Игра в любовь - Брокуэй Конни. Страница 24

Это было уже слишком. Она не какая-нибудь племенная кобыла, которую он выиграл на спор и теперь явился посмотреть, стоит ли ее оставить. Предполагалось, что она его любовница. А своих любовниц аристократические любовники всячески балуют и относятся к ним с подобострастием. По крайней мере так она слышала.

Заметив по ее глазам приближение бури, он добавил:

– И еще меду. Ей явно не хватает сладкого. Кертис, будучи хорошо вышколенным слугой, сумел подавить улыбку, но не смог скрыть веселые искорки в глазах.

– Будет сделано, сэр.

– И больше никаких подслушиваний под дверью, – сказал Дэнд, как будто ему это только сейчас пришло в голову.

– Не сочтите это проявлением неуважения, сэр. Я всего лишь хотел быть под рукой сразу же, как только потребуюсь.

– Не сомневаюсь. Но я очень обижусь, если когда-либо обнаружу, что кто-то подслушивает под дверью. Можешь передать это остальным членам персонала.

– Разумеется, сэр.

Как только Кертис ушел, Дэнд поудобнее расположился в кресле.

– Ну а теперь мы можем поговорить.

– Спасибо, – сказала Шарлотта, не скрывая сарказма, и отодвинула стул в противоположном конце длинного стола.

– Дорогая моя, – сказал он, видя, что она собирается сесть, – я сделал все, что мог, для того, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз, но если тебе желательно сидеть в двенадцати футах от меня, то для того, чтобы подслушать наш разговор, не придется прикладывать ухо к двери.

Он был прав. Но незачем быть таким самодовольным. Она и сама видела, что ей еще следует многому поучиться у Дэнда. Тем более что вчера вечером она сильно сдала свои позиции. Но это было вчера, а сейчас было утро следующего дня, и она вспомнила, кем она была и кем должна стать, если желательно, чтобы этот маскарад принес нужные результаты.

Грациозно кивнув, она приблизилась к нему. Он поднялся, отодвинул для нее стул, и она села.

– Ну а теперь говори. Во-первых, почему ты назвал французское имя?

– Хотя мне по душе, что ты решила представить меня как соседского озорного мальчишку, с которым вместе росли, я подумал, что это можно без труда разоблачить, – ответил он. – Твой отец, дорогая моя, был некогда весьма состоятельным человеком, и в детстве ты жила в одном из самых фешенебельных районов Йорка. Я уверен, что в Лондоне сейчас есть люди, некогда проживавшие в том же районе, которые отлично помнят, кто в каком доме и на какой улице жил в то время.

– Как нам может помочь то, что ты делаешь вид, будто ты француз?

– Французский эмигрант, – поправил он ее, – Анд-ре Руссе, который когда-то вместе со своей семьей провел незабываемый сезон в Бристоле после того, как удалось успешно бежать от ужасных событий, происходивших в родной стране его бедного батюшки. И там по счастливой случайности произошла наша судьбоносная встреча. – Он замолчал ненадолго, вопросительно глядя на нее. – Думаешь ли ты, что наша встреча была судьбоносной, Лотти? Я, например, думаю. По крайней мере наши семьи познакомились. Надеюсь, что ты с одобрением отнесешься к этой легенде. Если кому-нибудь покажется странным, что ты никогда не упоминала обо мне, то ведь в наши дни никто без особой надобности не упоминает о своих французских связях, не так ли?

Она была вынуждена признать, что у его плана есть свои плюсы.

– План не лишен смысла.

– Уймись, у меня голова может закружиться от такой похвалы.

Она почти улыбнулась. Подперев подбородок рукой, она снова спросила:

– Но зачем ты явился сюда, Дэнд? Он отправил в рот еще кусок яичницы.

– Полагаю, что то, что я делаю здесь, совершенно очевидно. Я пришел, чтобы придать правдоподобие своей роли твоего покровителя.

– Это можно было с успехом сделать, и не появляясь в моем доме в столь неурочный час.

