Неотразимая - Брокуэй Конни. Страница 22

Он боится за жизнь грузчиков? Как поверить в услышанное? И поэтому единственной реакцией Карра было несколько разочарованное «о-о-о!».

– Я тоже хочу кое-что получить от этой сделки. – Томас посмотрел Карру в лицо.

– Но-но-но, – помахал пальцем Карр, – или вы забыли, что нельзя ставить условия тому, кто угрожает?

– Я никому не угрожаю. Я просто хочу вам сказать, что есть только один способ получить от меня то, что вам нужно. Я не питаю особой любви к Англии, поэтому высылка из страны не будет для меня наказанием, как считаете вы.

Слова Донна прозвучали слишком серьезно. Карр призадумался. Он не любил идти на уступки своим жертвам. Но сейчас интуиция подсказывала ему, что выбора у него нет: Томас покинет страну, не раздумывая.

– Что вы хотите?

– Вот что. – Томас наклонился вперед и торопливо заговорил.

Десятью минутами позже, когда Карр уходил, лакей, придерживающий для него дверь, услышал смех графа. Смех этот звучал не очень приятно.

Томас вылил остатки бренди в камин. Пламя вспыхнуло янтарным цветом, Донн почти со стоном отвернулся. Он думал, что Джеймсу вполне хватит трех недель до отплытия из Лондона, чтобы освободиться от чар леди Фиа. Но он не был уверен в том, что Фиа подчинится отцу и оставит Джеймса в покое. Она может пойти на любой отчаянный шаг, если обнаружит, что ее загнали в угол.

К несчастью для нее, в угол уже загнали Томаса.

Глава 10

Фиа опустилась на стул у окна. Еще раньше она поставила его так, чтобы свет, проникающий в комнату через окно, хорошо освещал лицо того, кто сидит на этом стуле. После напряжения от вчерашней встречи с отцом утренний свет был к ней недобрым, и малейшая морщинка становилась заметной. Фиа перебирала письма.

– Не понимаю! – воскликнул Пип. Он пришел минут десять назад и все это время оставался на ногах, отказываясь сесть.

Фиа тяжело вздохнула, ясно показывая, что пытается подавить раздражение, и холодным взглядом окинула юношу. Он был еще бледен, лицо его осунулось и похудело, но передвигался он уже свободно, и дыхание у него было ровное.

– Что ты не понимаешь? – спросила она с нескрываемым раздражением. – Я уже давно собиралась съездить куда-нибудь с близким мне человеком. Меня не будет около двух недель или чуть больше. Что же здесь непонятного? – Ложь далась ей легко. Мысль спрятаться здесь, пока другие будут думать, что она в отъезде, казалась ей удачной.

– Кто этот друг? – требовательно спросил юноша.

Фиа взяла серебряный нож для вскрытия писем. Нельзя позволить втянуть себя в эмоциональную сцену. Иначе ей пришлось бы отвечать Пипу не так холодно, как ей хотелось, и он убедился бы, что его и Фиа связывают какие-то чувства.

– Я не думаю, что это касается тебя.

Молодой человек еще больше побледнел. Он был явно смущен.

– Что я сделал? Почему ты переменилась ко мне? – терялся в догадках Пип.

– Неужели? – удивленно прозвучал голос Фиа. – Отчего ты так решил?

На мгновение ей показалось, что он откажется отвечать. Но он был слишком молод и неопытен, да ко всему еще не до конца оправился после ранения. Поэтому было совершенно естественно, что ему хотелось именно сейчас уколоть ее, сделать тоже больно.

– Ты стала черствой и бесчувственной, – воинственно произнес он. – Я хочу знать почему?

Фиа молчала, словно обдумывая услышанное и выбирая слова. Судя по виду, резкий тон юноши совершенно не задел ее. Будто и не было этой тупой боли в ее сердце. Она первой прервала неловкое молчание.

– Мой милый Пип, наверное, это ты изменился, – наконец сказала Фиа. – Возможно, близость к трагическому концу повлияла на твое восприятие жизни и людей, – пояснила она с небольшой запинкой.

– Ты хочешь сказать, что всегда была такой холодной и бесчувственной? – в недоумении допытывался Пип.

