100 великих любовниц - Муромов Игорь Анатольевич. Страница 46

В торжественной процессии при вступлении в столицу Франции прекрасная Габриэль ехала в носилках перед королём, увешанная драгоценностями, справа и слева от неё гарцевали на конях высшие придворные чины, составившие её эскорт. Генрих Наваррский немедленно стал хлопотать о разводе. Государственный канцлер Силлери был отправлен в Рим для переговоров с Климентом VIII, которые, увы, слишком поздно увенчались успехом.

В это время король составил приданое своей будущей супруге, подарив ей со всеми землями и доходами графства Вандейль и Кресси, маркизет Монсо и герцогство Бофор, графства Жонкур и Луазинкур, принадлежавшие герцогине Гиз, и, наконец, графства Монретон и Сен-Жан и герцогство д'Этамп. Таких владений не имела ни одна французская королева.

В 1596 году в Руане, в монастыре Сент-Уэн, герцогиня де Бофор, как теперь величалась фаворитка, подарила королю дочь Екатерину-Генриетту, которую окрестили с торжественностью, подобавшей настоящей дофине. С этих пор прекрасной Габриэли стали оказывать почести, как законной королеве Франции, что, конечно, не прибавляло ей популярности.

В 1598 году король праздновал рождение своего второго сына Александра. Все видели, что фаворитка вскоре станет королевой. Завистники не могли допустить этого и ждали только случая. И вот на страстной неделе 1599 года прекрасная Габриэль, будучи на четвёртом месяце беременности, собралась поехать с королём в Фонтенбло, но её духовник Ренэ Бенуа потребовал, чтобы она на время рассталась с Генрихом и перед Пасхой провела время в посте и покаянии. Габриэль, словно чувствуя опасность, со слезами простилась с королём, умоляя того позаботиться о детях.

По желанию Генриха IV она поселилась в Париже в доме Замета, с которым король находился в самых дружеских отношениях. Однако врагам фаворитки удалось уговорить его совершить «подвиг» — освободить Францию от ненавистной королевы, которую ей хотят навязать, и этим открыть дорогу к престолу племяннице его покровителя герцога тосканского, Марии Медичи, портрет которой недаром ужасал Габриэль. Франция и Тоскана, конечно, сумеют отблагодарить Замета.

Уже на следующий день фаворитка почувствовала недомогание, которое объяснила слишком обильным ужином. Однако с каждым днём здоровье её ухудшалось. Прекрасной Габриэли не стало в субботу 10 апреля 1599 года. Её дивное тело почернело, а лицо было обезображено страданиями. Говорят, именно такую смерть предсказал ей астролог. Однажды в Тюильри она спросила о своей судьбе. «У вас есть всё, чтобы стать счастливой, но когда вы пожелаете большего, то умрёте. Если хотите узнать, какой смертью, — взгляните в зеркало». Габриэль посмотрела в зеркало и отшатнулась. Ей показалось, что её душит дьявол. Предсказание сбылось. Только такой дьявол, как Замет, мог решиться на подобное преступление, оставшееся безнаказанным и не принёсшее ему обещанных благ.

Известие о смерти возлюбленной повергло короля в шок. Он плакал как ребёнок и почти полтора месяца не желал никого видеть. Однако мог ли легкомысленный король вечно оплакивать ушедшую из жизни женщину? 12 декабря флорентийка Мария Медичи стала его супругой, и он подарил ей все богатства, раньше принадлежавшие герцогине де Бофор.

Лола Монтес, графиня фон Ландсфельд (1821–1861)

Лола Монтес, или, как она себя называла, Мария-Долорес Порис-и-Монтес, до своего появления в Мюнхене вела беспокойную и авантюрную жизнь. Никто не знал ничего определённого о её происхождении. В своих мемуарах она утверждала, что она ирландка по отцу, испанка по матери, англичанка по воспитанию, француженка по характеру и космополитка в зависимости от обстоятельств. Примечательно её замечание, «что она принадлежит всем нациям и никакой в особенности».

