Всю ночь напролет - Брокуэй Конни. Страница 37

— Нет! — Ее голос срывался от отчаяния. Джек остановился.

— Где бы ты ни была, я тебя найду, — заверил он ее мрачным тоном. — Не важно, сколько времени у меня это займет. Ты не сможешь убежать слишком далеко.

И тогда Энн пулей помчалась прочь. Легко и стремительно, как гончая, она летела по мокрой, холодной мостовой. Энн устремилась навстречу дразнящей тишине ночи. Дыхание с всхлипываниями вырывалось из ее груди, ибо она понимала, что Джек прав. Как бы быстро и как бы далеко она ни убежала, ей никуда от него не деться.

Глава 15

Принц-регент давал пышный праздничный обед. Он лелеял свой план в течение многих недель. В Карлтон-Хаусе не должно было быть недостатка ни в изысканных яствах, ни в красивых людях, ни в остроумных беседах. Затем начнутся танцы и азартные игры, а в полночь гостям подадут легкую закуску.

Принц-регент так и не дождался танцев.

Испортившаяся погода и новые слухи о Рексхоллском Призраке привели к тому, что многие из приглашенных предпочли не высовывать носа из своих домов. Охваченный обидой и разочарованием, принц отбыл сразу после обеда, предоставив гостей самим себе.

Те, кто остался, были убежденными прожигателями жизни, которые ни за что не позволили бы каким бы то ни было случайностям помешать им развлекаться всеми возможными способами. В их числе оказались и Норты с Энн Уайлдер.

Ослепительный бело-голубой свет молнии проник в окна Карлтон-Хауса. На короткую вспышку не обратил внимания никто из пирующих гостей, кроме Энн. Несколько секунд спустя пол под их ногами еле заметно задрожал. Она подняла голову и увидела, что канделябры на стенах чуть раскачиваются от раскатов грома, такого слабого и отдаленного, что его заглушал нестройный гул множества человеческих голосов. Гроза стремительно приближалась.

Энн принялась помешивать рубинового цвета жидкость в бокале пунша. В самой его середине образовался крошечный водоворот. Ей казалось, что вся ее жизнь день за днем вертелась столь же неудержимо, как крошка от пробки в ее бокале. С тех пор, как Джек…

«Нет! Только не Джек. Я не должна о нем думать». Энь осмотрелась, надеясь чем-нибудь себя отвлечь, и тут заметила Софию, которая не спеша подходила к ней вместе с леди Диббс, леди Понс-Бартон и Дженетт Фрост. София. Сейчас ее мысли должны быть заняты Софией.

В последнее время до Энн уже доходили слухи, передаваемые из уст в уста озабоченными знакомыми, сердобольными вдовушками и многоопытными джентльменами, чьи слова выражали сочувствие, однако глаза свидетельствовали совсем об обратном.

— У этой девушки слишком бойкий нрав, миссис Уайлдер, — говорили они. — Помнится, вы тоже порой пускались во все тяжкие, будучи в ее возрасте. Но ведь вам это не причинило вреда, не так ли?

Бокал быстрее закрутился в ее пальцах, отчего водоворот в его середине сделался глубже. О да, никто из этих людей не упустит случая отплатить дочке торговца за то, что та хитростью женила на себе пэра.

Колкие намеки не оказывали на нее никакого действия. Им не хватало утонченности. Джек Сьюард — вот кто способен убить ее одной своей вежливостью. Он…

Нет. Она должна думать о Софии. Однажды — с тех пор прошло уже три ночи — Энн поднялась в спальню девушки и не обнаружила ее в постели. София объявилась незадолго до того, как ее отец вернулся домой.

«Бедняжке решительно не повезло», — промелькнуло в голове у Энн. Малкольм осыпал бранью Софию, слуг и главным образом ее, Энн.

София и ее спутницы остановились в нескольких шагах от Энн, их разговор напоминал жужжание пчел в улье. «Да, — решила Энн, глядя на низкое декольте своей подопечной и ее заученную улыбку, — из меня и впрямь вышла превосходная наставница для Софии». Еще немного наставлений, и ее кузина попадет в бордель.

Но ведь она пыталась ей помочь, и притом совершенно искренне. Точно так же, как в свое время она пыталась полюбить Мэтью.