– Нет, вовсе нет, – рассмеялась Фиа. – Я только говорю, что, вероятно, никогда не была той сентиментальной особой, за которую ты меня принимал, но теперь ты это понял. Очень жаль, если действительность разочаровала тебя. Но в свою защиту должна сказать, что большинство мужчин не согласились бы с тобой. – Фиа опустила глаза, юноша покраснел.

– Может, вы и правы, леди Фиа. – Пип закусил губу от досады. Послышался осторожный стук в дверь.

– Войдите, – разрешила Фиа, радуясь, что их прервали. Дверь открыл дворецкий.

– Леди Фиа, я... – Он заметил Пипа и остановился. – Кажется, я не вовремя.

– Нет-нет, – возразила Фиа, – мы уже закончили. Не так ли, Пип? – Юноша хотел было запротестовать, но передумал.

– Разумеется, мадам. Но позвольте сказать, мне известно имя того друга, с которым вы собираетесь путешествовать. – Брови Фиа в изумлении взметнулись вверх. Поскольку ее предполагаемый отъезд и компаньон были вымышленными, ей стало интересно, о ком подумал юноша.

– Неужели? – с живостью обратилась она к нему.

– Да, – сердито продолжил юноша. – Ради того образа, который когда-то был в моем сердце, позвольте предупредить вас в отношении его.

– Да, конечно, – пробормотала Фиа в растерянности. – Только вот кого?

– Видите ли, Томас Донн однажды утверждал, что он мне друг. Но теперь вы сами можете убедиться, насколько он ценил наши отношения. Он воспользовался моим ранением, чтобы приблизиться к вам, а теперь хочет увезти вас за границу.

– Томас Донн? – повторила растерянно Фиа. – Он сказал вам, что уезжает из Лондона со мной?

– Нет, – ответил Пип. С растерянным видом он переминался с ноги на ногу, однако не собирался отказываться от своих слов, – но Томас сказал мне, что через несколько недель покинет Лондон, а когда он навестил меня, пока я поправлялся, то говорил о вас. В то время я подумал, что он недолюбливает вас и явно не одобряет вашего поведения, но теперь я понял, что под этой маской он скрывал свои подлинные намерения. – Пип замолк, глубоко вздохнул и закончил: – Я не настолько глуп, мадам. Я понимаю и вижу, что к чему. – Он горько усмехнулся. – Подумать только, а еще предупреждал, чтобы я не связывался с вами.

– Да-да, что ж, – быстро нашлась Фиа. – Мужчины всегда ставят собственные интересы выше интересов других, даже выше интересов своих друзей.

Каковы бы ни были подозрения Пипа, как бы ни страдал юноша от ревности, но намерение Томаса покинуть Лондон не имело никакого отношения к Фиа. Она отвернулась от Пипа и посмотрела на Портера, который все еще молча стоял на пороге.

– Только мужчины? – спросил Пип.

– Нет, конечно, женщины тоже так поступают. – Фиа обернулась и посмотрела на него через плечо. – Благодарю тебя за беспокойство. – Пип не ответил. – Кажется, Портер хочет мне сказать что-то личное. – Она дала понять Пипу, что разговор закончен, но сделала это несколько резко. Пип покраснел и направился к выходу.

Фиа выждала некоторое время, услышала, как хлопнула входная дверь, и устало поинтересовалась у дворецкого:

– В чем дело, Портер?

– Я знаю, мадам, что это не мое дело вмешиваться в ваши намерения, судить о ваших друзьях и почитателях...

– Пожалуй, – согласилась Фиа с иронией в голосе.

–...но я бы плохо выполнял свои обязанности, если бы не заподозрил, что кто-то хочет проникнуть к вам и сделать что-то плохое. Ведь если бы в таком случае я не предупредил вас, это означало бы, что я не справился со своими обязанностями. Не так ли?

– О Боже, Портер! К чему все это? Если это чисто риторический вопрос, боюсь, я не смогу тебе ответить.

– Вовсе нет, леди Фиа. Я просто хотел убедиться в ваших пожеланиях.

– О, понятно. Если говорить о моих пожеланиях, так вот: если ты заподозришь, что против меня что-то замышляют, я буду признательна, если ты предупредишь меня заранее.

Портер кивнул:

– Тогда, мадам, я должен согласиться с подозрениями мистера Лейтона относительно капитана Донна.

– Почему? – Лицо Фиа сделалось серьезным.

– Потому что сегодня утром капитан Донн приходил к вам с визитом.

– Что? – удивилась Фиа. – Почему мне не доложили?