Популярная психологическая энциклопедия - Степанов Сергей Сергеевич. Страница 16

Предчувствуя, что ответственность за столь прозаичное объяснение может быть возложена на несовершенство его методики, Террейс проанализировал фильмы Гарднеров об Уошо и пришел к выводу, что Уошо тоже получала подсказку от своих учителей. Возмущенные Гарднеры не дали Террейсу разрешения использовать в своих докладах их материалы.

В мае 1980 года в нью-йоркском отеле «Рузвельт» состоялась конференция, проходившая под эгидой Академии наук. Приглашенные на нее иллюзионисты и дрессировщики поставили зоопсихологов в довольно неловкое положение. Из всех придирчиво рассмотренных фактов вытекал неутешительный вывод: лингвистические эксперименты с антропоидами можно разделить на две категории – прямая подделка фактов и неумышленный самообман. Гарднеры предусмотрительно отказались от участия в конференции.

Тем не менее впечатляющие эксперименты продолжаются по сей день, будоража умы обывателей, незнакомых с историей вопроса.

Более того, совершенно очевидно, что аналогия нашей и обезьяньей психики – это занимательная, но антинаучная метафора. Тут уместно вспомнить результаты, полученные уже упоминавшейся Н.Н. Ладыгиной-Котс, опубликованные ею в книге «Дитя шимпанзе и дитя человека в их инстинктах, эмоциях, играх, привычках и выразительных движениях», и так по сей день никем убедительно не опровергнутые. Наряду с тем, что Ладыгиной-Котс удалось показать некоторое сходство между психикой обезьяны и человека, определяемое единством развития жизни в процессе эволюции организмов, она тем не менее убедительно продемонстрировала отличия конкретно-чувственного мышления шимпанзе, основывающегося на использовании пространственно-временных связей, от абстрактного обобщенного мышления человека, вскрывающего причинно-следственные связи. Вывод: основные психические процессы человека и приматов качественно различны; эти различия определяются существованием человека в социуме, то есть качественно своеобразная психическая жизнь человека социальна по своему происхождению и по своей сущности.

Умиляться «человечности» зверя на самом деле просто наивно (что, разумеется, не ставит под сомнение необходимость гуманного отношения к братьям нашим меньшим, хотя они и вряд ли наши братья по разуму). Тем не менее некоторые научные данные, полученные в ходе опытов над животными, могут оказаться по-настоящему поучительны. Наверное, самый яркий пример – опыты Гарри Харлоу по воспитанию обезьянок с помощью «суррогатной матери», позволившие по-новому оценить механизмы формирования эмоциональной привязанности. Сегодня этот эксперимент, наводящий на весьма далекие от зоопсихологии размышления, описан во многих учебниках.

Согласно бытовавшему долгое время представлению, привязанность любого детеныша к матери обусловлена тем, что мать выступает источником удовлетворения потребности в пище. Харлоу решил проверить эту гипотезу путем подмены матери для молодых обезьянок, содержавшихся с рождения в изоляции, двумя манекенами разного типа. Первый манекен представлял собой полый цилиндр, сделанный из железной проволоки и снабженный соской; сверху к цилиндру было прикреплено грубое подобие головы. Второй манекен был обтянут мягким плюшем и снабжен обогревающим устройством, которое поддерживало температуру, близкую к температуре тела. Исследователи измеряли время, проводимое детенышами на каждом из двух манекенов, а также их реакции по отношению к манекенам в новой, непривычной обстановке, порождающей беспокойство.

Результаты прямо противоречили традиционной гипотезе. Малыши привязывались исключительно к плюшевому манекену, а к проволочному подходили только для того, чтобы покормиться. Таким образом, становилось очевидно, что приятное чувство от соприкосновения с теплым предметом, даже если это только физический контакт, играет главную роль в формировании привязанности.

