Популярная психологическая энциклопедия - Степанов Сергей Сергеевич. Страница 52

Проблема идентичности. Наиболее типичные вопросы нашего времени: «Кто я?» и «К чему я стремлюсь?». Не ограничиваясь, как прежде, периодом подростковых и юношеских исканий, эти вопросы преследуют человека иногда до самой смерти, так и оставаясь неразрешенными. Это проблемы Я, которое не может самоопределиться и пребывает в неуверенности. Хроническая неуверенность, касающаяся в том числе убеждений и ценностей, заставляет взрослого человека чувствовать себя так, как чувствует себя одинокий, заброшенный подросток, который не обрел еще свою идентичность. Позитивным моментом при этом является то, что у многих людей, в особенности у молодежи, возникла стойкая ориентация на поиск новых методов помощи людям лучше понимать самих себя и друг друга. Это же является и основной задачей гуманистической психологии – раскрыть ценности, к которым устремлен человек по своей природе и реализация которых наилучшим образом способствует реализации заложенных в человеке потенций и потребностей. Открытие для себя этих ценностей является основой для обретения самоидентичности.

Проблема авторитета. Эта проблема в американском обществе шестидесятых годов обернулась проблемой отрицания авторитетов. Проявлением этого выступила не только утрата доверия к социальным институтам, о которой уже говорилось, но и разрыв между поколениями, утрата в значительной мере взаимопонимания между родителями и детьми. Молодежь критикует старшее поколение, считает несостоятельными его идеалы и пытается найти альтернативные стили жизни.

Проблема смысла. Осмысленность жизни является основой человеческого существования. Переживание жизни как осмысленной делает ее богаче и полнее. Жизнь, лишенная смысла, пуста и бесполезна. В период одиночества и неуверенности смысл придает человеку жизнеспособность и устойчивость. Для послевоенной Америки, однако, характерен феномен «экзистенциального вакуума» (В.Франкл) – утраты смысла жизни. По многочисленным данным, собранным и обобщенным Франклом, с ощущением самоутраты прямо связаны такие социальные отклонения, как самоубийства, алкоголизм, наркомания, преступность, бездумное стремление к сексуальным и прочим наслаждениям. Проблема обретения смысла в условиях кризиса ценностей и авторитетов – еще одна социальная проблема, заключавшая в себе вызов гуманистической психологии в период ее возникновения.

Перечисленные пять черт массового сознания американцев в первые послевоенные десятилетия выступили как мощный социальный запрос, который не мог быть удовлетворен психологией в ее устоявшихся формах. Гуманистическая психология явилась одной из попыток теоретического осмысления этих кризисных явлений и их последствий в сфере культуры и мировоззрения людей.

Параллельно с гуманистической психологией возникло еще одно движение, непосредственно вызванное к жизни теми же проблемами. Речь идет о молодежной контркультуре шестидесятых годов, движении хиппи, «детей-цветов», которое по своей мировоззренческой направленности было близко к гуманистической психологии и даже дало повод для частичного отождествления гуманистической психологии с этой контркультурой, что было не лишено оснований. М.Б.Смит называет ряд мировоззренческих ориентаций этой контркультуры, часть из которых присуща также и гуманистической психологии: 1) индивидуализм – в центре внимания находится человек, который является мерой всех ценностей; 2) вера в возможность усовершенствования человека, игнорирующая политические и этические пути преобразования жизни людей; 3) ценность самораскрытия, что на языке контркультуры звучит «пусть все будет наружу»; 4) акцент на ситуации «здесь-и-теперь», отказ от планирования своей жизни; 5) гедонизм – «делай то, что тебе нравится», связанный с принципом «здесь-и-теперь»; 6) иррационализм, проявляющийся в недоверии к традиционной науке и рациональному пути решения проблем, в полагании на интуицию, в интересе к мистике и оккультным явлениям, к измененным состояниям сознания, в частности к расширению его возможностей путем приема наркотиков. Ш.Бюлер и М.Аллен сводят ориентации молодежной контркультуры к двум основным мотивам: расширения Я, личностного опыта и протесту против истеблишмента. Контркультура шестидесятых, как и гуманистическая психология, по-своему выражала протест против обесчеловечивания человека, обезличивания личности.

При всей условности исторических параллелей нельзя не заметить, насколько созвучны настроения, породившие гуманистическую психологию, той атмосфере, в которой мы живем «здесь-и-теперь». Тем более интересно продолжить параллель и попытаться проследить, во что вылилось это движение протеста (а именно таковым оно и выступало в первую очередь). Снова вспоминая о «детях-цветах», приходится признать, что те из них, кто не погиб от манипуляций по расширению сознания, сегодня благополучно ассимилировались в истеблишмент и свысока поглядывают на нынешний подростковый бунт – мелкий и бестолковый по сравнению с цунами шестидесятых. Однако именно эти ныне поседевшие и полысевшие вчерашние бунтари в корне изменили общественные настроения нашей эпохи (даже песенки нынешних поп-кумиров – как правило, упрощенный парафраз музыкальных находок пятидесятых-шестидесятых).

В психологии, по большому счету, произошло то же самое. Именно на шестидесятые пришелся расцвет гуманистического направления. За период после 1970 г. не вышло ни одной общетеоретической работы, открывающей для гуманистической психологии новые перспективы, если не считать несколько обособленного трансперсонального направления. Стали высказываться мнения, что с уходом поколения основателей гуманистической психологии исчезнет и само движение. Основанием для этого вывода служило то обстоятельство, что гуманистическая психология развивалась больше как движение протеста, как оппозиция традиционной психологии, чем как научное направление со своей позитивной программой. При этом можно с уверенностью утверждать, что гуманистическая психология выполнила стоявшую перед ней сверхзадачу, создав в профессиональном сообществе, да и не только в нем, интеллектуальную атмосферу, благоприятствующую новому, гуманистическому видению человека, от которого стало невозможно отмахнуться.

Д

ДАУНА СИНДРОМ

18 ноября 1828 г. родился Джон Лэнгдон Даун. В конце ХХ века человеку с такой фамилией пришлось бы нелегко. В современном просторечье словом «даун» обзывают того, кого по старинке звали дураком. Доходило до курьезов.

«Виноват» в этой ситуации сам Джон Даун, который 133 года назад исследовал и описал одну из форм олигофрении, вызванную хромосомной аномалией. Такие больные обладают характерной внешностью (что облегчает постановку диагноза уже при рождении): небольшая (вследствие недоразвития черепа) голова с плоским затылком, косой разрез глаз с эпикантусом (кожная складка в углу глаз), запавшая переносица, толстый язык, деформированные уши и др. Аномалия встречается с частотой один случай на 500–800 новорожденных вне зависимости от пола (установлена зависимость частоты рождения больных от возраста матери: у матерей моложе 30 лет этот показатель 1:600, после 34 лет вероятность с каждым годом удваивается). Для больных характерна умственная отсталость, как правило глубокая. Лечению болезнь не поддается.

Джон Даун назвал описанный им синдром монголизмом в связи с характерной внешностью больных. Но это название не прижилось. Кто-то счел, что оно может быть оскорбительно для представителей монголоидной расы (первые зачатки политкорректности!). Синдром был назван по имени открывателя, а со временем, как это всегда бывает, нейтральное слово, обозначающее нечто неприятное, приобрело оскорбительный оттенок.

ДЕЖА-ВЮ (от франц. dejа vu – уже видел) – феномен ложного узнавания человеком других людей или ситуаций как знакомых вопреки тому, что в своем прошлом опыте он реально с ними не встречался. Например, впервые оказавшись в незнакомом городе, человек может ощущать, будто раньше уже бывал здесь и узнает окружающую обстановку (что, однако, практически не помогает успешно в ней сориентироваться). Данному феномену предложено множество объяснений – как мистических (свидетельство «путешествий» души независимо от тела либо, возможно, даже до рождения в ином телесном воплощении), так и научно-психологических: феномен рассматривается как симптом расстройства психики, либо как возникновение иллюзии восприятия, либо объясняется наличием сопутствующих, но неосознаваемых обстоятельств, по ассоциации вызывающих видение настоящего как уже знакомого, пережитого. З.Фрейдом данное явление рассматривалось как один из механизмов психологической защиты («Ты уже бывал в подобных обстоятельствах, и все закончилось благополучно»). Однако ни одну из предложенных трактовок нельзя признать исчерпывающей и бесспорной.