Популярная психологическая энциклопедия - Степанов Сергей Сергеевич. Страница 108

ЛОЖЬ

Если остановить на улице сотню случайных прохожих и задать им один и тот же вопрос – «Честный ли вы человек?» – то в ответах можно почти не сомневаться. Даже если доведется столкнуться с отъявленным плутом, который «зарабатывает» на жизнь мошенничеством и подлогом, то именно он с самым искренним выражением лица заявит, что кристально честен. Наверняка встретятся несколько неверных мужей и жен, которые обманывают свою дражайшую половину практически ежедневно, но они вряд ли поспешат в этом сознаться. Мужчина, припрятавший заначку от жены, школьник, утаивший от родителей двойку, недобросовестный должник, не отвечающий на телефонные звонки кредиторов, – все они, скорее всего, назовут себя людьми честными, хотя кое-кто и признается, что в несущественных мелочах немножко грешен. Найдется, наверное, и несколько особо совестливых людей, которые скрепя сердце признают, что честны не во всем. Таких на сотню опрошенных наберется от силы десяток. Но именно они, как это ни парадоксально, в данном случае проявят себя как честные люди, поскольку их ответы ближе всего к истине. А истина состоит в том, что безупречно честный человек – это идеальная абстракция. В реальной жизни такие примеры практически не встречаются в силу своей абсолютной нежизнеспособности. Ибо ложь, обман – один из важнейших механизмов регуляции человеческих отношений, и тот, кто его отвергает и совершенно им не владеет, рано или поздно оказывается на неуютной периферии человеческого сообщества.

Кому-то это суждение покажется безнравственной проповедью порока, ибо честность испокон веку признана добродетелью, а ложь всеми расценивается как грех, подлежащий осуждению и искоренению. Однако тут, как и в случае с большинством моральных максим, мы сталкиваемся с неким нравственным идеалом, стремление к которому похвально и благородно, но достижение которого абсолютно нереально, более того – противоестественно. Ибо обман настолько органично вплетен в систему человеческих отношений, что полностью его исключить означало бы уподобиться велосипедисту со связанными за спиной руками: на большой скорости он в состоянии двигаться по прямой ровной дороге, но на пересеченной местности обязательно упадет.

Психологи из Геттингенского университета (Германия) с согласия нескольких десятков испытуемых с помощью миниатюрных звукозаписывающих устройств в течение нескольких суток фиксировали буквально каждое произнесенное ими слово. И пришли к неутешительному для моралистов выводу: среди десятков вполне симпатичных и благонравных людей не нашлось ни одного, кто в течение дня хоть раз не солгал бы. Да что там раз! Большинство испытуемых лгали раз по двадцать на дню, а иные грешили против истины до пятисот раз! При этом их самооценка нисколько не страдала, да и окружающие почти никого из них не оценивали как злостного лжеца, напротив – относились к ним как к обычным людям, довольно неплохим.

Кто-то, наверное, снова вознегодует: «Уж ко мне-то это не относится! Может быть, мне и случается солгать, но в особо исключительных случаях, отнюдь не ежедневно». Чтобы разобраться, так ли это, давайте уточним предмет обсуждения, то есть ответим на вопрос: «Что такое ложь?»

Совершенно очевидно, что ложью следует считать всякое высказывание, которое не соответствует реальности. Но с одной важной оговоркой: говорящему хорошо известно, какова реальность на самом деле, но он намеренно ее искажает, дабы ввести собеседника в заблуждение. Ведь бывает и так: человек называет черное белым вовсе не потому, что хочет кого-то обмануть, а потому, что сам пребывает в заблуждении. При этом он уверен, что говорит правду. Так оно, по большому счету, и есть, то есть назвать его лжецом было бы несправедливо.

