Энциклопедия заблуждений. Третий рейх - Лихачева Лариса Борисовна. Страница 16

Сначала в течение четырех месяцев был обучен преподавательский состав, после чего началась подготовка немецких и советских курсантов. В первый год работы школы большее число учебных мест предназначалось для последних. Все расходы по их содержанию и обучению, а также затраты на горючее, боеприпасы и ремонт техники оплачивались Союзом. Начиная со второго года по взаимному согласию устанавливалось точное соотношение мест для курсантов каждой из сторон.

За время существования Казанской школы было три выпуска немецких слушателей: в 1930 году — 10 человек, в 1932 году — 11 и в 1933 году — 9 человек. Таким образом, всего для Германии было подготовлено 30 специалистов. С нашей же стороны в школе прошли обучение 65 человек начсостава танковых и мотомеханизированных частей РККА. Большинство из них были строевыми командирами и преподавателями бронетанковых вузов, а остальные — инженерами. Только в 1932 году на шестимесячные курсы были направлены 32 «отборных командира и инженера»: 15 строевых офицеров и 17 инженеров. Основной упор в процессе обучения делался на изучение конструкций танков и способов управления ими в бою, на технику стрельбы, а также на освоение методики подготовки танкистов.

Таким образом, как и в случае с летчиками. получается, что не мы обучали немцев, а немцы на свои деньги готовили у нас своих и наших танкистов. Причем немецкое руководство требовало от своих подчиненных подойти к подготовке командиров Красной Армии со всей ответственностью. Для занятий с советскими курсантами из Германии были приглашены 5 преподавателей. Одним из них был Гейнц Гудериан — будущий мастер танкового прорыва!

Кроме того, секретная военно-техническая лаборатория рейхсвера под Казанью стала прекрасным полигоном для испытания советских танков. Именно там был опробован и обкатан первый серийный отечественный танк Т-26, а затем и последующие модели танков, произведенные на заводах СССР с немецкой помощью (а правильнее было бы сказать, на германских заводах, размещенных на территории Союза. с помощью советских рабочих). В советских танках Т-24, Т-26, Т-28, Т-35 и БТ были применены элементы аналогичной немецкой техники: подвески, сварные корпуса, места для экипажа, стробоскопы и наблюдательные купола, перископические прицелы, спаренные пулеметы, электрооборудование башен средних танков, радиооборудование, а также технические условия проектирования и постройки.

Немалый вклад внесла Германия и в обучение советских танкистов тактике. В частности, немецкая методика подготовки стрелковому делу была использована при разработке «Руководства по стрелковой подготовке танковых частей РККА». Таким образом, можно считать, что победа под Курском закладывалась под Казанью.

В 1933 году на месте танковой школы было образовано Казанское танковое училище. Об обустройстве его учебных классов, полигонов и материально-техническом обеспечении, естественно, позаботились немцы.

Советские и германские специалисты сообща осваивали и премудрости ведения химической войны. Договор о проведении совместных аэрохимических испытаний был подписан 21 августа 1926 года. СССР предоставлял свой полигон и должен был обеспечить необходимые условия работы. Немцы брали на себя обучение советских специалистов. Однако если в авиационном и танковом проектах упор делался на подготовке кадров, то в области военной химии — на научных исследованиях. Договором предусматривалось, что все протоколы испытаний, чертежи, фотоснимки будут выполняться в двойном количестве и равномерно распределяться между сторонами. Техническое руководство опытами находилось в немецких руках, административное — в советских.

В конце сентября 1926 года началась практическая работа. Первоначально испытания проводились под Москвой на полигоне «Подосинки». Было произведено около 40 полетов, в ходе которых с различных высот выливалась жидкость с физическими свойствами, аналогичными иприту. Опыты доказали техническую возможность применения авиацией данного вещества для заражения местности.

Советские военные руководители внимательно следили за ходом испытаний и отмечали высокую результативность совместных действий. Заместитель председателя Реввоенсовета И. С. Уншлихт в письме И. В. Сталину от 31 декабря 1926 года отмечал: «Касаясь результатов, необходимо сказать, что испытания эти принесли нам уже большую пользу… мы получили сразу весь вполне проработанный материал и методику работы, так как с каждым из их специалистов работал наш специалист и перенял весь их опыт на ходу. Наши материальные затраты, по сравнению с немцами, незначительны. Заканчивающаяся первая часть испытаний стоила нам, не считая оплаты наших специалистов, около 20 000 рублей. Им же эти испытания обошлись, вероятно, в несколько сотен тысяч рублей, так как все оборудование куплено ими, за транспорт платили они, и их специалисты обошлись в несколько раз дороже, чем наши».

Химические исследования решено было продолжить, но подальше от Москвы. В 1927 году были проведены необходимые строительные работы на полигоне «Томка», расположенном около станции Причернавская недалеко от города Вольска Саратовской области. Именно там отрабатывались различные способы химической атаки, испытывались новые прицельные приспособления, созданные немецкой стороной, проверялась надежность средств химической защиты, определялись наиболее эффективные способы дегазации местности. На подопытных животных изучалось поражающее действие иприта.

Согласно договору, все расходы должны были оплачиваться на паритетных началах, однако реальные советские затраты были значительно меньше германских. Так, в 1929 году руководством Красной Армии было потрачено 257 000 рублей, немцами — 780 000 марок.

Сотрудничество с немцами в данной области было весьма полезным для Красной Армии, которой приходилось начинать практически с нуля, поскольку имевшиеся в СССР заводы по выпуску боевых химических средств безнадежно устарели, а сохранившиеся с Первой мировой войны снаряды пришли в негодность. Но благодаря использованию немецкого опыта и технических возможностей менее чем за 10 лет РККА сумела создать собственные химические войска, организовать научные исследования и испытания, наладить производство средств нападения и защиты. Значительно пополнились и арсеналы химического оружия.

Таким образом, благодаря сотрудничеству с немцами СССР в области химических вооружений в кратчайшие сроки смог стать вровень с ведущими мировыми державами. В Союзе появилась целая плеяда талантливых военных ученых. После разрыва советско-германских отношений в «Томке» в распоряжении РККА остался химический полигон. Часть имущества пошла на развитие Института химической обороны.

Немалый вклад внесли немцы и в подготовку советских полководцев. Одним из условий сотрудничества СССР и Германии было согласие последней на обучение командиров Красной Армии в Академии германского Генерального штаба и подобных военных учебных заведениях. Учеба проходила в Берлине, в пехотной школе Дрездена и других местах. Как отмечает доктор философии Русского исследовательского центра Тель-Авивского университета Борис Орлов, точное число и персональный состав представителей командного состава РККА, прошедших различные виды обучения в Германии, определяется с большим трудом. Очевидно, что через рейхсвер прошли практически все полководцы Второй мировой войны. Западные исследователи говорят, что Георгий Жуков тоже не обошел своим вниманием обучение в немецком государстве. Советские же историки уверяют, что это очередное заблуждение, а сам Жуков о таком факте своей биографии в мемуарах не пишет.

В целом, в результате осуществления советско-германских проектов Красная Армия получила квалифицированные кадры летчиков, танкистов и химиков. Посол СССР в Берлине Н. Крестинский, лично отвечавший за организацию военно-технического сотрудничества, считал, что от этих контактов выиграла прежде всего его страна. Советский же вклад в «германский меч» он оценивал гораздо скромнее, утверждая, что «они (немцы. — Прим. авт.) все оплачивают, а в глубинах СССР легко найти незаметное место для всякого рода школ и других немецких учреждений».