Отель «У озера» - Брукнер Анита. Страница 13

Хруст гравия под колесами заставил их обернуться. Мадам де Боннёй тяжело поднялась с гримасой улыбки на бульдогоподобном лице. Хлопнула дверца автомобиля, в сад бодрой походкой вошел мужчина, за которым шла женщина в красном платье, увязая в газоне каблуками — «шпильками».

— Eh bien, maman! 31 — воскликнул мужчина с напускной радостью. Последовали лобызания.

— Несчастная старуха, — сказала Моника, чуть понизив голос. — Живет ради сына. Все ему готова отдать. А он приезжает проведать ее раз в месяц. Покатает в машине, доставит назад и выбросит из головы.

— Почему она здесь очутилась? — спросила Эдит. Моника пожала плечами:

— Он так решил. Считает., что такой деревенщине, как она, не положено жить под одной крышей с его жуткой женушкой, а та, между прочим, была простой парикмахершей, когда окрутила своего первого мужа. Этот у нее второй. У мадам де Боннёй прекрасный дом, недалеко от французской границы. Она, кстати, из вполне родовитой семьи. Невестка, понятно, захотела наложить на дом лапу. Вот старухе и пришлось выехать. Она, конечно, жену терпеть не может. Презирает. И поделом. А здесь она живет, чтобы сынку было спокойней.

— Откуда вы все это знаете? — спросила донельзя пораженная Эдит.

— Она мне сама рассказала, — ответила Моника, затянувшись новой сигаретой.

— Я не слышала, чтоб она хоть слово вымолвила, — ошеломленно произнесла Эдит.

— Для нее это трудно, — заметила Моника и добавила в ответ на невысказанный вопрос: — Она глуха, как тетерев. Ну и жизнь.

У них на глазах муж с женой водворили мадам де Боннёй на заднее сиденье. Паскудная парочка, подумала Эдит. Мужчина был приземистый, смуглый, носил темные очки. Он смахивал на крупье, отдыхающего перед вечерней работой. Жена была много его моложе, черноволосая, пышная. Дорогая штучка. Она еще найдет себе нового мужа, подумала Эдит, когда машина отъехала. Тогда, быть может, мадам де Боннёй позволено будет вернуться в свой дом. А впрочем, вряд ли.

Моника, размышляла она некоторое время спустя, когда они медленно шли берегом озера, знает много больше, чем я; неудивительно, что в ней есть что-то от сфинкса. Утро в ее обществе прошло вполне мило. Но ее удивила настойчивость, с какой Моника звала в кафе выпить кофе с пирожными.

— Скоро ленч, — возразила она. Моника метнула в ее сторону косой взгляд.

— Да бросьте вы, — умоляюще сказала она. — Сегодня воскресенье. А их вечная рыба у меня уже в горле стоит.

Наблюдая за тем, как Моника решительно всаживает вилку в эклер, Эдит не без смирения думала, что из нее плохой судья человеческой природы. Она умела придумывать персонажей, но не умела проникать в характеры живых людей. Для постижения жизни ей был необходим толкователь. А женщина эта приятная, в самом деле приятная. Хотя и со склонностью, как она убедилась, вызывать трения. Мсье Юбер нахмурился, увидев, что она свернула по направлению к кафе, увлекая за собой Эдит.

— В ком я никак не могу разобраться, — пристыженно сказала Эдит, когда Моника, откинувшись на спинку стула, жадно затянулась очередной сигаретой, — так это в Дженнифер.

Из красивых продолговатых глаз Моники исчезло всякое выражение.

— Дженнифер, — протянула она. Помолчала. — Дженнифер, уверяю вас, особа совершенно прямолинейная.

Эдит посмотрела на часы, увидела, что времени почти час, и решительно заявила:

— Нужно идти.

Моника скривилась в привычной гримасе унылого упрямства. Только, ради бога, без сцен, подумала Эдит.

— Идемте. — Она протянула руку к Монике, которая застыла, ссутулившись. — Вы куда красивее, когда улыбаетесь. А день такой дивный. Не хотите же вы, чтобы я возвращалась одна?

С видимой неохотой Моника позволила довести себя до дверей; слабая улыбка так и завяла у нее на губах, не проклюнувшись. Тут какая-то тайна, подумала Эдит.

Вернувшись в отель «У озера», они застали на веранде миссис Пьюси и Дженнифер в обществе все того же мужчины. Теперь на нем была панама. На столике покоилась в ведерке со льдом бутылка шампанского.

— Вот и она! — мелодичным голосом воскликнула миссис Пьюси. — Присоединяйтесь к нам, дорогая моя. Мы вас обыскались.

