Опасная любовь - Брокман Сюзанна. Страница 3

Одним словом, «Обещание» могло стать кассовым фильмом — тут тебе и любовная история, и психологическая драма. А кроме того, выгодный исторический фон. Дело происходит на Юге, в середине девятнадцатого века, когда всю Америку лихорадило в предчувствии Гражданской войны.

Но были и существенные минусы — во всем фильме не прогремит ни одного взрыва, а актеры в старинных платьях будут подолгу разговаривать. Кейт считала, что шансы у фильма неплохие. Если позаботиться о хорошей, толковой рекламе и заполучить на главную роль известного актера — такого, как Мэттью Макконеги, или Мэтт Дэймон, или Ральф Файнс.

Кейт пригубила из своей чашки и подождала, пока начнет действовать кофеин. Неплохо бы зазвать на роль Вирджила Ларами Ральфа Файнса! Да еще на среднюю ставку. Всякий раз, размышляя над темной личностью Ларами, Кейт невольно представляла себе лицо Ральфа. В последнее время она вообще слишком часто думала об этом Ларами.

Кейт сама создала этот образ. Ларами — чрезвычайно сложный персонаж: омут беспросветного мрака и отчаяния, изредка освещаемый проблесками доброго начала. Он согнулся под жестокими ударами судьбы, но все же нашел в себе силы подняться, выдержав груз своей и чужой боли.

И Кейт, написав сценарий, похоже, успела не на шутку в него влюбиться.

Теперь автору сценария было жизненно важно, чтобы на роль Ларами подобрали достойного актера. Но здравый смысл подсказывал, что им с Виктором рано или поздно придется пойти на уступки, если они вообще собираются снимать этот фильм. У них просто больше нет времени на поиски. Они и так безбожно затянули пробы, а ведь инвесторы ждать не станут.

Кроме того, Кейт, чтобы хоть как-то сократить расходы, взяла на себя поиски натуры для съемок. И ей давным-давно полагалось заниматься этим в Южной Каролине.

Наконец Виктор положил трубку и обратился к ней:

— Прости, детка. Так о чем мы с тобой говорили?

Кейт чуть не завизжала от ярости, но вместо этого осторожно поставила на место кружку, взяла жакет и портфель.

— Если я тебе понадоблюсь, свяжись со мной в Южной Каролине.

— Кейти…

— Найди мне артиста, Виктор, — рыкнула она на своего бывшего мужа. А потом расправила плечи и добавила:

— Иначе я найду другого режиссера, который сможет с этим справиться!

Она чуть все не испортила, увидев ошарашенную физиономию Виктора, но постаралась с достоинством покинуть кабинет.

Джед решительно вошел в приемную для артистов, желавших участвовать в пробах, и встал в очередь к столу, чтобы записаться в общий список.

В этой людной комнате витал резкий запах натянутых нервов. А кроме того, поражала напряженная тишина, тем более удивительная, что на креслах вдоль стен расположилось не меньше трех десятков взрослых мужчин. Посередине комнаты стоял низкий столик с кипой журналов, но никто и не думал их читать. Одни ждали своей очереди, делая вид, что дремлют, другие втихомолку рассматривали потенциальных соперников, торопливо отводя глаза, случайно встретившись взглядом.

Кто-то закашлялся, и до Джеда донесся звук, очень похожий на скрип зубов. Да, напряжение в этой комнате становилось все ощутимее. В противоположность прочим он в ту же секунду успокоился.

Джед не спеша заполнил отведенную ему строку в общем списке, с особой тщательностью выведя каждую букву своего кинематографического псевдонима. Для перечисления номинаций на «Оскара» места не осталось.

Он посмотрел на часы и уселся в свободное кресло, быстро произведя про себя нехитрые подсчеты. Тридцать три человека. Если на каждого уйдет по две минуты, ему придется ждать чуть больше часа. Если же отвести на всех по пять минут, придется проторчать здесь вдвое дольше.

Откинувшись на спинку неудобного кресла, Джед старался подавить в себе волну раздражения и желания немедленно закурить. О желании выпить вообще вспоминать не стоило.

Единственной приятной неожиданностью являлось то, что его до сих пор никто не узнал.