Фактически ложью можно назвать и полуправду, когда говорящий знает достаточно много, но раскрывает лишь ту часть известного, которая ему выгодна или по крайней мере безопасна, а не столь приятные и удобные факты попросту замалчивает, словно их и нет вовсе. Тогда приходится признать, что и простое утаивание правды – тоже своего рода обман: от нас ждут некоей информации, а мы делаем вид, будто ее не существует либо она нам неизвестна, хоть это и не так. Вообще, всякого рода притворство – не что иное, как ложь. Если мы испытываем одни чувства, а демонстрируем другие, имеем одно мнение, а высказываем иное – что это, как не обман? А ведь нечто подобное, в самом деле, происходит с любым из нас каждый день, и было бы в очередной раз нечестно это отрицать.

Особенно это касается наших чувств и переживаний, симпатий и антипатий, мнений по тому или иному поводу. Общество, которое в лице родителей, воспитателей и учителей с малолетства призывает нас к кристальной честности, фактически само поступает неискренне, ибо на самом деле преследует иную цель. Важнейшая задача воспитания – научить человека владеть собой, то есть проявлять только те чувства, которые никого не заденут и не ущемят, и высказывать только те суждения, которые не идут вразрез с общепринятыми. Представим себе студента, которому некий профессор решился задать вопрос: «Как вы ко мне относитесь?» – и услышал в ответ: «Извините, профессор, но отношусь я к вам плохо, даже с презрением. Уважать вас мне решительно не за что. Свою псевдонаучную карьеру вы сделали в давние времена, пересказывая замшелые догмы. А сегодня ваши неуклюжие попытки поспеть за временем выглядят убогим приспособленчеством. Ваши книги неинтересные, на ваших лекциях скучно. А от ваших сальных взглядов на моих сокурсниц у меня просто скулы сводит от гнева». И пускай все сказанное – чистая правда. Но представьте себе все последствия этого высказывания. Любой согласится, что сей студент – инфантильный бунтарь, который по неразумию ищет неприятностей на свою буйную голову (и найдет, вне сомнения). 99 % реальных студентов в подобной ситуации если и не станут петь дифирамбы нелюбимому профессору, то и от столь категоричных и резких суждений воздержатся, хотя в глубине души их полностью разделяют. И будут по-своему правы, потому что именно такое поведение диктуют им общепринятые нормы. То есть ложь, по сути дела, – одна из этих норм. Она тесно вплетена в сложную систему общественных ритуалов и приличий, и откажись мы от нее, сразу прослывем невоспитанными и бесцеремонными.

«Привет! Как дела?» («На самом деле меня твои дела абсолютно не волнуют. Я даже буду раздосадован, если ты примешься о них рассказывать».)

«Замечательно выглядишь!» («Надо же подбодрить подружку. Бедняжка не блещет красотой и не избалована комплиментами».)

«Тебе очень идет это платье!» («Какая безвкусица! Но не огорчать же подругу – она, кажется, так довольна обновкой».)

«К сожалению, должен вам отказать». («Не испытываю ни малейшего сожаления. Поскорей бы отделаться от этого зануды».)

«До тебя у меня был один-единственный мужчина, но по-настоящему хорошо мне стало только с тобой». («Что ты не первый, этого не утаишь, но не стану же я рассказывать про всех, с кем имела близкие отношения. К чему лишняя ревность? А похвалой я тебя покрепче привяжу, хоть ты ее не очень-то заслуживаешь».)

«Спасибо, было очень вкусно». («Самое приличное блюдо на этом столе – шпроты, потому что неумеха-хозяйка не приложила руку к их изготовлению».)

Список таких перевертышей можно продолжать бесконечно. А сколько их вы использовали за день, неделю, месяц? Если честно (!) ответить себе на этот вопрос, то придется согласиться, что исследователи из Геттингена не очень преувеличили. Все мы постоянно ведем себя именно так: скрываем неприязнь, за которую можно поплатиться, демонстрируем интерес, внимание или сочувствие, которых не испытываем, повторяем ритуальные формулы вежливости, даже не отдавая себе отчета, насколько они противоречат нашим чувствам. И благодаря этому слывем благовоспитанными и порядочными (!) людьми. А тот, кто ведет себя иначе, очень скоро приобретает репутацию неуживчивого грубияна, а то и просто ненормального, и люди начинают его сторониться.