Новейший философский словарь. Постмодернизм. - Грицанов Александр А.. Страница 85

Провозглашенная постмодернизмом переориентация философствования от характерной для классической интеллектуальной традиции “воли к истине” к “3. о. И.” означала радикальный отказ от презумпции “наличной истины” и акцентированную интенцию на усмотрение плюрализма “игры истин” в процессуальности того или иного познавательного феномена.

А. А. Грицанов

“ЗАБЫТЬ ФУКО”

(“Oblier Fou cault”, 1977) сочинение Ж. Бодрийяра (см.). По мысли автора, тексты М. Фуко (см.) предлагают идею “генеративной спирали власти” в ее “непрерывном разветвлении”, а также “текучесть власти, пропитывающую пористую ткань социального, ментального и телесного” Дискурс Фуко “зеркало” тех стратегий власти, которые он описывает.

По Бодрийяру, для Фуко существуют лишь “метаморфозы” политики: “превращение деспотического общества в дисциплинарное, а затем в микрокле- точное... Это огромный прогресс, касающийся того воображаемого власти, которое нами владеет, — но ничего не меняется в отношении аксиомы власти: ей не отделаться... от своего обязательного определения в терминах реального функционирования”

Бодрийяр формулирует проблему: может и сама сексуальность (о которой так много писал Фуко), как и власть, “близится к исчезновению”? Если, по Фуко, буржуазия использовала секс и сексуальность, чтобы наделить себя исключительным телом и авторитетной истиной, а затем под видом истины и стандартной судьбы навязать их остальному обществу, то не исключено, что этот симулякр (см.) плоть от плоти буржуазии, и что он исчезнет вместе с ней.

По Бодрийяру, главный тезис Фуко в этом тематизме таков: подавления секса никогда не было, существовало предписание о нем высказываться, существовало принуждение к производству секса. Всей западной культуре был предписан сексуальный императив.

“Спираль”, которую предлагает Фуко: “власть — знание — наслаждение” Подавление никогда не выступало как подавление секса во имя чего бы то ни было, оно оказывалось подавлением посредством секса.

В модели Бодрийяра, секс осциллирует между “производством” и “соблазном”, противостоящим производству. Для европейской культуры сексуальное стало исключительно актуализацией желания в удовольствии. По мысли Бодрийяра, “мы культура поспешной эякуляции” Наше тело не имеет иной реальности, кроме реальности сексуальной и производственной модели.

Сексуальный дискурс, согласно Бодрийяру, “создается в подавлении... В подавлении и только там секс обладает реальностью и интенсивностью... Его освобождение — это начало его конца” Мы сделали секс необратимой инстанцией (как и власть), а желание — силой (необратимой энергией). Власть и желание — процессы необратимые. Это обеспечивает сексуальности мифическую власть над телами и сердцами. Но это же делает ее хрупкой.

С точки зрения Бодрийяра, современные цивилизации строились под флагом глобализации рынка, экономических и интеллектуальных ценностей, универсальности закона и позитивности завоеваний. Существование за счет постепенного регулируемого высвобождения энергии было их золотым веком. Но когда процесс экспансии насытил поле возможного расширения, он тем самым пришел к своему завершению, и “схло- пывание” начало опустошать универсум реального. Эта катастрофа реального неизбежна, и тщетны все усилия по спасению систем экспансии, существующих в соответствии с принципами реальности, накопления и универсальности. Как отметил Бодрийяр в данном тексте: “Все вещи обретают завершение в своей удвоенной симуляции, и это знак того, что цикл завершен”

А. А. Грицанов

ЗНАК

— традиционно материальный, чувственно воспринимаемый предмет (событие, действие или явление), выступающий в познании в качестве указания, обозначения или представителя другого предмета, события, действия, субъективного образования. Предназначен для приобретения, хранения, преобразования и трансляции определенной информации (сообщения). 3. интер- субъективный посредник, структур-медиатор в социальных взаимодействиях и коммуникации. Научной дисциплиной, занимающейся изучением общих принципов, лежащих в основе структуры всех 3., с учетом их употребления в структурах сообщений, а также специфики различных систем 3. и сообщений, использующих различные типы

3., является семиотика.

Из определения 3. вытекает его важнейшее свойство: будучи некоторым материальным объектом, 3. служит для обозначения чего-либо другого. В силу этого понимание 3. невозможно без выяснения его значения — предметного (обозначаемый им объект); смыслового (образ обозначенного объекта); экспрессивного (выражаемые с помощью его чувства и т. д.). 3. обозначает данный предмет (предмет, обозначаемый

3., или его предметное значение денотат) и выражает сопряженные смысловое и экспрессивное значения. 3. может иметь определенный смысл вне наличия соответствующего предмета. Смысл 3. может минимизироваться при наличии предметного значения (имена собственные естественных языков) и т. д. Смысловое значение 3. это то, что понимает под ним пользователь данного 3. Экспрессивное значение 3. выражает эмоции человека, использующего 3. в определенном контексте. В семиотике различают отношения 3. друг к другу (синтаксис), отношение 3. к тому, что ими обозначается (семантика), и отношения использующего 3. к употребляемым им знаковым системам (прагматика).

Анализ понятия “3.” занимал важное место в философии, логике, лингвистике, психологии и т. д. Большое внимание рассмотрению гносеологических функций 3. уделяли античные философы (Платон, Аристотель, стоики), мыслители 17 — 18 вв. (Дж. Локк, Г Лейбниц, М. Ж. А. Кондильяк). В 19 в. новые моменты в исследование 3. внесли лингвистика и математическая логика. В 19 — 20 вв. сложилась особая наука о 3. — семиотика: Ч. С. Пирс, У Моррис, Ф. Соссюр (см.), представители современного структурализма (см.).

Для понимания природы 3. первостепенное значение имеет выделение особых социальных ситуаций (так называемых “знаковых”), в которых происходит использование 3. Подобные ситуации неразрывно связаны со становлением речи (языка) и мышления. Еще школа стоиков отмечала, что суть 3. заключается в их двусторонней структуре неразрывном единстве непосредственно воспринимаемого (“означающего”) и подразумеваемого (“означаемого”). Разнообразие мыслимых отношений между ними конституирует возможные их классификации. 3. возможно подразделять (Пирс, 1867) на индексные, ико- нические и символические. Данная классификация в реальности основывается (Р Якобсон) на двух дихотомиях: противопоставление смежности и сходства; противопоставление фактичности и условности.

Индексное (указательное) отношение предполагает наличие фактической, действительной смежности между означаемым и означающим. Иконическое отношение (по принципу подобия) “простая общность, по некоторому свойству”, ощущаемое теми, кто интерпретирует 3. В символическом 3. означаемое и означающее соотносятся “безотносительно к какой бы то ни было фактической связи” (или в отношении, по Пирсу, “приписанного свойства”).

3. входящие в состав языков как средств коммуникации в социуме, именуются 3. общения. Последние делятся на 3. искусственных знаковых систем и 3. естественных языков.

Большое значение для создания теории

3. имеет исследование формализованных знаковых систем, проводимое в рамках математической логики и метаматематики. Такие системы, используемые для разнообразных технических и научных целей, являют собой искусственные трансформы, как правило, письменных разновидностей естественных языков. В их структуре традиционно выделяют следующие: 3. кодовых систем для кодирования и перекодирования сообщений (азбука Морзе, 3. для компьютерных программ и др.), 3. для моделирования непрерывных процессов (кривые перманентных изменений в них) и 3. для выражения формул в языках наук.