100 великих театров мира - Смолина Капиталина. Страница 20

Начиная с 1664 года Мольер, одновременно со своей основной работой в театре Пале-Рояль, все чаще выступает при дворе Людовика XIV со специально сочиняемыми им для придворных празднеств пьесами. Эти пьесы относились к новому жанру — комедий-балетов. Они стали излюбленным видом придворных увеселений. В этих спектаклях комедийные сцены исполнялись актерами его труппы, а балетные — придворными любителями, вместе с которыми часто выступали принцы и сам король. Основная группа комедий-балетов сочинена для постановки в Версале. В них разрабатывались фарсово-бытовые сюжеты — сюда же относились и такие шедевры Мольера, как „Жорж Данден“, „Мещанин во дворянстве“, „Мнимый больной“, являющиеся вполне самостоятельными комедиями. Писал Мольер и комедии-балеты пасторально-мифологического содержания — в них галантные принцы и принцессы вели куртуазные беседы на любовные темы.

Наиболее плодотворными в творчестве Мольера были годы с 1664 по 1669-й, когда были написаны „Тартюф“, „Дон Жуан“, „Мизантроп“, „Скупой“. В последние годы своей жизни Мольер вновь обращается к фарсу, с которого он и начал когда-то деятельность драматурга. Фарс „Плутни Скапена“ является одним из наиболее часто исполняемых в театре. „Цель комедии, — говорил Мольер, — состоит в изображении человеческих недостатков, а особенно недостатков современных нам людей“. Мольер сыграл огромную роль в истории европейской комедии — он создал комедийную традицию, получившую широкое распространение в европейской культуре.

Мольер внимательно изучал натуру, особенности своих актеров. Создавая свои пьесы, он стремился использовать личные качества и даже недостатки своих актеров. Смешливость актрисы Боваль перешла в исполненные ею роли, хромота Луи Бежара — в роль слуги Лафлеша („Скупой“). Мольер ставил в основном собственные пьесы. На репетициях он не давал актерам словесных указаний относительно речевой интонации, но добивался от актера их воспроизведения с собственного голоса. Сам он владел виртуозной актерской техникой. Внешность Мольера не подходила для ролей героев-любовников современного ему театра. Он был некрасив: у него была большая голова на короткой шее, маленькие глаза, толстый нос, большой рот, густые и черные брови. Роста он был невысокого, сложения плотного, коренастого. Тем не менее, свою „неудачную“ для актера внешность он научился максимально эффектно использовать, играя характерно-комические роли. Иногда в одном спектакле он играл несколько образов.

Театр Мольера — явление уникальное. В одном лице — Жана Батиста Мольера — были собраны блистательные дарования и театрального организатора, и драматурга, и режиссера, и актера. Неслучайно после смерти Мольера его театр, по сути, утратил самостоятельность: лучшие актеры перешли в „Бургундский отель“, а оставшаяся часть труппы слилась с театром „Маре“, получив название труппа „Отеля Генего“. И снова в Париже оставалось два театра — как это было накануне появления в нем Мольера.

Гранд-опера

„Гранд-Опера“ — крупнейший и всемирно известный французский государственный оперный театр. В 1699 году Р. Камбером, маркизом де Сурдеаком, аббатом П. Перреном был получен от короля Людовика XVI патент на двадцать лет для организации „оперных академий“, то есть музыкальных представлений в Париже и других городах. Предшественницей Академии музыки была Академия музыки и поэзии, организованная поэтом де Бефом и музыкантом Ж. де Урвилем в 1570 году и просуществовавшая до 1572 года. В 1581 году в Бурбонском дворце был поставлен спектакль „Королевский комический балет“, сочетавший пение, музыку, танцы. Принципы этой постановки легли в основу создания придворного музыкального театра во Франции. Академия музыки была открыта в 1671 году постановкой пасторали „Помона“ (опера-балет со стихами П. Перрена и музыкой Р. Камбера). Спектакль имел большой успех и шел в течение восьми месяцев.

Труппа Академии музыки состояла в этот период из пяти солистов, среди которых четыре были женщины, а также 15 участников хора и 13 артистов оркестра. В начале своей деятельности труппа находилась под заметным влиянием итальянского театра. Вскоре в результате придворных интриг Перрен вынужден был закрыть „академию музыки“. Однако уже в 1672 году французскому композитору, скрипачу и театральному деятелю Ж. Б. Люлли (1632–1687) удалось получить новую концессию (патент) на свое имя и вновь открыть Академию музыки под новым названием „Королевская академия музыки“. На премьере была исполнена опера-балет „Праздник любви и Бахуса“ Люлли, возглавившего Академию. Он был ее директором, администратором, режиссером и композитором. В „Королевской академии музыки“ было поставлено около 20 опер Люлли, оказавших большое влияние на развитие национального оперного жанра и оперного театра.

Жан Батист Люлли родился во Флоренции. По национальности итальянец, он стал основоположником французской классической оперы. Происходил он из семьи мельника, в детстве выступал в интермедиях балаганного театра. В возрасте 14 лет был взят в качестве слуги в Париж ко двору одной из принцесс и быстро обратил на себя внимание игрой на скрипке и сочинением арий и танцев. С 1652 года Люлли участвовал в спектаклях при дворе Людовика XIV как танцор, затем стал играть в придворном оркестре. Сольную скрипичную игру Люлли современники признавали образцовой. С 1653 года Люлли — придворный композитор (позднее он получит дворянское звание). Возглавив „Королевскую академию музыки“, он проявил многие свои блестящие дарования и создал новый жанр — лирическую трагедию, монументальный спектакль на антично-мифологический сюжет. Большое место в ней занимали хоры, танцы, шествия, зрелищно-декоративные и постановочные эффекты. Оперным спектаклям предшествовал аллегорический пролог, прославляющий военные события и короля. Героические произведения Люлли утверждали идею национальной государственности. Величественный, строгий стиль опер Люлли сочетался с изящной танцевальной музыкой, оказавшей влияние на развитие балета.

