропустила строку, и Джед вдоволь полюбовался на собственную реакцию. Всем своим видом он выражал раздражение и злобу. Пожалуй, с таким же успехом можно было просто надавать девчонке оплеух!

Невольно вспомнилась ее робкая попытка познакомиться, предпринятая пару дней назад. Тогда он был настолько погружен в собственные переживания, что даже пожалел для нее хотя бы вежливой улыбки.

Сюзи была ребенком, а он шарахнулся от нее, как от дьявольского отродья! Но ему и этого было мало — и он окончательно смешал девчонку с грязью на сегодняшней съемке!

Джед невольно выругался.

Сюзи Маккой играла свою роль превосходно — или, во всяком случае, могла бы это сделать, если бы он не отравлял ей жизнь.

Кейт молчала. Все было ясно и без слов.

Джед был не в силах снова поднять глаза на экран. Его отношение к этой девочке — чья работа оставалась безукоризненной до тех пор, пока не пришлось столкнуться с ним, — не лезло ни в какие ворота. Он сидел зажмурившись, растирая рукой лоб и стараясь преодолеть приступ острой головной боли.