Самое резкое различие между детенышами, один из которых рос в контакте с плюшевым манекеном, а другой – с проволочным, касалось поведения в новой для них ситуации. Первый сравнительно быстро начинал исследовать обстановку, возвращаясь бегом к своей «матери» каждый раз, когда пугался чего-либо; второй же замирал и не мог сдвинуться с места ни на шаг. Контакт с теплым предметом, видимо, способствует выработке чувства безопасности и уменьшает стресс, возникающий в неожиданных ситуациях. У детеныша при «матери» из железной проволоки эмоциональное напряжение усиливалось с каждым днем.

Тем не менее воспитанники плюшевой «матери» никогда не могли сравняться по гармоничности своего поведения с малышами, воспитанными родной матерью. Многочисленные трудности проявились, в частности, при социальных контактах, в которых пришлось впоследствии участвовать детенышам, выросшим в изоляции. Сильно затрудненными оказались отношения с другими молодыми обезьянками, в особенности с половыми партнерами, а самки не умели «нормально» обращаться со своими детенышами.

Вспоминая эксперимент Харлоу, иной раз в толпе так и видишь детишек, выращенных «проволочной» или «плюшевой» мамой. И сразу узнаешь ребенка настоящей мамы…

АПАТИЯ (от греч. apatheia – бесстрастность) – нарушение эмоционально-волевой сферы, характеризующееся отсутствием эмоциональных проявлений, ослаблением интересов и побуждений, безразличием к себе и людям, к событиям окружающей действительности. Возникает при некоторых органических поражениях головного мозга, а также в результате длительных расстройств психики. Апатию как болезненный симптом следует отличать от временной эмоциональной подавленности вследствие объективных неприятных событий.

С позиций психоанализа апатия представляет собой результат работы защитных механизмов, способствующих нейтрализации мучительных переживаний и рассасыванию внутрипсихических конфликтов путем такого изменения жизненных установок, при котором желания и потребности человека утрачивают для него какую-либо значимость. Она может быть своеобразной формой защиты, позволяющей избегать разрушающих психику переживаний, связанных с чувствами безнадежного отчаяния.

АППЕРЦЕПЦИЯ (от лат. ad – как + perceptio – восприятие) – зависимость восприятия от общей направленности и всего предшествующего опыта человека. Термин «апперцепция» введен Г.В.Лейбницем. И.Ф.Гербарт считал, что всякое новое представление осознается и истолковывается при условии его связи с родственными представлениями прошлого опыта, которые он назвал апперцепцирующей массой. Сам же процесс соединения и есть апперцепция. Именно апперцепция определяет отчетливость, правильность и прочность восприятия и усвоения нового знания. Развитое Гербартом понимание апперцепции явилось теоретической основой его педагогического учения о принципах и приемах усвоения знаний. Учение Гербарта об апперцепции применительно к педагогике использовалось У.Джемсом, П.Ф.Каптеревым. Понятие апперцепции получило широкое распространение в психологии благодаря работам В.Вундта, придавшего ему смысл объяснительного принципа работы сознания. Вундт поставил в зависимость от апперцепции сложные деятельности сознания – внимание, мышление, а также волевые процессы.

Современная психология сохраняет название апперцепции для обозначения того факта, что прежний опыт отражается на каждом психическом процессе; один и тот же объект воспринимается различно в зависимости от мировоззрения человека, его образования, профессиональной принадлежности, социального опыта. Существуют данные, раскрывающие действительные механизмы восприятия, объясняющие его как живой творческий процесс познания, в котором отражается не мгновенное воздействие, но весь опыт личности.

АРХЕТИП (от греч. arche – начало + typos – образ) – понятие античной философии, означающее прообраз, первичную форму, изначальный образец. В научный лексикон термин вновь введен К.Г.Юнгом, который так называл изначальные, врожденные психические структуры, скрытые в коллективном бессознательном, общем для всего человечества. По Юнгу, архетипы задают общую структуру личности, определяют особенности ее поведения, мышления, чувствования, присутствуют в психике каждого человека, наполняясь конкретным содержанием. С особой отчетливостью архетипы проявляются в мифических повествованиях, сказках, сновидениях, а также при некоторых расстройствах психики. В современной научной литературе и публицистике иногда используется расширительное толкование архетипов как глубинных представлений, общих для социальных классов, народов и др.