100 великих разведчиков - Дамаскин Игорь Анатольевич. Страница 25

В 1920 году Берия работал в Праге, в качестве сотрудника… украинского посольства. Там он организовал контрразведывательную сеть, которая покрыла чуть ли не весь европейский континент. Затем он вернулся в Грузию, откуда после подавления восстания 1924 года вновь уехал за границу, на этот раз в Париж, там он работал также под дипломатической «крышей». Его видели на Елисейских полях, где он представлялся как полковник Енонлидзе. Сферой его интересов была белогвардейская и националистическая эмиграция, куда он сумел проникнуть и организовать новую шпионскую сеть.

Он вернулся на родину, но в течение 1930–1937 годов неоднократно выезжал за рубеж. Под его руководством были совершены убийства и похищения антисоветских лидеров. Он побывал и в Испании во время гражданской войны, чтобы ознакомиться с системой военного шпионажа в действии, а также приобрести новые образцы германской военной техники.

Эту версию жизни Берии в 1920–1938 годах оставляем на совести Курта Зингера и обратимся к нашим источникам.

В 1938 году, после Ягоды и Ежова, Берия возглавил НКВД. Вначале, правда, он номинально числился лишь начальником управления государственной безопасности НКВД, первым заместителем Ежова. По воспоминаниям Павла Судоплатова, Берия производил впечатление «высококомпетентного в вопросах разведывательной работы и диверсий человека». На первой же встрече он задал несколько вполне профессиональных вопросов. Позднее Судоплатов узнал: первое, что сделал Берия, став заместителем Ежова, это переключил на себя связи с наиболее ценной агентурой, ранее находившейся в контакте с руководителями ведущих отделов и управлений НКВД, которые подверглись репрессиям.

В декабре 1938 года Берия официально взял в свои руки бразды правления в НКВД.

Одной из первых операций, которую он подготовил на этом посту, была операция под кодовым названием «Утка». Её целью была ликвидация давнего врага Сталина Троцкого, укрывавшегося в Мексике. Идеальной фигурой для того, чтобы возглавить эту операцию, был признан опытный чекист Эйтингон (см. очерк о нём). Он подобрал себе команду из членов интернациональной бригады в Испании, в том числе знаменитого в будущем мексиканского художника Сикейроса.

Как известно, эта попытка покушения на Троцкого, совершённая 27 мая 1940 года, закончилась неудачей. Менее чем через полгода, 20 августа, она была повторена, и советскому разведчику Рамону Меркадеру удалось убить Троцкого. Двадцать лет спустя, после выхода Рамона из тюрьмы, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Конечно, внешняя разведка занималась в это время и другими проблемами. Из европейских резидентур поступала информация об агрессивных намерениях гитлеровской Германии, о тайных переговорах её главарей с представителями правящих кругов Англии, Франции, Польши. Было много и других задач, таких, как реализация плана Молотова — Риббентропа в Прибалтике и Западных Украине и Белоруссии. Всем этим занимались как внутренние органы государственной безопасности, так и разведка.

Когда началась Вторая мировая война, в руки советских органов попали Юрек фон Сосновски, блестящий польский разведчик, сумевший организовать разведывательную сеть в Германии (см. очерк о нём), и князь Радзивилл, богатый польский аристократ. По указанию Берии советские разведчики всячески стремились склонить их на свою сторону и использовать против немцев, но из этого так ничего и не получилось. Радзивилла, в частности, собирались привлечь к убийству Гитлера.

Кстати, для той же цели собирались использовать немецкую киноактрису русского происхождения Ольгу Чехову и даже… Марику Рокк, кинозвезду Третьего рейха. В некоторых публикациях о них пишут как о наших агентах, представлявших мифическую «стратегическую» разведку, и как о дамах, особо приближённых к фюреру. Но и та и другая виделись с Гитлером всего два-три раза, да и то на официальных приёмах. Так что эти планы, кто бы их ни придумывал, — попытка выдать желаемое за действительное.