После смерти Люлли „Королевская академия музыки“ продолжала свою деятельность под руководством различных директоров, в разных помещениях, неоднократно изменяя свое название.

В двенадцатом по счету (архитектор Ш. Гарнье) здании театр начал давать спектакли в 1875 году (строилось оно в 1861–1874 годы). Театр рассчитан на 2150 мест. С этого же года театр получил название „Гранд-Опера“. Здание театра отличается пышностью и великолепием внутренней и внешней отделки. Особенно примечательны в архитектурном отношении зрительный зал, главное фойе, центральная лестница. В нем много скульптурных украшений — горельеф „Танец“ Карпо, статуя Аполлона Милле, венчающая купол театра, а также мозаики и позолоты. В 1982 году было начато строительство нового здания Парижской оперы. Однако в 1986 году раздавались голоса с требованием прекратить финансирование этого проекта, но дискуссия о строительстве нового оперного здания на площади Бастилии продолжалась — в этом проекте видели „оперу XXI века“. Парижская опера, или Большая Парижская опера, объединила в себе „Гранд-Опера“ и „Комическую оперу“. Современная Парижская опера действует постоянно и дает спектакли на двух сценах — на сценах дворца Гарнье и зала Фавар.

Большинство французских театров являются учреждениями государственными. Расходы на Парижскую оперу составляют около половины всей отпущенной на содержание музыкального искусства суммы. Но опера нуждается и в привлечение к себе общественного внимания, нуждается в пропаганде своего искусства. Ряд журналов Целиком или частично посвящены оперным проблемам и событиям. Это — „Диапазон“, „Авансцена. Опера. Оперетта. Музыка“, раздел в „Юманите“. Кинотеатр „Вандом“, расположенный вблизи Парижской оперы, специализируется вообще на показе фильмов-опер. По свидетельству одного журнала, оперу-фильм „Дон-Жуан“ посетили 837 000 зрителей за четыре года.

В последнее время важной фигурой в оперном театре становится директор. В Большой Парижской опере принято выделять „время правления“ Рольфа Либерманна (1973–1980). В 1983 году его сменил итальянец Массимо Боджанкино. Практика современного оперного театра предполагает, что опера разучивается длительное время с постоянным исполнительским составом, на премьеру же ее приглашается высокооплачиваемые „звезды“ из разных стран мира — это певцы и дирижер. Либерманн считал, что нужно играть 10 спектаклей, потом делать перерыв на год-полтора и снова вернуться к представлению данной оперы. Именно эта практика, вызывающая интерес публики, была внедрена Либерманном в „Гранд-Опера“. Сама по себе практика привлечения „звезд“ требовала от директора составления репертуара на несколько лет вперед и четкого его соблюдения. Сам же репертуар большого оперного театра представлялся таким образом: в первую группу входили шедевры мирового репертуара, царящие на любой оперной сцене: Верди, Гуно, Массне, Визе, Моцарт, Россини, Вагнер, Пуччини, Дебюсси, Мусоргский, Чайковский, Римский-Корсаков. Вторую группу в афише представляли, как правило, забытые и вновь воскрешаемые оперы. Оперы-шедевры все хорошо известны мировым „звездам“, а потому подобные спектакли не требуют больших постановочных усилий, дополнительные же затраты на большие гонорары „звезд“ окупаются гарантированным кассовым успехом. Однако преобладание в крупнейший оперных театрах мира классической оперы вовсе не означает ее вечной неизменности. Певцы уже XX века поняли, что им необходимо быть не только певцами, но и драматическими артистами. Поняли, что „правой руки на толстом животе уже недостаточно для выражения любви, а левой, протянутой к кулисам, — для выражения отчаяния“. Красота жеста и слова также стала использоваться в оперной игре. Так, рассказывают, как одна известная норвежская актриса, „прекрасная по голосу, но безвкусно одетая в невероятное тряпье, обнимая тучного тенора, не смогла обхватить его руками“. Знаменитая Мария Каллас первая захотела быть (и стала) худощавой, красивой, правдоподобной. Захотела быть трагической актрисой не менее чем певицей. Ее эпохальным спектаклем стала „Травиата“ в миланском театре „Ла Скала“ (1955) в постановке Висконти. Вообще вопрос о новаторстве в опере чрезвычайно сложный и серьезный ещё и потому, что против новаций часто выступают наследники, требующие ничего не менять в опере и через суд отстаивающие свои права, в то время как режиссеры стремятся произведения осовременить. Например, в 1977 году режиссер X. Лавелли поставил в Парижской опере „Пелеаса и Мелизанду“ Дебюсси. Наследница его прав, мадам де Тинан, потребовала от режиссера „подчинить свой талант произведению, а не пользоваться им для передачи своих личных концепций“. Французское законодательство и суд были на ее стороне и потребовали от Парижской оперы не менять ни слова, ни нотного текста оперы, сохранив и ее историческую эпоху. В общем, всяческая экстравагантность на большой оперной сцене принималась с трудом или не принималась вовсе. Но, с другой стороны, например, „Борис Годунов“ Мусоргского идет на европейских сценах в трех редакциях: Шостаковича (Парижская опера, 1980), Римского-Корсакова (Кассель, 1981) и авторской („Ла Скала“). Заметим, что русская классика всегда шла на сцене Парижской оперы с большим успехом — сезон 1983/84 года называли русским, так как на сцене звучали „Хованщина“, „Золотой петушок“, „Князь Игорь“ и „Сказание о невидимом граде Китеже“ (в концертном исполнении).