Тадж-Махал и сокровища Индии - Ермакова Светлана Евгеньевна. Страница 31

В Аурангзебе словно сосредоточилось все властолюбие Великих Моголов. Его жестокий нрав не смогла смягчить материнская любовь, а отец так и не сумел внушить сыну уважение и почитание к старшим, наделить его гибкостью ума и политическим чутьем.

Шах-Джахан очень любил свою младшую дочь, Джаханару, заботу о которой Мумтаз поручила ему на смертном одре. Она так и не смогла оправиться от последних родов, случившихся во время похода в Декан. Прошло уже несколько дней после того, как Джаханара увидела свет. Мумтаз немного окрепла и вновь начала вникать в решение государственных вопросов.

Это случилось в Бурханпуре, где Шах-Джахан повелел разбить шатры. Ранним утром, покормив дочь, Мумтаз предложила мужу сыграть в шахматы, но внезапно почувствовала недомогание. Шах-Джахана всегда сопровождали в походах лучшие придворные медики, но они оказались бессильны, их лечение не принесло женщине никакого облегчения.

Согласно легенде, когда Мумтаз поняла, что умирает, она обратилась к мужу и попросила его построить для нее красивый мавзолей и не искать другую жену. Шах-Джахан поклялся исполнить просьбу любимой жены. Мумтаз-Махал умерла. Ее похоронили в Бурханпуре, а затем, шесть месяцев спустя, гроб был перенесен в Агру и захоронен в парке, на берегу Джамны.

Восемнадцать лет счастья подарила она Шах-Джахану, столько же времени ушло у него, чтобы построить усыпальницу для любимой, достойную ее красоты. Он мечтал возвести на другом берегу Джамны мавзолей для себя из черного мрамора, точную копию Тадж-Махала.

Падишах представлял, как вознесется к небу черный дворец, как осенние воды Джамны будут касаться нижних ступеней белого и черного мавзолеев, как кружевная арка черно-белого моста соединит их навечно.

Уже начинались подготовительные работы, закладывался фундамент и сооружались свайные укрепления на отлогом берегу Джамны… Это место впоследствии стало называться Мехтаб Дагх – Лунный (Фантастический) Сад. Однако этой, не лишенной изящества и вместе с тем размаха, идее не было суждено воплотиться в жизнь по той причине, что казна уже была опустошена предыдущим строительством, а бесконечные войны мешали накопить силы и средства. Черный мавзолей так и не был построен.

В тот долгожданный день, когда завершилось строительство Тадж-Махала, к мавзолею направилась торжественная процессия. Великолепную кавалькаду возглавлял всадник на белом жеребце. Его юношеская осанка, уверенность, с которой он держался в седле, не позволяла и думать, что падишаху уже шестьдесят.

Наступало время сумерек, краски чудесного дворца были слегка приглушены. Луна еще не взошла и не украсила белый мрамор своим призрачным блеском. Кавалькада подъехала к воротам, ведущим в сад. Шах-Джахан поднял руку, запрещая свите следовать за ним, и въехал в одиночестве под резную арку ворот.

Легкой поступью конь почти бесшумно продвигался по пустынным дорожкам сада. Высокий забор отделял Шах-Джахана и его любимую Мумтаз от всего мира. Здесь были только Он и Она.

Джахан волновался, как перед свиданием после долгой разлуки. Медленно спустился он по широким ступеням в нижний зал, где не было окон. Он зажег свечи. Их пламя вспыхнуло сотнями искр в огромном бриллианте Кох-и-Нор, вставленном в изголовье гробницы. Блики отразились в зеркальном сводчатом потолке и легли светло-розовым тончайшим узором на гладкую поверхность саркофага. Шах-Джахан погладил мрамор, казавшийся ему теплым, опустился на колени и прикрыл глаза. Он попытался представить образ любимой, но что-то не складывалось. Вспоминались отдельно ее нежные руки, удивительные глаза и алые губы, но он не мог увидеть ее всю.

