Мой милый враг - Брокуэй Конни. Страница 24

— В этом нет необходимости. — И она перевела взгляд на Эйвери, который возлежал на покрывале, словно какой-нибудь восточный паша в окружении своих наложниц.

— Я хорошо помню старину Драммонда, — произнес он ленивым тоном. В его уме уже возникла и постепенно обретала очертания одна идея. Он собирался выяснить, что Лили сделала с его фермой. Записи в домовой книге говорили только о расходах на мыло, галантерейные товары и провизию. Служащие банка понятия не имели, каким образом ей удавалось добиться превышения доходов над расходами, но факт был налицо. Не исключено, что она выручала необходимые ей деньги, продавая инструменты или допуская стравливание пастбищ. Управляющий мог дать ему ответ на этот вопрос. — Когда-то он учил меня ставить силки на кроликов.

— Какой неисчерпаемый источник знаний, — буркнула себе под нос Лили.

— О, вы не поверите, — повернулся к ней Эйвери, — но Драммонд на самом деле милейший человек. Лили приоткрыла рот от изумления:

— Драммонд? Милейший человек?

— Ну, положим, насчет «милейший» я несколько преувеличил, — признался Эйвери с невольной усмешкой.

Темные глаза Лили округлились, брови взметнулись вверх, кончики губ приподнялись, и она рассмеялась — тем низким, гортанным, чудным смехом, который проникал в самую глубину его сердца.

— Обаяние Драммонда не так бросается в глаза, как хотелось бы, — произнесла она все с тем же гортанным смешком.

Ухмылка на его лице сделалась шире. Лили слегка подалась вперед, словно собиралась добавить что-то. Он отшвырнул сигару и выпрямился, чтобы лучше ее слышать. Ее губы все еще хранили на себе следы недавней улыбки, выражение лица было оживленным и беспечным. Прядь иссиня-черных волос, выбившаяся из прически, чуть подрагивала, свисая на ее гладкий высокий лоб. Ему достаточно было ничтожного усилия, чтобы покрыть расстояние между ними, прижать ладонь к ее стройной шее, притянуть ее к себе и… И о чем он только думает, черт побери?!

Эйвери внезапно ощутил тишину, воцарившуюся вокруг, и осмотрелся по сторонам. Все взоры были обращены на них, казалось, даже воздух звенел от напряжения. Словно пловец, вынырнувший на поверхность после слишком долгого пребывания под водой, Лили энергично встряхнула головой и, прислонившись спиной к дереву, закрыла глаза.

Эвелин разочарованно вздохнула, Франциска отвернулась, Полли Мейкпис чуть слышно фыркнула, а Бернард окинул их всех по очереди встревоженным взглядом. Врожденная интуиция подсказывала Эйвери, что за всем этим что-то кроется, однако у него имелись свои соображения на сей счет.

— Драммонд, вероятно, последний из оставшихся в усадьбе людей, кто служил здесь, когда я был еще подростком, и мне интересно знать, помнит ли он меня. — Он сделал паузу. — Вы не возражаете, если мы завтра пойдем к нему вместе?

Лили искоса посмотрела на него.

— Вам будет скучно.

— Лили права. Не забывайте о том, что ей приходится нести на своих плечах управление целой усадьбой, — сказала Полли с гордостью. — Она не может все время играть роль радушной хозяйки. Кроме того, я уверена, вы не поймете и половины из того, о чем они будут говорить.

— Я не сомневаюсь, что сумею уловить главное из их беседы, — ответил Эйвери с напускным спокойствием. По правде говоря, он почти ничего не смыслил в фермерском хозяйстве, и мысль о том, что Полли Мейкпис неплохо разбиралась в таких вещах, вызывала у него досаду.

— Советую вам навестить этого Драммонда позже, когда они покончат с делами, — продолжала Полли непререкаемым тоном. — Совершенно незачем мешать людям, занятым важной работой. А потом вы с ним сможете предаваться воспоминаниям о кроликах сколько вашей душе угодно. Вы согласны со мной, миссис Торн?

Эвелин, покраснев, кивнула головой. Эйвери сердито уставился на Полли Мейкпис. На сей раз она переступила черту, отделявшую простой совет от снисходительности, что само по себе было недопустимо.