Дождь забарабанил в окна, запотевшие от холодных капель воды, падавших на нагретое стекло. Снова послышались раскаты грома, на сей раз уже ближе, и этот звук прервал беседу четырех дам.

— Какая скверная погода, — промолвила леди Диббс, едва гром стих. — А я как раз обула новые туфли… Ах да, на чем я остановилась?

София вежливо улыбнулась, одновременно окидывая дерзким взглядом собравшихся в зале мужчин.

«Бедная леди Диббс, — продолжала размышлять Энн, — она даже не подозревает о том, что ее опередили».

Еще недавно леди Диббс угрожала Нортам отлучением от высшего общества, если Энн не будет помалкивать о ее долге перед приютом. Теперь она уже не обладала над ними прежней властью. Похоже, София решила взять эту задачу на себя.

Улыбка на лице девушки стала еще шире. Энн бросила взгляд через плечо, чтобы выяснить, кто же на этот раз привлек к себе внимание ее кузины. Немного в стороне от них стоял лорд Стрэнд, а рядом с ним Джек. От одного его вида пульс Энн участился. Однако его холодный взор, едва скользнув по ней, устремился дальше.

Энн хотела, чтобы Джек Сьюард прекратил ухаживать за вдовой и занялся преследованием воровки. Вряд ли он мог вернее разгадать ее намерения. Джек не только не искал больше ее общества, но даже избегал смотреть в ее сторону, уделяя ей лишь тот минимум внимания, которого требовали приличия.

Ей бы следовало смеяться и ликовать. В конце концов ее план — и такой хитроумный! — сработал. И все же ей было не по себе.

Уже пять ночей минуло с тех пор, как Энн побывала в спальне Джека. И каждую ночь она тайком выбиралась из дома и отправлялась красть драгоценности, семейные реликвии и прочие безделушки, действуя все более безрассудно. Осторожность уже не имела для нее значения, как, впрочем, и все остальное. Она полностью вошла в роль, довела ее до совершенства и упивалась ею. Она нуждалась в этой роли, потому что преследование было единственным, что она могла получить от Джека Сьюарда. Вдова никогда не сумеет завоевать его уважения, воровка никогда не познает его страсти.

Что до Софии, то ей не придется страдать от последствий своих поступков. Их родство было самым отдаленным. Энн была лишь женой кузена Софии, к тому же безродной. Пожалуй, общество может отнестись с сочувствием к бедной девушке, которая так некстати попалась в…

— Прошлой ночью Призрак вторгся ко мне в комнату.

Энн тут же обернулась к Дженетт Фрост, чьи последние слова, едва различимые сквозь шум, были встречены ошеломленным молчанием. С тем же успехом она могла бы бросить им под ноги дохлую кошку.

— Он украл мою брошь, а потом… он меня поцеловал.

— Бедное дитя! — воскликнула леди Диббс, глаза которой тут же загорелись любопытством.

— Как это, должно быть, волнующе! — подхватила София. — Ну, и ужасно, само собой. Расскажите нам о том, что произошло.

— Да, — отозвалась Энн сухо, — расскажите, чтобы мы сумели в будущем избежать вашей участи.

Дженетт не нуждалась в дальнейшем поощрении.

— Итак, — начала она, — часы только пробили полночь…

Полночь? Было по меньшей мере три часа утра.

— Я проснулась оттого, что услышала какой-то звук. Открыв глаза, я увидела, что он склонился надо мной. Я пришла в ужас.

— Еще бы, — вставила Энн. На самом деле Дженетт Фрост храпела, словно страдающий астмой мастиф, все время, пока Энн рылась в ящиках ее комодов и шкатулках с драгоценностями.

Дженетт поднесла руки к груди.

— «Негодяй!» — вскричала я. Он уставился на меня плотоядным взором — здоровенный малый, высокий и широкоплечий — и ответил: «Да, моя крошка! И коли я негодяй, то никто не может отнять у меня того, что мне причитается». С этими словами он меня схватил, поцеловал и снова ухмыльнулся, когда я ударила его по лицу, — добавила она с ужимкой.

— И это все? — спросила София.

— О! — Это восклицание, полное стыдливости, не сопровождалось, однако, даже легким намеком на румянец. Дженетт окинула взглядом слушательниц, решая для себя, какой конец придаст ее рассказу больше правдоподобия. — Ну разумеется, все!