Игра в любовь - Брокуэй Конни. Страница 13

Леди Уэлтон терпеть не могла то, что она называла «вульгарными сценами» со всеми их взаимными обвинениями, упреками и обидами. Этим во многом объяснялось несколько безответственное отношение к воспитанию собственных детей, а также бесконечное множество проказ и шалостей, которые сходили с рук ее отпрыскам.

Хотя леди Уэлтон отлично умела не замечать того, о чем не желала знать, даже она, к сожалению, не могла не заметить, что известная куртизанка что-то нашептывает на ухо девушке, о которой леди Уэлтон при каждом удобном случае говорила в обществе, что она ей как дочь. По мнению самой леди Уэлтон, в дружеских отношениях с куртизанкой – и разговорах с ней на интересные темы – была даже какая-то польза.

Хотелось бы ей самой обладать даром предвидения и завести подобное практичное знакомство до того, как она вышла замуж за лорда Уэлтона. Несколько «разговоров на интересные темы» избавили бы всех от смущения и неловкости. Но Шарлотте следовало бы вести эти разговоры где-нибудь в коридоре или в фойе, или в каком-нибудь другом месте, только не на глазах у нее, так, чтобы когда окружающие станут с осуждением указывать на нее пальцами, леди Уэлтон могла бы абсолютно честно сказать, что ни о чем таком не имела понятия, а следовательно, с нее и взятки гладки.

Но Шарлотта шепталась с куртизанкой у нее на глазах, причем, вполне возможно, именно о тех самых «завораживающе интересных вещах», и поэтому что-то следовало предпринять. Еще хуже было то, что предпринять что-то следовало именно ей.

– Столько молодых людей набилось в ложу. Нечем дышать, – заявила леди Уэлтон, с упреком взглянув на поклонников Шарлотты, слетевшихся в ложу, как только закрылся занавес.

– Лучше подождать, мэм, – возразил один из молодых людей. – Нет смысла выходить из театра сейчас. Вам придется стоять в другой толпе в ожидании наемного экипажа.

– Правильно, – добавил второй. – Уж лучше сидеть в толпе, чем стоять.

Такие здравые доводы пришлись по душе леди Уэлтон. Она терпеть не могла стоять в толпе.

– Ладно. В таком случае мы подождем.

– Милорд, – обратился к лорду Уэлтону граф, наблюдавший за разыгравшейся сценкой. – Мой экипаж ждет на другой стороне улицы. Могуя предложить вам воспользоваться им?

– А? О, это было бы... – Розовая физиономия барона засияла от удовольствия, но, не дав ему договорить фразу, за него закончила леди Уэлтон:

– ...невозможно.

Барон повернулся и удивленно взглянул на супругу, которая суетливо поднялась, словно наседка, цыпленок которой вознамерился погнаться за лисой.

– Невозможно? – в недоумении повторил он.

– Да. – Кивком головы она указала в сторону Джинни.

Шарлотта вспыхнула, обидевшись за подругу. Но Джинни отнюдь не чувствовала себя униженной. Ей было просто скучно.

– Да, – решительно повторила леди Уэлтон. – Я хочу выпить стаканчик негуса [2], так что не надо заставлять графа ждать нас. Более того, я настаиваю, чтобы он нас не ждал.

– Как скажешь, дорогая, – со вздохом промолвил барон, знавший по многолетнему опыту, что спорить с супругой бесполезно. – Пусть кто-нибудь принесет моей жене стаканчик негуса.

Граф понял, что от его любезного предложения отказываются, и, предложив руку Джинни, поклонился присутствующим.

– В таком случае мы желаем вам доброго вечера, леди Уэлтон и... – его черные глаза скользнули в сторону Шарлотты, – мисс Нэш.

Как только они ушли, леди Уэлтон резко сложила свой веер и плотнее закутала шалью обнаженные руки с ямочками у локтей.

– Ну а теперь идемте. Нет никакого смысла стоять последними в очереди.

– Но, дорогая, я только что послал молодого Фарли за негусом, – возразил барон.

– Вот пусть молодой Фарли его и выпьет, – сказала леди Уэлтон и, решительно взяв Шарлотту за локоть, стала пробираться сквозь толпу молодых людей, все еще не покинувших их ложу.

– Я что-то не понял, – признался барон, плетясь за ними следом.

