Лондон. Прогулки по столице мира - Мортон Генри Воллам. Страница 39

На стене набережной напротив Нортумберленд-авеню установлен бронзовый бюст сэра Джозефа Базэлгетта, инженера, построившего ту самую стену, на которой и стоит его бюст. Чуть дальше, опять-таки на стене, напротив станции метро «Чаринг-Кросс», можно увидеть бронзовый медальон У. С. Гилберта; что касается Салливана, его не составит труда найти в следующей части сада, вместе с Робертом Бернсом, сэром Уилфредом Лоусоном, поборником аскетизма, и Генри Фосеттом, государственным деятелем-либералом, который, несмотря на то, что в молодости ослеп, в 1880 году стал министром почт, ввел в практику отправление посылок и апробировал финансовые схемы, впоследствии превратившиеся в систему почтовых скидок.

Писатель сэр Уолтер Безант увековечен на парапете набережной, напротив того места, где заканчивается Савой-стрит, а напротив Стрэнд-лейн стоит памятник сэру Изамбард Брюнелю, французскому эмигранту, который после Нью-Йорка, где он проявил себя выдающимся инженером, поселился в Англии и построил тоннель под Темзой, от Уоппинга до Ротерхита. В другой части сада, неподалеку от станции метро «Темпл», находятся памятники государственному деятелю викторианской эпохи и квакеру У. Э. Форстеру, Джону Стюарту Миллю и леди Генри Сомерсет, которая была активной сторонницей трезвого образа жизни и единственной женщиной, в которой счастливо сочетались добрая воля, отвага, литературное дарование, технический талант и политическая неподкупность. Парад знаменитостей второго плана завершает памятник журналисту и спиритуалисту У. Т. Стэду, погибшему на «Титанике». Стэд увековечен на парапете набережной, напротив того места, где заканчивается сад.

Знаменитая достопримечательность набережной Темзы — так называемая «Игла Клеопатры». Не могу понять, при чем здесь Клеопатра, если обелиск датируется временем за 1400 лет до ее рождения. Это единственный из множества вывезенных из Египта обелисков, не установленный ни в каком-нибудь большом парке, ни на площади. Самый красивый египетский обелиск Рима стоит перед собором Святого Петра, в Париже обелиск установлен на Площади согласия, а в Нью-Йорке его можно увидеть в Центральном парке. Мне кажется, мы весьма обязаны тем, кто в 1878 году воспротивился искушению установить «Иглу Клеопатры» в Гайд-парке или в Кенсингтонских садах.

Теперь этот обелиск стал настолько привычной деталью лондонского пейзажа, что, как мне представляется, очень немногие из нас задумываются о том, насколько необычно и оригинально выгладит «Игла Клеопатры» на берегу Темзы. Интересно, догадывались ли те, кто решил поместить ее именно здесь, что этот древний монолит символически свяжет Темзу и Нил, разделенные тремя тысячами лет. Лично я в молодости воспринимал обелиск именно так. Всякий раз, заприметив его на фоне серого лондонского неба, я принимался размышлять о той великой, залитой солнцем земле, которую омывает синяя река и откуда он родом. Это самый древний памятник в Лондоне. Он, как и его собрат в Америке, стоял у входа в храм Солнца в Гелиополисе; эти колонны почти наверняка помнят Моисея.

Обелиски были построены около 1500 года до н. э., в царствование фараона Тутмоса III, который посвятил их богу солнца. Они простояли в Гелиополисе вплоть до включения Египта в состав Римской империи. В 12 году до н. э. их перевезли в Александрию. Лондонский обелиск впоследствии рухнул и был частично занесен песками; это случилось ориентировочно в четырнадцатом веке. Нью-йоркский обелиск не падал, поскольку в свое время его укрепили древние римские инженеры. В таком положении (один лежал, другой стоял) они оставались до 1877 года, когда их вывезли из Египта.

Один отправился в Лондон, а другой пересек Атлантику. И лондонцы, и нью-йоркцы называют обелиски «иглами Клеопатры», но, вероятно, мало кто знает, что это прозвище еще в Средние века дали обелискам жители Египта. Missalati Fir'un — «великие иглы фараона» — так, по свидетельствам арабских хронистов двенадцатого столетия, называли феллахи любой древний обелиск. А пару обелисков, стоявших в Александрии, по какой-то неведомой причине называли «иглами Клеопатры».