– Я не согласен. Правда, вчера вечером мы дали пищу для сплетен. Но с точки зрения высшего света ты всего лишь скомпрометирована. Кстати, многие, наверное, ждут появления объявления в «Тайме». В том числе и старина Сент-Лайон, которому известно, кто ты такая, и, что еще важнее, кем является твой зять. И вообще, Лотти, что более вероятно: твоя неизбежная помолвка или твое неизбежное вступление в мир женщин сомнительного поведения?

Хотя это, несомненно, было бы приятным занятием, мне пришлось бы провести не одну неделю, целуя тебя на каждом углу улицы и в каждом месте скопления публики в Лондоне, прежде чем станет ясно, что никакого объявления в «Тайме» не будет и что ты была не просто скомпрометирована, а обесчещена. Вот тогда – и только тогда – осторожный Сент-Лайон попадется в твою ловушку, хотя к тому времени будет слишком поздно и от твоего бесчестия мне не будет никакой пользы. – Он вежливо улыбнулся. – Я хотел сказать «нам».

– Нет. Сент-Лайона следует убедить, как ты правильно заметил вчера вечером, по возможности быстро и эффективно.

Он отхлебнул глоток кофе.

– А рассеять все сомнения относительно твоего нынешнего статуса можно эффективнее всего в том случае, если я переселюсь в твой дом. К тому же самым быстрым и мощным средством распространения слухов являются, как известно, домашние слуги.

Значит, он намерен жить здесь? Она расправила плечи и уставилась на него, в изумлении раскрыв рот. До этой минуты она не сознавала, что представление может зайти так далеко. Конечно, можно было допустить разок-другой завтрак вдвоем или позволить ему допоздна задержаться у нее в доме, но... не жить же там?

– Но я подумала... – забормотала она, – что, возможно, можно было бы оставить некоторое сомнение относительно... – она лихорадочно подыскивала подходящее слово, – относительно моего статуса.

– А-а, ты хочешь сказать, что надеялась оставить для себя лазейку, чтобы избежать впоследствии ярлыка куртизанки? – с сочувствием в голосе подсказал он.

Куда девался сердитый шотландец, которого было практически невозможно ни в чем убедить? Человек, который ругался и рычал на нее из-за того лишь, что она предложила взять на себя роль его любовницы? Он исчез. Она видела его беспечного двойника в элегантной одежде.

– Боюсь, что всем нам, сделав выбор, надо научиться жить в соответствии с тем, что выбрали, Лотти, – сказал он все с той же отвратительной добротой.

– Почему ты вдруг так изменился? Почему неожиданно стал поддерживать наш план?

– Я вернулся к себе и подумал над этим. Я подумал о том, что я готов сделать, чтобы достичь поставленной цели, и пришел к выводу, что сделаю все необходимое, пойду на любой риск и жертвы, лишь бы добиться нужного результата.

Она печально посмотрела на него, сожалея о том, что он говорит так убедительно, и сознавая, что вела себя глупо.

– Полно тебе, Лотти, – сказал Дэнд, взгляд которого снова стал мягким, более привычным и несколько насмешливым. – Видишь ли, не одной тебе приходится идти на жертву. Как только твой зять Манро услышит об этом, он из-под земли достанет меня, чтобы продырявить своей шпагой. А твой второй зять, глубокоуважаемый Кит? – Он рассмеялся. – Он не успокоится, пока не переломает мне все кости!

– Они ничего не сделают, если им объяснить, зачем все это было нужно, – сказала она. – К тому же они даже не узнают, что это ты.

– Будем надеяться... – Он вдруг насторожился. Какой-то звук в коридоре привлек его внимание. Без предупреждения он схватил ее за запястье и, рывком подняв с места, посадил к себе на колени. – Подыграй! – успел шепнуть он.

Дверь распахнулась, и появился Кертис с серебряным подносом в руках. Увидев, где сидит хозяйка, слуга остановился с округлившимися глазами.

– Поставь это здесь, – небрежно приказал Дэнд, и рука его по-хозяйски погладила Шарлотту по спине, заставив Кертиса покраснеть до корней волос. Шарлотта глубоко вздохнула. Она сделает это. Она сможет.

– Радость моя, может быть, хочешь, чтобы я тебя покормил?

Хорошо, что она вовремя отвернулась, иначе слуга мог бы прочесть по ее губам такое слово, которое она и знать-то не должна бы.

Карие глаза Дэнда зажглись неподдельным удовольствием.