Всю ночь напролет - Брокуэй Конни. Страница 26

Джек покачал головой:

— Нет. Она уличная и привыкла бродить где вздумается. Если я запру ее в комнате, она станет кричать и рваться на свободу.

— Или же свернется калачиком на ковре у камина и не захочет никуда идти. Кто знает, полковник, быть может, она уже устала от бродячей жизни.

Крохотная морщинка залегла между бровями Энн. Она убрала руку и снова натянула перчатку.

Его охватило глубокое волнение. Все, в чем он так отчаянно нуждался, стояло в эту минуту перед ним, но если в самом ближайшем будущем ему не удастся найти хоть какую-нибудь улику, которая оправдывала бы его присутствие здесь, то его могут послать с заданием в другое место, подальше от нее. И тогда Энн никогда не узнает о том, каким бесценным сокровищем она для него стала. Ему казалось крайне важным, чтобы этого не случилось.

Джек осторожно опустил кошку на землю. Та некоторое время смотрела на них с несчастным видом, пока отдаленный лай собаки не заставил ее юркнуть в густые заросли тисовых деревьев. Затем Джек предложил руку Энн:

— Вы позволите мне проводить вас до дома, миссис Уайлдер?

— Да, благодарю вас.

Она оперлась на его руку и проследовала за ним по тропинке назад к воротам парка. Тьма быстро сгущалась. Фонарщик уже зажег уличные фонари, и в их слабом свете дорога выглядела совершенно пустынной.

Джек молча перевел ее через улицу и направился вниз по разбитому тротуару к городскому особняку Малкольма Норта. У самого входа он остановился, нерешительно осмотревшись вокруг, после чего отвел Энн в укромную тень, отбрасываемую портиком, подальше от порывов прохладного ночного ветерка.

— Миссис Уайлдер, я вряд ли пробуду здесь до конца сезона, — произнес он, глядя прямо перед собой.

— Вот как? — переспросила Энн, даже не пытаясь скрыть своего огорчения. В голосе Джека было столько серьезности и сдержанности, что ее недавнее оживление исчезло, уступив место тревоге. — Но почему?

— Вы умная женщина, миссис Уайлдер, и давно знакомы с лордом Стрэндом. Неужели вы не задавались вопросом, почему только при его содействии меня приняли в высшем свете? — Его лицо неожиданно густо покраснело. — Да, я так и полагал. Вряд ли мое присутствие или отсутствие должно вас заботить.

«И тем не менее, — подумала пораженная его словами Энн, — каждый раз, когда тебя нет рядом, я чувствую в душе пустоту. А когда ты здесь, я целиком поглощена тобой. На свою беду».

Энн всматривалась в его красивые, встревоженные серые глаза. Ей следовало согласиться с последним утверждением Джека, сделав вид, будто он мало занимает ее мысли. Однако это оказалось невозможным.

— Нет, — произнесла она вслух. — Я выделила вас среди остальных.

На его суровом лице промелькнула загадочная улыбка.

— Однако вы ничем не выказали своего любопытства.

Энн затаила дыхание. «Он знает, что я — та самая воровка, которую он ищет».

Вся его вежливость, все знаки внимания и уважения с его стороны были сродни повадкам хищника, который кружит вокруг своей жертвы, прежде чем напасть. Но, раз она подозревала нечто подобное с самого начала, почему это должно ее волновать? Все в ее душе словно замерло в ожидании.

— Вы смирились с моим присутствием, хотя, должно быть, догадываетесь о том, что я неспроста вторгся в столь блестящее общество.

Недавнее ощущение пустоты сменилось страхом.

— Я ищу человека, известного как Рексхоллский Призрак. Однако пока без особого успеха.

Это было уже хуже. Похуже, чем чувствовать себя его заложницей. Он был до такой степени к ней неравнодушен, что решил ей довериться.

— Мне очень жаль. — Он так никогда и не узнает, до какой степени были искренними ее слова. Энн хотелось закрыть лицо руками и зарыдать. Она даже не могла предположить, что была ему небезразлична. — Мне очень жаль, — повторила она шепотом.

— Если я в самом скором времени не сумею поймать этого грабителя, начальство отправит меня с новым заданием куда-нибудь еще. Мне… мне вас будет очень не хватать, миссис Уайддер.