Родилась Лола в Монтрозе, в Шотландии, в семье английского офицера колониальных войск Джилберта. Её мать происходила из старинного испанского рода. В младенческом возрасте девочка отправилась с родителями в Андалузию. Но в Испании они оставались недолго, так как отец был послан в Индию, где вскоре умер. Обладавшую взрывным и необузданным характером девочку отдали в пансион в Бате, между Бристолем и Лондоном…

Уже в ранней юности началась её любовная и скитальческая жизнь. Лола танцевала на сценах Лондона, Парижа, Варшавы, Петербурга и Москвы, а потом через Петербург отправилась в Берлин, где выступала на сцене дворцового театра в Сан-Суси. Потом направилась в Лейпциг, Вену, Париж, Венецию, Феррару, Рим, Капую и Неаполь. В третий раз за свои 23 года она побывала в Париже, а затем в Марселе, Барселоне и Мадриде. Но на своей родине не задержалась. Она посетила Севилью и некоторые испанские города, а потом отправилась во Францию, танцевала в Бордо и, после небольших остановок в Париже, Баден-Бадене и Гамбурге в сентябре 1846 года прибыла в Мюнхен.

В баварской столице никто поначалу не обратил внимания на иностранку. Кто бы мог подумать, что она приведёт в смятение целый город! Везде, где бы она ни была, она поражала очарованием своей экзотической красоты.

Лола Монтес попросила короля Людвига принять её. Тот посчитал это дерзостью. Но когда Людвиг I, король Баварии, романтик и ценитель искусства, увидел красотку Лолу, одетую как испанка, его гнев моментально испарился. Его чувствительную к женским прелестям натуру тотчас очаровал её шарм, и он решил выслушать девушку. Видимо, его особая склонность ко всему испанскому и решила дело. Аудиенция длилась значительно дольше, чем обычно, и имела далекоидущие последствия.

Если Лола и не удостоилась благоволения публики, то этим вечером она имела тот самый успех, перед которым меркнут все другие: она заслужила бурные аплодисменты одного человека — самого короля. Его взгляд знатока радовали грациозность её тела, милое личико с ярко-голубыми глазами, тяжёлые чёрные косы, соблазнительный ротик с перламутровыми зубками. Глядя на этот андалузский цветочек, стареющий король забыл о грузе прожитых лет, о достоинстве монарха. В его чувствах смешались ревность и страсть.

Она высоко оценивала свои прелести и уже не раз опробовала их: её взрывной темперамент, соблазняющие движения, оригинальная манера поведения позволяли ей без труда завоёвывать мужские сердца.

В придворных кругах эта связь короля с испанской танцовщицей осуждалась довольно снисходительно. Лола была не первой красоткой, воспламенившей сердце короля. Но когда она магической силой своего влияния полностью подчинила его и поссорила с придворными, официальное мнение резко изменилось. Даже королевские советники увидели, что такое положение серьёзно задевает их.

А вскоре слухи о разнузданности иностранки поползли по городу. В Лоле уже видели немецкую Помпадур, которая хотела разрушить взаимопонимание и дружбу между повелителем и народом.

Естественно, король, которому она подарила позднее счастье, защищал её от всех посягательств и даже в таких случаях, когда она действительно была в чём-то виновата. Появление Лолы на улицах Мюнхена было зачастую вызовом обычаям и нравам. Она выходила с кнутом, с сигаретой или даже с сигарой во рту и уже одним этим нарушала все приличия. Кроме того, у Лолы была очень тяжёлая рука! Пресловутые истории о её оплеухах стали постоянным предметом рассмотрения полицейскими властями и послужили причиной публичных скандалов, которые королю удавалось замять только личным вмешательством.

Создавалось впечатление, что отношения короля с дамой стали делом государственной важности! Поздняя страсть короля высмеивалась во всех слоях общества, и каждый считал себя вправе критиковать их.

С одной стороны, всё это раздражало Лолу, а с другой — заставило задуматься о том, что её положение при короле должно стать более прочным. Постепенно она стала даже подумывать о том, что ей, иностранке, предназначено играть определённую политическую роль в Баварии.