Падишах поднялся. Как долго он уже здесь? Две свечи оплавились и погасли. Когда же он вновь вступил в верхний зал, пламя последней свечи вдруг дрогнуло и погасло. Легкий ветерок, словно дыхание любимой, коснулся его щеки. «Лала!» – позвал падишах. Ему показалось, что он различил чей-то нежный шепот в ответ. Тогда он крикнул: «Лала!» – и долго слушал, как ему отвечает многократное эхо. Он отдал бы все на свете, чтобы бесконечно слушать эту песню о красоте вечной любви.

Мумтаз с грустью смотрела вслед уходившему любимому. Ее душа наконец обрела покой. Сейчас Шах-Джахан сможет чаще бывать рядом с ней. Как ей хотелось прижать его поседевшую от горя голову к своей груди! Она собрала все силы и потянулась к мужу, но смогла лишь загасить свечу и на долю мгновения прижаться к его щеке. О чудо! Он заметил это и назвал Мумтаз ее самым любимым именем: «Лала!».

Она парила под узорчатым потолком мавзолея и предавалась воспоминаниям. Когда же впервые он назвал ее так? Когда это было?

Их первая ночь любви… Она помнила каждую минуту этой чудесной ночи. Она думала о своей судьбе, о том, что Аллах подарил ей такую любовь. Жаль, что с восточными женщинами это случается нечасто.

Ей пришло на ум арабское изречение: «Женщина – это верблюдица, которая должна пронести мужа сквозь пустыню жизни». Задача и предназначение женщин в странах Востока сводятся к ублажению сильного пола и продолжению человеческого рода.

Собственные ощущения женщины, ее эмоции не принимаются в расчет. Это не предусмотрено ни в Коране, ни в сунне. Но она обязана быть привлекательной, ее облик должен воздействовать на мужчину так, чтобы он захотел взять ее в жены.

Главная цель мусульманки – обязательно выйти замуж. Чаще всего жених знакомился со своей будущей супругой только в день свадьбы, но разочарований почти не случалось, ведь девушку с малых лет готовили к встрече с мужчиной – мужем. В Персии, а впоследствии и в Индии, было принято учить дочерей владеть телом, ходить, грациозно покачивая бедрами, чтобы при ее виде мужчина преисполнялся желанием.

Средневековье, в том числе индийское, было эпохой господства мужчин, и история его, за редким исключением, писалась мужчинами. Тем интереснее исследовать положение женщин на примерах тех из них, кто смог все-таки оставить свой след на страницах истории.

В отличие от мужчины, который рождался для того, чтобы – в зависимости от касты – быть воином или ремесленником, царем или подданным, женщина появлялась на свет для того, и только для того, чтобы быть женой и матерью, к какой бы касте она ни принадлежала. Иной дороги для женщины, если только она не хотела лишить себя и свою семью социального статуса и уважения окружающих, просто не существовало.

Не случайно во многих районах Индии сложился обычай обращаться «матушка» даже к маленькой девочке. Человек, лишавший дочь супружества, какими бы причинами это ни было вызвано, считался грешником, убийцей ее нерожденных детей. Если человек умирал, оставив незамужнюю дочь, первым долгом его родичей, наследников или друзей было устроить ее брак.

На протяжении всего своего жизненного пути женщина находилась в зависимости от других: сначала – от отца, потом – от мужа, а после его смерти – от сына. В литературе утвердилось сравнение мужа со стволом дерева, а жены – с лианой, которая, потеряв опору, не может жить.

Женщина была лишена возможности проявлять свою волю во всем, и прежде всего в выборе супруга, ибо это было долгом ее отца и родичей, да и распространившийся обычай детских браков сводил малейшую возможность самостоятельного выбора на нет.

Даже известный по древней и раннесредневековой литературе обычай сваямвары, когда принцесса выбирала себе жениха из нескольких претендентов, для которых устраивался турнир, ничего не менял, ибо если девушка и не предназначалась в награду победителю, то выбирать ей приходилось среди тех, кого она никогда ранее не видела.