Нечаянная любовь - Брукс Хелен. Страница 19

Она замолчала, пораженная блеском его глаз, прикованных к ее взволнованному лицу и полыхающим глазам.

– Так ты считаешь, что все знаешь?

Слова были острыми, как нож.

– Нет, – сказала она устало, поняв, что стена непробиваема. – Я уже сказала, каждый из нас приспосабливается к обстоятельствам по-своему.

– В таком случае сделай одолжение и занимайся своими собственными делами, – холодно заметил он, – и попридержи свои теории при себе. Мои мысли – это мое дело. Но одной из них я все-таки с тобой поделюсь: мне кажется, что этот новый имидж не совсем тебе подходит. О чем вы там договорились с этой сладкой конфеткой, – он кивнул в сторону лестницы, – я не знаю, но не думайте, что вам удастся еще раз обвести меня вокруг пальца.

– Меня здесь не будет, и я не смогу водить тебя за нос, разве не так?

– упавшим голосом сказала Рия, отворачиваясь и глядя на далекие холмы. —Я оставлю тебя в покое при первой же возможности.

Если бы в этот момент она посмотрела на него, то заметила бы тень, скользнувшую по его лицу, и напрягшиеся губы.

– Может, Хочешь что-то от меня на память? – задумчиво спросил он и, прежде чем она догадалась о его намерениях, развернул ее к себе и прижался к ее губам в горячем, ослепляющем поцелуе. Знакомый запах его одеколона ударил ей в нос. Она сопротивлялась, напрягая все мышцы, но понимала, что борется прежде всего с собой.

– Ты не можешь Оттолкнуть меня, – пробормотал он, отпустив на секунду ее губы. – Что бы ты обо мне ни думала, ты хочешь меня – не так ли?

– Это было утверждением, а не вопросом. Он с силой прижал ее к себе, и она стала таять. Кровь застучала у нее в висках.

– Не надо! Оставь меня, – возмущенно зашептала она, но, почувствовав его губы на шее, на мочке уха, на закрытых веках, поняла, что проиграла. Когда он вновь припал к ее губам, она слегка застонала, и по телу ее пробежала дрожь. Его нарастающее желание передалось и ей, колени у нее задрожали, и, боясь потерять равновесие, она ухватилась за его широкую спину. Наслаждаясь сладким вкусом ее губ, он осторожно направлял ее в спальню.

Он перегнул ее в талии так, что она упала на мягкую кровать вместе с ним. Покрывая ее лицо обжигающими поцелуями, он гладил ее дрожащее тело, обращаясь с ней, как опытный музыкант со скрипкой.

Под его волшебными руками и губами она изгибалась, вскрикивая и задыхаясь от новых и новых обжигающих ощущений. Вдруг он замер, и в его прищуренных глазах, скользивших по ее телу в измятой одежде, появилось вопросительное выражение.

– Ты все еще хочешь уехать? – прошептал он в ее мягкие волосы, не прекращая ласкать ее. – Неужели ты думаешь, что кто-то другой может доставить тебе столько же удовольствия!

Рия содрогнулась от страсти. Единственной реальностью были его руки и губы. Жжение внутри все нарастало и нарастало, становилось учительным, и она бессознательно мотала головой из стороны в сторону.

Он опять припал к ее губам, и у нее перехватило дыхание. Ей казалось, что разгоревшийся внутри огонь вот-вот сожжет ее дотла, и когда он прижал ее к своему большому телу, она все повторяла и повторяла его имя, ища его губы.

Он слегка приподнялся на локте, и она даже застонала, гладя на него ничего не видящими глазами.

– Рия! – нежно прошептал он. – Мне надо знать. Я действительно буду первым? – Слова его с трудом пробивались сквозь поглотивший ее водоворот чувств. – Ответь мне: я буду первым?

Он настаивал, и она в оцепенении кивнула, чувствуя только свою ослепительную любовь к нему.

– Но разве могу я быть в этом уверен?

Он произнес эти слова как человек, ненавидящий самого себя, и, чертыхнувшись вполголоса, поднялся со смятой постели. Глубоко вздохнув, с кошачьей грацией он вышел на балкон.

Рия застыла, не веря, что он бросил ее, но когда трезвый рассудок вернулся к ней, принеся с собой и отчаяние, она резко села на кровати и дрожащими руками поправила платье.