– Ах, Альфред, – сказала леди Уэлтон с видом учителя, пытающегося вдолбить прописные истины в голову ученика, обладающего сомнительными умственными способностями. – Одно дело позволить такой женщине, как миссис Малгрю, войти к себе в ложу, когда там уже находится целая толпа шалопаев и пустомель (шалопаи при этом с упреком посмотрели на пустомель, а те на них), но совсем другое дело добровольно согласиться находиться в ее компании в закрытом экипаже.

Преподав таким образом своему супругу урок в отношении тончайших нюансов этикета, леди Уэлтон, выходя из двери, оттолкнула локтем молодого Фарли, возвратившегося со стаканчиком негуса, который ей требовался, и величественно врезалась в толпу, заполнившую фойе. Ее супруг с трудом поспевал за ней следом.

Они вышли на Кэтрин-стрит и оказались в другой толпе поклонников театрального искусства, состоящей из джентльменов, отчаянно, но почти всегда безуспешно пытающихся остановить наемный экипаж, пока их жены и дочери, недовольно ворча и жалуясь, топтались под крышей ярко освещенного портика. С Темзы полз на город вездесущий лондонский туман, ограничивая видимость не более чем несколькими ярдами.

С противоположной стороны улицы слышались голоса едва различимых в тумане людей и шум одноконных карет и наемных экипажей, запряженных призрачными лошадьми. Откуда-то из тумана доносились голоса торговцев, предлагающих купить жареных орешков. Щебетали леди, перекликались джентльмены, позвякивала упряжь лошадей, цокали переступающие по булыжной мостовой копыта, и все эти звуки перекрывал грохот проезжающих экипажей. Вот какой-то возница крикнул зазевавшемуся прохожему, чтобы тот не совался под колеса. Вот щелкнул кнут и испуганно заржала лошадь. Вот сердито выругался какой-то человек, оступившийся в темноте.

На углу здания оперы в свете уличного фонаря стояла кучка самых модных проституток, демонстрируя свой товар, предлагавшийся на продажу. Они призывно улыбались, бросая кокетливые взгляды на молодых щеголей и денди, повес и светских шалопаев, не спеша прогуливавшихся среди них с видом гурманов, выбирающих что-нибудь «этакое» себе на десерт.

Шарлотта заметила Джинни, которая стояла чуть дальше на бульваре и, склонив голову, разговаривала с графом. Потом она кивнула, и он исчез между двумя экипажами, проскользнул перед ними и оказался на другой стороне улицы, сразу же скрывшись в тумане.

– Мы простоим здесь несколько часов, – раздраженно заметила леди Уэлтон. Группа обожателей Шарлотты к тому времени рассеялась: они отправились на поиски каких-нибудь транспортных средств, чтобы поехать на вечеринку, в игорный дом или на какое-нибудь другое увеселительное мероприятие.

– Мы могли бы немного пройтись по улице туда, где не такой густой поток экипажей, – предложила Шарлотта.

Леди Уэлтон посмотрела на нее с таким удивлением, словно у нее выросла вторая голова.

– Зачем?

– Чтобы нам не пришлось так долго ждать, – сказала Шарлотта.

– А куда нам торопиться? Не могу сказать, что мне очень хочется на вечеринку к Ниблерам. А тебе? Я уверена, что тоже не хочется. Все они скупые и весьма неприятные люди. Могу поспорить, что на закуску подадут несколько кусочков баранины да немного креветок. Нам еще придется слушать визгливое пение дочери этого старого пустозвона под аккомпанемент на фортепиано его супруги. Нет уж, увольте. Лучше ждать. – Она подняла руку и махнула носовым платочком своему супругу, который, тяжело отдуваясь, обходил выстроившиеся в линию экипажи в поисках незанятого.

– Уэлтон, принеси стул, пожалуйста!

– Но, дорогая! – воскликнул он. – Где я возьму стул?

– Что такое ты говоришь, Уэлтон? – раздраженно сказала леди Уэлтон. – Если бы я это знала, то не стала бы просить тебя найти мне стул.

– Совершенно правильно, – пробормотал Уэлтон и, отложив поиски экипажа, отправился разыскивать стул для своей супруги.

– Уэлтон у меня милашка, – с довольным видом сказала леди Уэлтон, потрепав по руке Шарлотту.