Буддизм. Энциклопедия - Королев Кирилл Михайлович. Страница 4

Впрочем, как гласит известная поговорка, все, что ни делается, — к лучшему: буддизм стал буддизмом и приобрел статус мировой религии, выйдя за пределы Индии. Экспедиция царя Ашоки принесла учение Будды на остров Цейлон (Шри-Ланка), со временем превратившийся в оплот буддизма. По торговым путям «Четыре благородных истины» проникли в Китай, а оттуда — в Корею и Японию, Тибет и Монголию, после чего распространились по всему миру. Причем, как справедливо заметил в своей многотомной «Истории религии» отец Александр Мень, во всех этих странах (да и в самой Индии) «буддизм победил Гаутаму» — учение, которое принимали тысячи и миллионы жителей Юго-Восточной Азии, существенно отличалось от проповедей Будды. [4]

Места находок надписей Ашоки.

Вдобавок за границами Индии буддизм неизбежно «пропитывался» местными традициями и в результате преображался в нечто, схожее с первоначальным учением формой, но далеко не всегда — содержанием. По сути, и китайский чань-буддизм, и японский дзэн — это совершенно особые, самостоятельные духовные течения, равно как и буддизм тибетский. Опять-таки цитируя о. Меня: «Обряды и обычаи тех народов, куда проникнет буддизм, опутают его и порой исказят почти до полной неузнаваемости. Первобытные мистерии Тибета породнятся с буддизмом, и монахи будут совершать священные танцы в устрашающих шаманских масках». О том же говорил и видный отечественный востоковед Е. А. Торчинов: «Дело в том, что никакого „буддизма“ как такового, „буддизма вообще“ не существовало и не существует. Буддизм (на что еще в 1918 году обратил внимание классик отечественной и мировой буддологии О. О. Розенберг) исторически представлен в виде различных течений и направлений, подчас чрезвычайно отличающихся друг от друга и подчас более напоминающих разные религии, нежели разные конфессии в рамках одной религии. Особенно это справедливо относительно Махаяны, которая, по существу, представляет собой обозначение весьма разноплановых и разнородных течений и направлений. Поэтому всегда следует анализировать и рассматривать конкретные направления буддизма, а не некий искусственно конструированный „буддизм вообще“. В силу этого обстоятельства заранее обречены на провал попытки вычленить некий „истинный буддизм“ (что, например, в 1990-е годы пытаются делать в Японии так называемые „критические буддисты“ — Хакамая Нориаки, Мацумото Сиро и их немногочисленные последователи); по существу, любой беспристрастный исследователь вынужден признать „буддизмом“ любое учение, считавшееся буддийским самой традицией. Если использовать язык, имманентный самому буддизму, то можно сказать, опираясь на доктрину, известную как анатмавада (принцип бессущностности, „не-души“), что буддизм суть только имя для обозначения направлений и течений, рассматривающих себя в качестве буддийских».

Безусловно, у всех буддийских «конфессий» есть нечто общее, некий круг идей, наднациональный по своей природе — иначе буддизм вряд ли бы мог претендовать на статус мировой религии. Как писал Е. А. Торчинов: «К этим базовым идеям следует прежде всего отнести Четыре благородных истины, учение о причинно-зависимом происхождении и карме, доктрины анатмавады („не-души“) и кшаникавады (учение о мгновенности), а также буддийскую космологию. Все буддисты верят, что эти принципы были провозглашены самим Буддой, однако если тхеравадины („хинаянисты“) считают их полной и окончательной истиной, то для большинства махаянистов они есть лишь некоторые условно истинные положения, провозглашенные Буддой в пропедевтических целях, чтобы подготовить учеников к восприятию ими истин более высокого порядка, таких, например, как тождество сансары и нирваны или наделенности всех живых существ природой Будды». Тем не менее осмысление этих идей, как и «материальная» их реализация на практике, значительно разнятся от страны к стране, от народа к народу и от школы к школе. В этом, кстати сказать, еще одно принципиальное различие между буддизмом и другими мировыми религиями.