— Мистер… Бомон?.. — Серая личность с мышиной мордашкой неожиданно возникла ниоткуда и обвела глазами комнату, сверяясь со списком на столе.

— Это я, — выпрямился Джед.

— Вы захватили с собой фотографию?

Он ошалело уставился на девицу. Фотография?.. Интересно, когда ему в последний раз приходилось самому заботиться о своем фото? И когда он в последний раз торчал на пробном просмотре на общих основаниях? Наверное, не меньше десяти лет назад.

— Хм, — крякнул он. — Нет, не захватил. Извините, у меня…

Мышиная личность слегка нахмурилась:

— Разве ваш агент не предупреждал, что это серьезный просмотр? Там, в кабинете, сидит режиссер этого фильма, и он…

Джед молча потянулся за выпуском «Телегида» недельной давности, валявшегося среди прочих журналов на столике. Кажется, на прошлой неделе по какому-то каналу показывали «Мертвую зону» — то ли в четверг, то ли в среду… Он пролистал страницы и нашел ту, что целиком посвящалась этому фильму. На развороте сверкал его портрет в полный рост: блестящие мышцы переливаются под кожей, как на агитационном плакате «Тебя ждут во флоте!», в руках небрежно сжат гранатомет. Джед старательно расправил снимок и сунул мышке под нос:

— Может, этот сойдет?

Он понимал, что ведет себя по-свински, но сил терпеть больше не было. После того как его агент прислал наконец-то сценарий «Обещания», Джед прочел его, придя в полный восторг, и понял, что Вирджил Ларами — лучшая роль в его жизни. Однако Мери Кейт О'Лафлин — главный продюсер фильма — взяла и отменила их встречу.

Рон пытался настаивать, и тогда Кейт открыто заявила, что не собирается тратить попусту время — ни свое, ни Джерико. Она сказала, что не станет рисковать и связываться с Бомоном. Им с Виком Штраусом нужно найти молодого многообещающего актера, а не опустившуюся личность, сошедшую с круга пять лет назад. Они и так рискуют, затевая съемки как независимые авторы, и их инвесторы не согласятся ни на кого ниже списка класса "А". Тогда как мистер Бомон едва ли может претендовать сейчас даже на список "С". Если он вообще еще остался в каких-нибудь списках.

Было чертовски обидно, тем более что Джед знал: лучше его никто в мире не сумеет сыграть Вирджила Ларами. Эту роль он словно сочинил для себя сам. Этот персонаж как будто зародился в глубинах его души.

Рон продолжал звонить снова и снова, но О'Лафлин оставалась непреклонной. Нет, она не собиралась давать Джерико ни малейшего шанса.

К исходу трех последних месяцев Джед дошел до крайней степени отчаяния. Мало того, что ему едва удалось выкарабкаться после жесточайшей простуды, — все более неоспоримым становился тот факт, что Рон попусту висит на телефоне, пытаясь найти ему работу. Джед дошел до того, что стал регулярно таскаться на вечеринки, чтобы лишний раз помаячить среди киношной братии — вдруг кто-то заметит его и предложит сниматься!

Однако дни проходили за днями, складываясь в недели, недели — в месяцы, а единственным поступившим к Рону предложением была роль в бездарном комедийном телесериале. Судя по всему, Джед не заслужил себе места даже в «Корабле любви».

Словом, терять ему было нечего, когда он явился на этот просмотр в Нью-Йорке. Он слишком хотел получить роль Вирджила Ларами — настолько сильно, что готов был поступиться остатками былой гордости и участвовать в общих пробах.

Мышка удивленно захлопала глазками, сопоставив лицо на снимке с именем в ее списке, и сглотнула так громко, что услышал даже Джед.

— Ох, — вырвалось у нее.

Джед одарил ее своей знаменитой улыбкой ценой в два миллиарда долларов — ослепительное сияние кинозвезды.

— Как вас зовут?

— Анни.

— Анни, сделайте мне одолжение и не сообщайте Мери Кейт и Вику, что я сижу в этой комнате. Я хочу преподнести им сюрприз.

Анни совсем растерялась, не в силах вымолвить ни слова.

— Договорились? — спросил он. Анни встряхнулась и затараторила:

— Кейт уехала всего час назад. Сегодня вас сможет принять только Виктор Штраус.