Для перевозки обелиска в Лондон приготовили специальное судно, этакую стальную скорлупу с палубой и мачтой; разумеется, назвали корабль «Клеопатрой». Оно не очень хорошо слушалось руля, и потому его взял на буксир пароход «Ольга». Неподалеку от мыса Сен-Винсент корабли попали в шторм. На «Ольге» сочли «Клеопатру» обузой и обрубили трос, причем шестерых матросов смыло волной за борт. Корабли потеряли друг друга; решив, что «Клеопатра» пошла ко дну, «Ольга» продолжила путь в одиночестве. Но «Клеопатра» осталась на плаву и была спасена судном «Фитцморис», которое взяло «скорлупу» на буксир; впоследствии капитан «Фитцмориса» выставил претензии на 5000 фунтов, однако судебная коллегия Адмиралтейства сочла сумму завышенной и снизила ее до 2000 фунтов.

Таким образом, «Клеопатра» благополучно прибыла на Темзу и была отбуксирована к тому участку набережной, где сейчас стоит обелиск. Стальной корпус разрезали, и во время отлива обелиск подняли с помощью гидравлических домкратов. Перед установкой монумента кто-то выступил с романтической идеей закопать под ним предметы повседневного обихода; очевидно, смысл этого предложения заключался в том, что если пресловутый новозеландец Маколея когда-нибудь посетит развалины Лондона, он с удовольствием осмотрит вещи, которыми пользовались в 1878 году. В соответствии с этим предложением под постаментом разместили запечатанные емкости, в которых находились мужской костюм, женское платье с аксессуарами, иллюстрированные газеты, детские игрушки, бритва, сигары, фотографии светских красавиц и набор всех монет, которые тогда находились в употреблении. На следующий день после того, как с обелиска торжественно сняли покрывало, на постаменте обнаружили записку со следующими язвительными строками:

Сегодня обелиску никак не меньше трех тысяч пятисот лет. Он видел взлеты и падения многих империй и был свидетелем перемещения «центра силы» с берегов Нила на берега Тибра, а потом и Темзы. Вероятно, самый необычный эпизод его насыщенной событиями жизни — сентябрьская ночь 1917 года, когда нечто упало с неба и оставило сколы и глубокие царапины на гранитном постаменте обелиска. Эти «космические раны» сохранились по сей день.

Старая пословица «Темза это Лондон, а Лондон это Темза» верна и поныне. Говорят, что однажды прогневанный строптивостью Сити монарх пригрозил перевести парламент в Оксфорд. В ответ какой-то туповатый олдермен поинтересовался, нельзя ли перевести туда же и Темзу. Когда ему сказали, что этот вопрос не подлежит рассмотрению, он заявил, что «как бы там ни вышло с парламентом, мы с Божьей помощью будем вести себя хорошо и останемся в Лондоне».

Именно благодаря Темзе Лондон в эпоху римского правления стал портом и крупным центром торговли. В прежние времена, когда под Лондонским мостом ежедневно проходили десятки судов, каждый мог воочию убедиться в том, что находится в морском торговом городе. За последние несколько столетий корабли стали швартоваться в доках ниже по течению реки, да и самих лондонцев не слишком интересует тот факт, что их город является крупнейшим в мире портом. Как и многие другие районы Лондона, порт стал городом в городе. Некоторые считают порт, с его длинными подъездными дорогами и мрачного вида складскими строениями, довольно странным и даже унылым местом.

Верховное божество порта — Управление Лондонского порта, или, сокращенно, УЛП, — одна из наиболее эффективных и успешных административных структур последних пятидесяти лет. Этот трест, или служба коммунальных услуг (УЛП не является коммерческим предприятием) отвечает за управление Лондонским портом, его юрисдикция распространяется на все течение реки, от Теддингтона и до точки на карте за пределами плавучего маяка Нор. УЛП учредил своим постановлением парламент в качестве организации, призванной управлять движением грузов по Темзе и положить конец затянувшемуся на несколько столетий соперничеству многочисленных коммерческих интересов.