Какое холодное издевательство! Она вспомнила его вопросы, заданные шепотом, и сердце у нее остановилось. Он просто хотел убедиться, правду ли говорила Поппи о ее образе жизни и о том, что у нее не было мужчин. Но почему он не захотел получить главное доказательство? Щеки ее горели. Она понимала, что не смогла бы вовремя остановиться, в его руках она была как воск.

А может, она настолько неопытна, что представляет для него слишком легкую добычу, которой и гордиться-то нельзя по-настоящему? Какие мысли были в его холодной голове? Она посмотрела на темный силуэт за гонким тюлем и почувствовала себя настолько униженной, что ей хотелось лишь одного – чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Он взял ее безропотную любовь и растоптал башмаками. Если он хотел наказать ее за обман, то добился такого успеха, какой не снился ей даже в кошмарном сне. Она оказалась настолько слабой, что сама зарядила ружье, из которого ее расстреляли.

Глава 6

Рии понадобилось все ее мужество, чтобы пересечь комнату и выйти к Димитриосу на балкон. Она была уверена, что выражение его лица будет презрительным и победоносным, но когда она с высоко поднятой головой и горящим лицом раздвинула занавески, то вдруг перехватила столь необычный для него – полный замешательства – взгляд. Димитриос быстро отвернулся. – Извини, – пробормотал он. – Это не было запланировано…

– Я не верю тебе, – сказала они срывающимся от боли голосом.

Подумать только, всего пару минут назад она чуть не отдалась этому грубому, жестокому человеку, который ненавидит ее всей душой! Да она, наверное, сошла с ума! Она не узнавала себя и опасалась, что стоит ему до нее дотронуться, как все повторится сначала.

– А что, ты думаешь, это было? – Он проницательно на нее посмотрел. Какая-никакая месть за твою ложь.

– Рия зашлась краской, выдав себя с головой.

– Он нетерпеливо махнул рукой.

– Мне остается только сожалеть о том, что ты так плохо обо мне думаешь. Но, как бы тебе это ни показалось странным, сегодня я хотел познакомиться с тобой поближе. Теперь-то я понимаю, что все это бессмысленно, – горько сказал он. – Что касается Поппи, тут у меня нет выбора, придется принимать ее в свою семью, и я подумал, что, если мы расстанемся, не совсем разругавшись, нам будет легче в будущем. А это… – он кивнул в сторону спальни, – было злосчастной ошибкой.

Рия судорожно сглотнула. Ошибка, просто ошибка! Она ненавидела его. – Мне все это представляется в другом свете, – сказала она с болью в голосе.

– Черт побери! Ставки были не столь уж велики. Ничего не произошло. У тебя наверняка были сценки и погорячее.

Он словно чего-то ждал от нее с потухшим взглядом, но чего, она никак не могла понять.

– Так уж получилось, что со мной такое происходит впервые.

Эти слова дались ей с трудом. Его черные брови удивленно взметнулись вверх, и ей показалось, что он просто играет с ней в какую-то только ему известную игру.

– Ты хочешь сказать, что дожила до двадцати одного года – а ведь тебе двадцать один, хоть это правда? – (Она кивнула.) – Так значит, ты дожила до двадцати одного года, – продолжал он насмешливо, – сохранив все это очарование под покрывалом? Я не могу в это поверить.

– Мне все равно, веришь ты или нет, – с трудом выдавила она. – Я не обязана перед тобой оправдываться. Ты для меня – пустое место.

Она хотела сделать ему больно, чтобы увидеть хоть какой-то проблеск чувства на этом холодном, насмешливом лице, и когда смысл ее слов дошел до него, в глазах у него загорелись злые огоньки.

– Мне кажется, что чем быстрее ты уедешь, тем лучше будет и для тебя, и для меня, – сказал он с непроницаемым лицом. – Ты и так прошлась по нашим жизням, как ураган. Незачем… – Он оборвал себя на полуслове, увидев муку в ее мягких серых глазах. И выругался, шепотом, но от души. – Прекрати! – Димитриос взял ее за руки и слегка встряхнул: – Не смотри на меня так!

Он оттолкнул ее, будто она обжигала его, и выбежал из комнаты.