Проигнорированная Моника поджала губы, нацепила очки и с презрительной миной рухнула в шезлонг.

Эдит замялась — из солидарности с новой знакомой, — но ее спасли появившиеся в дверях официанты с перекинутыми через руки салфетками. Увидев их, миссис Пьюси (она и в самом деле была в белом) все свое внимание сосредоточила на поэтапном восста-вании из кресла. Мужчина в панаме подставил ей руку, и они проследовали в столовую. Дженнифер несла материнский жакет.

— Идемте, Моника, — пригласила Дженнифер. Но Моника капризно надула губы, вяло махнула рукой, взяла и заснула.

День стоял все такой же мягкий и золотой. Краса этого совершенного дня снова выманила их всех на веранду, где Эдит, которой Моника явила каменный профиль и крепко закрытые глаза, присоединилась к миссис и мисс Пьюси и мужчине в панаме — его представили ей как мистера Невилла. Час прошел в молчании — мистер Невилл разжился из таинственного источника английскими воскресными газетами и любезно пустил их по кругу. Но миссис Пьюси, рассеянно перелистав страницы приложений с цветными фотографиями, вздохнула и сказала:

— Как скверен мир. Алчность и погоня за удовольствиями. Доступный секс. И никакого вкуса, ни малейшего. Милая, сбегай наверх, принеси мою книжку. Да, — продолжала она вопреки вежливым, однако настойчивым усилиям Эдит и мистера Невилла вернуться к чтению, — боюсь, я романтическая натура. — Сделав это заявление, она одарила их улыбкой, и им волей-неволей пришлось отложить «Тайме», «Санди тайме» и «Санди телеграф». — Во мне, видите ли, с детства воспитали веру в истинные ценности. — Ну, поехали, подумала Эдит, подавляя зевоту. — Для меня любовь означает супружество, — гнула свое миссис Пьюси. — Романтика и ухаживание идут рука об руку. Женщина обязана уметь заставить мужчину боготворить ее. — Мистер Невилл вежливо склонил голову в знак внимания к этому утверждению. — Что ж, мне, возможно, повезло, — добавила миссис Пьюси со смешком и, скосив вниз глаза, поправила бант на шелковой блузке. — Муж меня боготворил. Спасибо, милая, — сказала она, принимая из рук Дженнифер книжку с перекошенным в духе модерна профилем на бумажной обложке. — Вот какие романы мне нравятся, — продолжала она. Способна одновременно говорить и читать, отметила Эдит.

— «Солнце полуночи», — серьезно произнес мистер Невилл. — Ванесса Уайльд. Не знаю этой писательницы, — сказал он, обращаясь к профилю Эдит, которая отрешенно глядела на озеро.

— Хотя этот, по-моему, у нее не из лучших, — обронила миссис Пьюси.

Эдит ощутила боль уязвленного автора. А я этим романом как раз осталась довольна, подумала она. Тем летом Дэвид отдыхал в Греции, вспомнилось ей, валялся, нервничая, на пляже рядом с женой. Я считала, что он великолепно проводит время, и писала по десять часов в сутки, лишь бы не думать о нем. Тогда я собой немного гордилась. Уже целых три года прошло.

Она побледнела, ее взор заволокла дымка воспоминаний («Тебе нужны очки, Эдит!» — талдычила ей Пенелопа). Мистер Невилл подался вперед.

— После того как я распоряжусь насчет чая для этих дам, — сказал он, — не согласились бы вы немного прогуляться? Грех терять такой прекрасный день. Другой такой же нам вряд ли выпадет.

Эдит медлила с ответом.

— Да-да, прогуляйтесь, дорогая моя, — молвила миссис Пьюси, подчеркивая отстраненностью тона, сколь поглощена чтением.

— Надеюсь, увидимся после ужина.

Как много всего за один день, думала Эдит, когда они, оставив позади городок, медленно шли вдоль берега. Она была благодарна спутнику за молчанье. Замок, отталкивающий своей мрачностью и суровостью, уравновешивающий своим силуэтом ослепительный блеск воды, стоял на вдвинутом в озеро клочке земли, словно предел дальнейшему наступлению суши. Скоро он должен был застить солнце, а его разом потемневшая глыба накрыть их своей тенью. Они непроизвольно остановились, не желая присутствовать при сем ритуальном затмении, и, обратившись лицом к озеру, оперлись локтями о парапет. День незаметно терял свои краски, небесная голубизна бледнела в этот промежуточный час перед приходом сумерек. Эдит охватила печаль, наступающая с приближением вечера. Ее спутник посмотрел на нее и предложил: