Популярная психологическая энциклопедия - Степанов Сергей Сергеевич. Страница 82

Тем не менее принадлежность к группе с более низким в среднем IQ создает серьезные проблемы, на которые трудно закрывать глаза. Доля безработных, низкооплачиваемых, малообразованных и живущих на государственное пособие, а также наркоманов и преступников существенно выше среди чернокожего населения Америки. В немалой мере это определяется заколдованным кругом социальных условий, но не может не зависеть от их более низкого IQ. Чтобы разорвать этот порочный круг, а также компенсировать природную «несправедливость», американские власти ввели программу «позитивных действий», которая дает ряд преимуществ чернокожим, отчасти латиноамериканцам, инвалидам и некоторым другим меньшинствам, которые бы иначе могли подвергаться дискриминации. Хернстайн и Мюррей обсуждают эту непростую ситуацию, нередко воспринимаемую как расизм наоборот, то есть дискриминацию белых по цвету кожи (а также по полу, состоянию здоровья, по непринадлежности к сексуальным меньшинствам). У американцев популярна горькая шутка: «Кто имеет сейчас наилучшие шансы при приеме на работу? Одноногая чернокожая лесбиянка!» Авторы книги полагают, что искусственное привлечение лиц с недостаточно высоким IQ к деятельности, требующей высокого интеллекта, не столько решает, сколько создает проблемы.

Что касается второго вопроса, то он представляется даже более существенным. Примерно с начала 60-х гг. в США началось расслоение общества, выделение из него двух мало смешивающихся групп – с высоким и с низким IQ. Современное американское общество Хернстайн и Мюррей делят по познавательной способности (IQ) на пять классов: I – очень высокая (IQ=125–150, их 5 %, то есть 12,5 миллиона); II – высокая (110–125, их 20 %, или 50 миллионов); III – нормальная (90—110, их 50 %, 125 миллионов); IV – низкая (75–90, 20 %, 50 миллионов) и V – очень низкая (50–75, 5 %, 12,5 миллиона). По мнению авторов, в последние десятилетия из членов первого класса сформировалась обособленная интеллектуальная элита, которая все в большей степени занимает наиболее престижные и высокооплачиваемые должности в правительстве, бизнесе, науке, медицине, юриспруденции. В этой группе все более возрастает средний IQ, и она все больше отгораживается от остального общества. Свою генетическую роль в этом обособлении играет предпочтение, которое проявляют носители высоких IQ друг к другу при заключении браков. При высокой наследуемости интеллекта это создает своего рода самовоспроизводящуюся касту из людей, принадлежащих к первому классу.

Искаженным зеркальным отражением привилегированной группы выглядит в США группа «бедных», состоящая из лиц с низкой познавательной способностью (V и частично IV классы, имеющие IQ=50–80). Они отличаются от средних классов, не говоря уже о высшем, в ряде отношений. Прежде всего они бедны (разумеется, по американским меркам). В значительной степени их бедность определяется социальным происхождением: дети бедных родителей, вырастая, оказываются бедными в 8 раз чаще, чем дети богатых. Однако роль IQ является более значимой: у родителей с низким IQ (V класс) дети становятся бедными в 15 раз (!) чаще, чем у родителей с высоким IQ (I класс). Дети с низким IQ значительно чаще бросают школу недоучившись. Среди лиц с низким IQ значительно больше и тех, кто не может, и тех, кто не хочет найти работу. Живут на государственные пособия (вэлфер) преимущественно лица с низким IQ. Средний IQ у нарушивших закон равен 90, но у преступников-рецидивистов он еще ниже. С IQ связаны и демографические проблемы: женщины с высоким IQ (I и II классы) рожают меньше и позже. В США все увеличивается группа женщин, которые еще в школьном возрасте заводят внебрачных детей, не ищут работу и живут на пособие. Их дочери, как правило, выбирают такой же путь, создавая тем самым порочный круг, воспроизводя и увеличивая низшую касту. Неудивительно, что по величине IQ они относятся к двум низшим классам.