— Если вам с нами скучно, мистер Торн, мы попросим миссис Кеттл собрать для вас в корзине вкусный обед, и вы могли бы перекусить прямо у реки, даже поудить там рыбу. Я уверена, что Бернард будет только рад помочь вам по утрам копать червей.

Закончив на одном дыхании эту короткую речь, Эвелин снова опустилась на стул с таким видом, словно вот-вот лишится чувств.

— А? — Бернард вращал головой, с изумлением глядя то на свою мать, то на Полли Мейкпис. — Да, конечно. С большим удовольствием.

Удить рыбу. Устраивать пикники у реки. Копать червей. Они, похоже, решили, что нашли для бестолковой особи мужского пола подходящего товарища для игр в лице старого Драммонда. В следующий раз они предложат ему для встряски партию в бадминтон, чтобы он крепче спал ночью.

— Так, значит, решено, — заявила Лили, хлопнув в ладоши. Она подвинула к себе одну из больших плетеных корзин. — Ну, а теперь — как насчет партии в бадминтон?

Франциска пожала плечами. Бернард энергично закивал. Даже бледное лицо Эвелин слегка порозовело, когда она поднялась со своего места.

— Нет.

Три женщины, которые как раз разбирали ракетки, обернулись в его сторону.

— Игра очень увлекательная, мистер Торн, — заметила Полли, — и вам не составит труда освоиться с правилами.

— Я имел в виду не игру, — произнес он, стараясь не повышать голос. — Я хотел сказать, что вопрос еще окончательно не решен.

— Какой вопрос? — осведомилась Лили.

— Буду ли я сопровождать вас завтра в контору Драммонда или нет. Если только там нет ничего такого, о чем мне, по вашему мнению, знать не следует, я не вижу никаких оснований, почему бы мне не присоединиться к вам.

Набрав в грудь воздуха, Лили прошипела в ответ:

— Вы намекаете на то, что я…

— Я намекаю лишь на то, что не вижу никаких причин, почему бы мне не послушать вашу беседу с Драммондом. Послезавтра я собираюсь уехать в Лондон.

— Вот как? А зачем? — спросила она.

— Чтобы заказать себе… — он оглядел свой костюм, — . новую одежду. — Эйвери с торжествующим видом ткнул пальцем в рубашку, которая, казалось, вот-вот порвется на груди. — Если, конечно, вы не против.

Очко в его пользу. Лили смотрела на него таким же взглядом, каким смотрит крыса на кобру, завороженная гипнотическим покачиванием ее тела, хотя причина ее внезапного испуга оставалась для него неясна.

— Нет, — ответила она каким-то странным, неестественным тоном. — Ни в коей мере. Вы вольны поступать как вам угодно.

Франциска, которая на всем протяжении их разговора хранила обычно несвойственное ей молчание, вдруг рассмеялась:

— Пожалуй, в этом году я вообще обойдусь без дерби. Представление, устроенное в Милл-Хаусе, обещает стать куда интереснее.

— Эй, кто-нибудь! — донесся до них откуда-то призывный девичий голос.

Спустя мгновение Тереза, единственная из горничных Милл-Хауса, которая уже была на сносях, появилась в поле зрения, с трудом переставляя ноги. Едва заметив их, она вдруг резко остановилась, схватилась рукой за грудь и упала навзничь. Ее толстые ноги некоторое время торчали над травой, а затем скрылись из виду.

— Боже мой! — воскликнул Бернард.

Прежде чем Эйвери успел опомниться, мальчик бросился бежать через поляну; длинные ноги и развевающиеся полы сюртука придавали ему вид гигантского аиста, охотящегося за лягушкой.

— Святые угодники! — пробормотала Эвелин.

Эйвери широким шагом направился к тому месту, где Бернард пытался поднять с земли упавшую Терезу — впрочем, без особого успеха. Мальчик одной рукой обвил плечи девушки, а другой подхватил ее под колени, и если бы та не была раздавшейся, словно тыква, то наверняка согнулась бы вдвое. Сейчас же она больше всего походила на толстого осьминога, распластавшегося поверх коралла. Она отчаянно махала руками и ногами, а Бернард прилагал немалые усилия, чтобы ее удержать.

Эйвери потрепал покрасневшего от натуги Бернарда по плечу. Мальчик повернул к нему голову.

— Со мной… все в порядке, сэр.

— Нет! — простонала Тереза, которая, судя по всему, была в полном сознании. — Он, того и гляди, меня уронит!