Разведка НКВД с ноября 1940 года сообщала об угрозе войны, но в разведданных была упущена качественная оценка тактики «блицкрига». Разнились и даты предстоящего нападения. Наши надёжные агенты Шульце-Бойзен, Харнак, Филби тоже не могли назвать точных дат и направлений ударов. Более конкретная, хотя и противоречивая информация поступала от агентов военной разведки: Зорге, Штёбе и некоторых других, но ни она, ни многочисленные телеграммы послов и предупреждения иностранных государственных деятелей не могли поколебать уверенности Сталина и Берии в том, что Гитлер будет придерживаться пакта о ненападении.

В защиту Берии тут можно сказать, что накануне войны разведка подчинялась уже не ему, а наркому госбезопасности Меркулову.

Но за несколько дней до войны Берия отдал приказ об организации особой группы из числа работников разведки для осуществления разведывательно-диверсионных акций в случае войны. В канун войны начался подбор кандидатов в эту группу.

С началом войны группа была сформирована. В её задачу входило проведение разведопераций против Германии и её сателлитов, организация партизанской войны, создание агентурной сети на оккупированных немцами территориях, ведение специальных радиоигр с немецкой разведкой с целью её дезинформации.

В 1942 году была проведена срочная реорганизация разведорганов. Но надо признать, что к этому времени наша внешняя разведка источников информации в самой Германии практически не имела. Поэтому нелепыми выглядят утверждения сына Берии Серго в его книге «Мой отец Лаврентий Берия», что в «спецлабораториях НКВД за считанные месяцы была изготовлена аппаратура, позволявшая за полсекунды выпускать в эфир до нескольких тысяч знаков… Теперь засечь радиостанцию, работавшую, скажем, в Берлине, немцы не могли…» Конечно, не могли, если некому было выпускать в эфир эти «несколько тысяч знаков».

Даже в конце 1944 года наши радисты (Аня Морозова) таскали на себе пудовые рации и уходили для сеанса за двадцать километров от базы, чтобы не выдать её при пеленгации.

Конечно, наши инженеры проделали огромную работу. Честь им и хвала! Но если бы чуть пораньше… Ведь «Красная капелла» и в Бельгии, и в Берлине погибла именно потому, что наши радиостанции были запеленгованы. Да и рации «Красной тройки» в Швейцарии (группа «Дора») тоже были запеленгованы, правда, позже.

Была сформирована Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН), в состав которой вошли добровольцы из числа политэмигрантов, комсомольского актива, пограничников, радистов торгового флота, спортсменов. В тыл врага было направлено более двух тысяч разведывательно-диверсионных групп, которые одновременно стали ядром партизанских отрядов. В оккупированных городах создавалось подполье, его в ряде случаев возглавляли кадровые разведчики: Кудря, Лягин, Молодцов и другие. Среди руководителей партизанских отрядов и соединений и подпольных групп были сотрудники НКВД и внешней разведки: Ваупшасов, Карасёв, Кузнецов, Медведев, Мирковский, Прокопюк, Прудников, Орловский, Шихов и другие.

По указанию Берии в октябре 1941 года были организованы три независимых друг от друга разведывательных сети в Москве на случай её захвата немцами (не считая сети Разведупра). Были заминированы наиболее важные сооружения в Москве и на подступах к ней.

По заданию Берии (исходившему от Сталина) летом 1941 года высокопоставленный сотрудник НКВД генерал Судоплатов вёл с болгарским послом Стаменовым переговоры (вернее, это была дружеская беседа с агентом) с целью довести до сведения немцев, что Москва желает мирного урегулирования конфликта — советскому правительству нужно было выиграть время. Но Стаменов на разговор не отреагировал и в Софию о нём даже не сообщил. Впоследствии этот эпизод был вменён в вину как Берии, так и Судоплатову (см. очерк о нём).

С февраля 1941 года он Берия являлся заместителем председателя СНК СССР, а в начале войны стал членом Государственного комитета обороны. Помимо прочих вопросов, он курировал производство оружия и боеприпасов.