«Эволюцию» буддизма емко описал в предисловии к своему переводу знаменитой Дхаммапады выдающийся отечественный ученый В. Н. Топоров: «В Индии рассказывают о деревнях, покинутых жителями и в скором времени поглощенных джунглями. Примерно то же случилось с учением Будды. В Индии уже к середине I тысячелетия до н. э. существовала вполне определенная, сильно развитая и до деталей разработанная религиозная и философская традиция. Именно она поглотила учение Будды, сначала постепенно вытесняя из него то, что ей противоречило, и вводя в него то, что было уже известно и привычно. Вскоре появились легенды о чудесном рождении, о предсказании мудрецов, заявивших, что родился чакравартин — всемирный монарх; предания о тридцати двух знамениях, о прозрении слепых и исцелении увечных, о торжестве всей природы и о прекращении мучений в преисподней по случаю рождения Будды. Со временем оформляется учение о бодхисаттвах — избранных или будущих буддах, начинают поклоняться Манджушри, олицетворявшему мистическое познание, и Авалокитешваре — символу могущества. И уже почти ничего не остается от первоначального учения Будды, когда его последние чисто формальные приметы смешиваются с культом Шивы и с магией в тантрическом буддизме, с местными примитивными верованиями в тибетском и монгольском ламаизме, с даосизмом и отчасти конфуцианством в Китае, с культом предков в японской разновидности буддизма. Даже южный буддизм, несравненно более точно отражающий учение Будды, как показали исследования последних десятилетий, во многом отошел от первоначального буддизма; разница между северным буддизмом (Махаяной) и южным (Хинаяной) лишь в темпах и в степени эволюции».

O том, каково было первоначальное учение Будды, традиция предлагает судить по текстам буддийского канона — Трипитаки (Типитаки). Легенда гласит, что вскоре после ухода Будды из мира (достижения им нирваны) состоялся первый из так называемых буддийских «соборов», на котором трое учеников Гаутамы на память воспроизвели все проповеди Будды. [5] Эти проповеди были записаны и разделены на три «корзины» — питаки (в древней Индии писали на пальмовых листьях, которые носили в корзинах): Винаяпитака представляла собой свод норм и правил монашеского общежития, Сутрапитака объединяла проповеди и поучения Будды, Абхидхармапитака излагала философское учение о «сверхдхарме». Разумеется, это лишь легенда; по замечанию Е. А. Торчинова, «в действительности первый из известных нам вариантов Канона — палийская Типитака — складывался в течение нескольких столетий и был впервые записан на Ланке около 80 года до н. э., то есть более чем через триста лет после нирваны Будды. Поэтому некритически отождествлять палийский Канон с учением раннего буддизма, и тем более с учением самого Будды, было бы легковерно и совершенно ненаучно». Иными словами, «доканоническое», изначальное учение Будды до нас не дошло, его фрагменты можно лишь реконструировать на основании различных вариантов и противоречий в текстах Трипитаки.

Что касается самой Трипитаки, ныне известны три ее варианта — Трипитака палийская, священная для буддистов Шри-Ланки, Мьянмы (Бирмы), Таиланда, Кампучии и Лаоса, Трипитака китайская, которой следуют в Китае, Корее, Японии и Вьетнаме, и Трипитака тибетская, признаваемая буддистами Тибета, Монголии, Бурятии, Калмыкии и Тувы. Существовала также Трипитака санскритская, однако она погибла вместе с буддийскими монастырями Индии в эпоху исламского вторжения. Сохранились только фрагменты и отдельные тексты: как отмечал В. Н. Топоров, в нашем распоряжении имеются «отрывки канона сарвастивадинов — последователей учения плюралистического реализма, отдельные части канона муласарвастивадинов, наконец, важнейшая часть канона махасангхиков — Махавасту, изображающая Будду как сверхъестественное существо, совершающее чудеса (одно почитание его может помочь достичь нирваны). Отчасти близка к Махавасту и Аваданашатака, содержащая наряду с примерами того, как можно стать буддой или архатом, и легенды, отдельные из которых впоследствии стали знаменитыми. Примерно эта же линия находит отражение в одном из самых знаменитых произведений буддийской литературы на санскрите — Лалитавистаре, представляющей собой мифологизированное жизнеописание Будды, выраженное в прозе со вставленными в нее стихами».