Тюрьма казалась ей просто детской игрой по сравнению с мукой от сознания того, что она вынуждена обманывать его доверие. Энн чуть склонила голову набок, но ее взгляд был красноречивее любых слов.

Какое-то время Джек колебался, затем встал прямо перед ней, широко расставив ноги. Его руки были скрещены за спиной на военный манер.

— Миссис Уайлдер!

— Да, полковник?

— Не могу ли я обратиться к вам с одной неслыханно дерзкой просьбой?

Она подняла на него глаза, чувствуя себя совершенно опустошенной.

— Я слушаю вас, полковник.

— Не могли бы вы, — произнес он, — сделать мне одолжение и называть меня впредь по имени?

В его просьбе заключалось нечто большее, чем можно было выразить в одной короткой фразе. Он умолял ее о той степени близости, которая выше любых словесных объяснений в любви. Он ждал от нее признания, уважения.

Порыв ветра подхватил непослушную прядь волос Энн, падавшую ей на губы. Жесткая линия рта Джека неожиданно смягчилась, глаза наполнились нежностью. Он осторожно протянул руку, чтобы поправить ей прическу. Для этого ему пришлось подойти к ней так близко, что теперь их разделяли лишь несколько дюймов. Жар его тела передался и ей, и внезапно ее охватило жгучее желание оказаться в его объятиях.

— Вас ведь, кажется, зовут Джон? — приглушенным голосом осведомилась она.

— Нет, — ответил он тихо, но выразительно. — Джек.

Они смотрели друг на друга с непривычной серьезностью. Где-то вдали церковные колокола пробили час. Ночная птица, вспорхнув с ветки, перелетела через дорогу. Прежде чем опустить руку, он осторожно прикоснулся кончиком пальца к ее нижней губе и наклонил голову. Энн тут же подняла к нему лицо.

Она услышала собственный вздох, вырвавшийся из самой глубины ее существа, похожий на чуть слышный шелест листвы. Его губы коснулись губ Энн с осторожностью и нежностью, словно крылья пролетавшей мимо бабочки. У нее не хватило духа его оттолкнуть.

— Джек… — прошептала она, почувствовав обещание в его поцелуе. — Джек…

Какой-то миг его губы находились совсем близко от нее. Затем он отступил на шаг, и до нее донеслось его прерывистое дыхание.

Тут парадная дверь распахнулась, и в залитом ярким светом прямоугольнике показался лакей.

— Благодарю вас, миссис Уайлдер, — произнес Джек важно. — Увидимся завтра вечером.

— Завтра… — чуть слышно повторила Энн, в тайне желая, чтобы все это случилось вчера.

— Стрэнд говорит, что, по вашему мнению, под маской вора скрывается женщина. — Джеймисон взял томик «Республики» Платона в кожаном переплете и аккуратно поставил его на полку в ряд с остальными книгами. — Это до крайности усложняет нашу задачу. Когда речь заходит о женщинах, люди обычно становятся до отвращения сентиментальными. Если это правда, то нам нужно действовать без промедления. Никакого судебного разбирательства. Нельзя дать ей возможность сделать письмо достоянием гласности.

— Значит, это Стрэнд вам сообщил, будто я убежден в том, что Призрак — на самом деле женщина? — осведомился Сьюард.

— Сьюард, слишком много чести этой твари удостаивать ее прозвища. Что же до Стрэнда, то почему бы и нет? Уж не воображаете ли вы, будто он станет хранить вам верность? — Джеймисон неуклюжей походкой направился к своему письменному столу.

В действительности Стрэнд ничего не говорил Джеймисону. Другой из его приспешников предоставил ему улики, позволившие прийти к такому заключению. Однако Сьюард не должен был об этом знать. Чем меньше будет в жизни Джека дружеских привязанностей, тем лучше для него. Это заставит его быть более осторожным и подозрительным, а следовательно, более полезным для дела.

— Нет, сэр, — отозвался Сьюард почти ласково.

Джеймисон опустился в кресло, мысленно поздравив себя с успехом. Он взял к себе в дом мальчишку с самыми грубыми задатками и вылепил из него это превосходное создание, не знающее ни пощады, ни угрызений совести, а лишь один тонкий расчет. Сейчас, глядя на него, такого обходительного внешне и безжалостного в душе, любой охотно поверит слухам, будто Джек Сьюард — родной сын Джеймисона.