100 великих рекордов стихий - Непомнящий Николай Николаевич. Страница 102

Сверхмолнии, «красные призраки» и «голубые струи»

В начале 1970-х годов в США начал функционировать космический разведчик «Вэла», предназначенный для регистрации необъявленных испытаний атомного оружия, в частности, третьих стран, желающих попасть в уже сложившийся «ядерный клуб». На борту спутника установили фотодатчики, а также детекторы гамма-излучения. И почти сразу же в южной части Атлантического океана были зарегистрированы мощные световые вспышки, сопровождавшиеся импульсами гамма-излучения. Подозрение сразу пало на ЮАР, которая тогда и не скрывала желания заполучить атомную бомбу.

Пока конфликт разрешался по дипломатическим каналам, «Вэла» зафиксировала аналогичные вспышки и над экваториальной областью Тихого океана. Число вспышек было неправдоподобно велико, и постепенно версия о тайных испытаниях третьими странами атомных зарядов отпала. Тогда стали искать другого виновника и вспомнили о невоспринятых наукой сообщениях, начавших поступать с 1930-х годов, о молниевых разрядах, идущих не на Землю, а в верхние слои атмосферы. По световой энергии вспышек была оценена мощность электрических разрядов, направленных вверх. Она оказалась неправдоподобно большой, в сотни и тысячи раз мощнее энергии обычной молнии. Это явление было названо сверхмолнией. Установили, что лишь один разряд из ста уходит по противоестественному пути в космос.

Противники этой гипотезы восторжествовали, когда аналогичные вспышки были зарегистрированы геофизическими спутниками серии «ОГО». Фотодатчики, установленные на этих спутниках, «смотрели» не на Землю, а в космос и, по идее, не должны были регистрировать молниевые разряды, которые замыкались на нижнюю ионосферу на высоте около 80 километров. Отсюда следовал вывод, что природа этих вспышек иная и, скорее всего, это были сверхскоростные метеоры, влетающие в земную атмосферу со скоростями 50–100 километров в секунду.

Дискуссия продолжалась до 1980-х годов. В установлении истины значительную роль сыграли сообщения лётчиков сверхвысотных самолётов (включая «Конкорд»), которые на высотах 15–25 километров наблюдали необычные феномены: длительные разряды и целые колонны света, преимущественно тёмно-красные и лиловые, направленные из вершин грозовых облаков в космос.

После того как подобные образования стали фиксироваться и метеорологическими локаторами, стала понятна и причина столь странного поведения молний.

Вспомним известный школьный опыт, демонстрирующий эффект свечения разреженных газов. Если взять длинную стеклянную трубку, в торцах которой впаяны металлические электроды, и приложить к ним напряжение в десятки тысяч вольт, то ничего не произойдёт. Но если с помощью вакуумного насоса начать откачивать из трубки воздух, то при определённом, достаточно низком, давлении там вспыхнет длительный, так называемый тлеющий разряд.

Аналогичное явление наблюдается и в атмосфере. В случае обычного грозового облака, вершина которого не достигает верхней границы тропосферы (в умеренных широтах это 10–12 километров), ему легче разрядиться на землю либо внутри облака, поскольку над ним имеется ещё достаточно плотная атмосфера. Однако в некоторых случаях вершина грозового облака выходит за пределы тропосферы, достигая высоты 15–18 километров. Поскольку почти половина электрического заряда сосредоточена в верхней части грозового облака, то пробой вниз, через мощный и наиболее плотный слой воздуха, будет затруднён. С другой стороны, этот разряд оказывается в весьма разреженной части атмосферы, и её плотность по направлению вверх убывает. Благодаря этому молниевый разряд начинает идти по пути наименьшего сопротивления, устремляясь вверх, в ионосферу.

Как мы помним по школьному опыту, в разреженном воздухе электрический разряд принимает другую форму и становится не кратковременным, искровым, а длительно существующим — тлеющим. Так возникают световые столбы и колонны, идущие из верхней части облака в космос. Чем больше заряд облака, тем дольше существует такой разряд. По данным лётчиков, время существования световых колонн составляет от нескольких секунд до минут.