Авторы книги обращают внимание на те негативные последствия, к которым приводит усиленное внимание правительства и общества к низшим слоям общества. Стремясь достичь социальной справедливости и уменьшить различия в уровнях образования и доходов, американская администрация основное внимание и средства налогоплательщиков направляет на натужное и безнадежное подтягивание низших к высшим. Обратная тенденция существует в системе школьного образования, где программы ориентированы не на лучших и даже не на средних, а на отстающих. В США только 0,1 % средств, выделяемых на образование, идет на обучение одаренных школьников, в то время как на подтягивание отстающих (с низким IQ) расходуется 92 % средств. В результате качество школьного образования в США снижается, и математические задачи, которые в начале прошлого века задавали пятнадцатилетним школьникам, их сегодняшние ровесники решить не могут.

Таким образом, цель «Колоколообразной кривой» состоит совсем не в том, чтобы показать этнические различия в познавательных способностях, и не в том, чтобы продемонстрировать, что эти различия в основном являются генетически предопределенными. Эти объективные и многократно подтвержденные данные давно не составляют предмета научной дискуссии. Серьезно обоснованным и тревожным наблюдением является обособление в американском обществе двух «каст». Их изоляция друг от друга и степень выраженности их различий со временем увеличиваются. К тому же низшая каста имеет более выраженную тенденцию к активному самовоспроизводству, угрожая всей нации интеллектуальной деградацией (о чем нелишне задуматься радетелям повышения рождаемости любой ценой).

ИНТЕРАКЦИОНИЗМ (от англ. interaction – взаимодействие) – направление в современной зарубежной, главным образом американской, психологии, для которого характерно рассмотрение развития и жизнедеятельности личности в контексте социального взаимодействия. Интеракционизм не представляет собой единой теории или научной школы, ряд его положений пересекается с другими концепциями, в частности с психоанализом и бихевиоризмом, поэтому данное направление психологической науки часто определяется как «интеракционистская ориентация» или «интеракционистский подход». Основные труды представителей интеракционизма (Г.Блумер, Э.Гофман, Г.Келли и др.) выполнены в русле социальной психологии, однако интеракционистский подход оказывает существенное влияние на общую, а также возрастную и педагогическую психологию.

В основе интеракционизма лежит теория социального взаимодействия, разработанная Дж. Мидом. Согласно этой теории, развитие личности совершается в процессе общения индивида с членами определенной социальной группы, в ходе совместной деятельности. Мид подчеркивал, что определяющим в этом процессе являются общество, группа, а не личность. В общении с другими людьми формируется способность мыслить в абстрактных понятиях, а главное – осознавать себя в качестве особого лица, отличающегося от других. «Я» человека – продукт «социального опыта», который приобретается первоначально в детских играх. Играя, ребенок как бы раздваивается: он исполняет различные роли и благодаря этому отделяет себя от других и вместе с тем становится на их позицию, учится смотреть на себя со стороны. В играх по правилам он воспринимает свою индивидуальность не только с точки зрения отдельных лиц, чьи роли исполняет, но и с точки зрения обобщенных установок (норм, ценностей) группы, к которой он принадлежит. Таким образом, внутренний мир личности зарождается в групповом действии. Однако теория Мида трактовала эти процессы односторонне. Человеческое общество рассматривалось как совокупное взаимодействие исполняющих различные роли индивидов.

Идеи Мида развивал американский психолог Р.Сирс. Он предложил сделать единицей психологического анализа так называемую диадическую систему, «которая описывает комбинированные действия двух и более персон». По Сирсу, действия каждого индивида всегда ориентированы на другого человека и зависят от него. Соответственно не существует строго фиксированных и неизменных личностных черт, например агрессивности или доброжелательности, поскольку соответствующее поведение всегда зависит от свойств другого члена диадической системы.