1990-е годы породили новую сенсацию: были зафиксированы неизвестные ранее явления, возникающие над вершинами мощных грозовых облаков. На фотографиях, сделанных высокочувствительными скоростными камерами, были запечатлены фантастические образования, как бы взлетающие и парящие над вершинами грозовых облаков. Одновременно были зарегистрированы и всплески гамма-излучения. Исследователи назвали их «красными призраками» и «голубыми струями». Первые сведения о них были доложены на собрании Американской ассоциации по развитию науки физиком из Мэрилендского университета Деннисом Папандопулосом.

«Красные призраки» выглядят как огромные языки пламени, возникающие над грозовым облаком в момент молниевого разряда. Невооружённым глазом они не видны, но уверенно регистрируются в инфракрасном диапазоне. Судя по снимкам, «призраки» простираются от вершины облака до высоты около 100 километров. «Голубые струи» возникают там же и со скоростью около 300 км/ч узкими пучками уходят вверх, исчезая на высоте порядка 50 километров. Природа обоих явлений пока не разгадана. Те читатели, которые в феврале 2003 года смотрели сериал «Бушующая планета», в фильме, посвящённом грозам, могли наблюдать «красные призраки» и «голубые струи» на телевизионном экране.

Самая жуткая тайна Антарктиды

Английский полярный исследователь Роберт Скотт стремился первым достичь Южного полюса, но ему не повезло; его опередил норвежец Руаль Амундсен. Скотт обнаружил в заветной точке вымпел, оставленный соперником всего за неделю до него. Обратно англичанин решил возвращаться, не повторяя маршрута Амундсена, — пошёл через область магнитного полюса и погиб…

Полвека спустя советская экспедиция, основавшая в Антарктиде станцию «Мирный», отправила группу из шести исследователей в глубь континента, чтобы достичь Южного магнитного полюса. Вернулись лишь двое. По официальной версии, причиной трагедии были жестокая буря, сильнейшие морозы и отказ двигателя у вездехода.

Следующей группой исследователей, отправившейся к Южному магнитному полюсу, стала американская. Было это в 1962 году. Американцы учли печальный опыт советских коллег — оборудование взяли самое совершенное, в экспедиции участвовали 17 человек на трёх вездеходах, с ними поддерживалась постоянная радиосвязь.

В этой экспедиции никто не погиб. Но вернулись люди на одном вездеходе. Все они находились на грани помешательства. Исследователей немедленно эвакуировали на родину, но о том, что произошло в походе, известно до сих пор очень мало.

После американцев к Южному магнитному полюсу отправились советские исследователи. Один из участников этого похода Юрий Ефремович Коршунов до недавнего времени жил в Санкт-Петербурге. Одному репортёру удалось «разговорить» его по поводу случившегося в том давнем походе. Репортёр записал рассказ полярника, но опубликовать его так и не сумел. Коршунов тем временем умер.

И вот недавно рассказ Юрия Ефремовича, изобилующий невероятными подробностями, появился в американской печати. Приводим его в переводе с английского.

«Был полярный день, — рассказывал Коршунов, — и почти всё время нашего пути стояла прекрасная погода. Термометр показывал всего минус тридцать градусов по Цельсию, ветра не было — для Антарктиды это редкость. Мы прошли маршрут за три недели, не потеряв ни минуты на ремонт машины. Первая неприятность произошла, когда мы разбили основной лагерь в точке, соответствовавшей, по всем нашим замерам, Южному магнитному полюсу. Все были вымотаны, поэтому легли спать пораньше, но заснуть не могли. Чувствуя неясное беспокойство, я встал, вышел из палатки и метрах в трёхстах от нашего вездехода увидел… светящийся шар! Он подпрыгивал, будто футбольный мяч, только размеры его были раз в сто больше. Я закричал, и все выбежали наружу. Шар перестал подпрыгивать и медленно покатился к нам, на ходу меняя форму и превращаясь в какое-то подобие колбасы. Менялся и цвет — становился темнее, а в передней части „колбасы“ начала появляться страшная морда без глаз, но с отверстием, похожим на пасть. Снег под „колбасой“ шипел, будто она была раскалённой. Пасть шевелилась, и мне показалось, будто „колбаса“ что-то говорит.