Скандинавская мифология. Энциклопедия - Королев Кирилл Михайлович. Страница 40

В сагах лесные жительницы представлены как злодейки, распутницы и предвестницы несчастий; охотники, однако, рассказывают совсем другие истории — о дружелюбии этих существ. Благодаря скоге, охотникам удавалось настрелять большое количество дичи. Когда охотники отдыхают в лесу в полночный час, скоге любят подходить и греться возле костров, прилагая все усилия к тому, чтобы не повернуться к людям спиной. Нередко можно услышать такие истории: «Когда она подошла к костру, я выхватил головешку и кинул в нее — дескать, убирайся в свой лес, мерзкий тролль! Она взвыла и попятилась, поднялся сильный ветер, казалось, деревья и камни разорвутся на части. Когда она повернулась ко мне спиной, то оказалось, что изнутри она совершенно полая, будто дерево с огромным дуплом». Если человек вступал в связь со скоге, от их союза рождалось исключительно вредное существо, на горе и несчастье окружающим.

Ученые, обращающие свое внимание на чудеса творения, исследовали воду, встречающуюся в определенных озерах и известную под именем «призрачная вода» (spokvatten). Она обладает свойством, будучи нагретой солнечными лучами, образовывать густой белоснежный туман, напоминающий то фигуру человека, то животного, меняющий облик и направление движения в зависимости от того, куда дует ветер. Люди, живущие возле таких озер и завороженные этими явлениями, рассказывают, что видели бессчетное число раз русалку, сидевшую на берегу озера и расчесывавшую свои длинные локоны золотым гребнем. Русалки считаются существами неискренними и коварными. Всем рыбакам есть что сказать о русалках, их появление предвещает плохой улов, шторм и бурю. Увидевшему русалку советуют не рассказывать об этом даже своим товарищам, а также взять кремень и огниво и высечь огонь, чтобы отвести беду. С того самого времени, как Тор метал свой молот в троллей и поражал их молнией, у сверхъестественных существ возник страх перед огнем. Отсюда до нашего времени в деревнях сохранился обычай в каждом доме, где есть новорожденный, зажигать огонь и не гасить его до тех пор, пока ребенок не будет крещен. В противном случае можно опасаться, что тролли похитят ребенка, оставив вместо него кого-либо из своих детей. О русалках рассказывают, что они живут на дне океана или моря, у них есть замки и усадьбы, а также домашние животные и скот, который называется brandcattle, то есть «пятнистый».

В северном Готланде, в области Бьярке, есть озеро Антен, берега которого покрыты живописнейшими лесами. На острове среди этого озера стоял древний замок, руины которого до сих пор сохранились по сей день. Назывался замок Локхольм и принадлежал рыцарю Гуннару, предку знаменитого рода Левенгауптов. Однажды русалка помогла ему, однако потребовала в награду новой встречи с рыцарем. Получилось так, что Гуннар забыл о назначенной встрече.

Тогда русалка сделала так, что вода озера поглотила Локхольм, а Гуннару пришлось укрыться в самой высокой башне. Когда же вода поднялась еще выше, рыцарь сел в лодку и поплыл прочь, но его лодка затонула возле огромного камня, который до сих пор называют камнем Гуннара. С того самого времени рыцарь Гуннар живет на дне со своей русалкой. Когда рыбаки проплывают на лодке мимо этого камня, они обычно приподнимают свои шляпы, как бы приветствуя Гуннара, ибо верят, что если этого не сделать, то удача от них отвернется.

Выше уже упоминались жрицы языческих богов, или Horgabrudar, которые следили за священными источниками. Они же получали от обращавшихся к ним людей дары за свои советы. После того, как страна приняла христианство, монахи и священники взяли источники под свою опеку, разместили возле них лики святых или кресты и заставили людей приносить пожертвования и просить здоровья у того святого, под чьей защитой, как предполагалось, находится тот или иной источник. Так христианский обычай заступил на место языческого и в таком виде существует и по сей день. Но люди не забыли языческих Horgabrudar. Крестьяне верят в то, что эти девы стали эльфами и в ожидании спасения будут обитать на дне своих источников. В песнях и сказках воспевается красота дев- хранительниц источников. К человеку, вычистившему источник или посадившему рядом с ним дерево, дева будет добра и благосклонна; того же, кто осквернит или испачкает целительные струи, будут преследовать болезни и несчастья.

Нек иногда появляется в образе взрослого мужчины и в этом обличье представляет особую опасность для надменных и дерзких девиц. Иногда он принимает образ красивого молодого человека с лошадиными копытами; может он выглядеть и стариком с длинной бородой, а время от времени его встречают в облике симпатичного юноши с золотистыми локонами, спадающими на плечи, и в красной шапочке. Летним вечером он сидит на поверхности воды и держит в руках золотую арфу. Если кто-то хочет поучиться у него музыке, то в качестве самого желанного для него вознаграждения рекомендуют пожертвовать черного барашка. Особенно он останется доволен, если одновременно с жертвой высказать надежду на его спасение, которого он втайне страстно желает. Потому-то, когда однажды двое мальчишек проходили мимо и сказали неку: «Чего хорошего ты добьешься, сидя здесь? Тебе все равно никогда не испытать вечного блаженства», — он начал горько плакать.

Если кого-то из крестьян одолевала болезнь, происхождение которой никак не могли объяснить, то считалось, что хворь вызвана духом того места, где болезнь и была подхвачена. Отсюда и выражение, которое часто можно слышать: «Он встретился с чем-то нехорошим в воздухе, в воде, в поле». В таких случаях надо было умилостивить нека, что делали следующим образом: в чашку наливали некий напиток и смешивали его со стружкой от обручального кольца, от серебра, латуни или любого другого металла, переданного по наследству, но так, чтобы общее количество стружек было нечетным, лучше всего три. С этой смесью направлялись к месту, где, как предполагалось, была подхвачена болезнь, и выливали содержимое чашки через левое плечо. Идти следовало молча, не проронив ни звука, и ни в коем случае нельзя было оборачиваться. Если точное место заболевания не поддавалось определению, смесь выливали либо на дверной косяк, либо на муравейник.

По преданию из Бохууса, Западный Готланд, нек превратился в лошадь и отправился на берег попастись, но местный колдун накинул на него столь искусно придуманную уздечку, что он не смог освободиться. Колдун держал нека у себя всю весну и мучил его нещадно, заставляя пахать, словно лошадь. В конце концов уздечка случайно соскользнула, и нек молнией прыгнул в воду, утянув за собой и борону.

Нека, обиталище которого находится под мостом или в ручье, обычно называют стромкарл. Он всегда играет на скрипке; и если какой-нибудь музыкант играет с необычайной силой, а техника его игры отточена до мелочей, то говорят, что он играет не без помощи стромкарла. Возле Хорнборгабро, в Западном Готланде, однажды слышали, как стромкарл поет песню, трижды повторяя припев: «Я знаю — я знаю — я знаю, что жив мой Спаситель». Моряки видели нека в образе старика, сидящего на скале и выжимающего воду из своей огромной зеленой бороды. Говорят, что появление таких существ предвещает шторм и бурю. Иногда Нека можно увидеть на берегу в обличье прекрасной лошади, только копыта его вывернуты наоборот.

Однажды вечером некий священник ехал верхом через мост и вдруг услышал чарующие звуки скрипки. Он огляделся и увидел молодого человека, обнаженного по пояс, сидевшего на воде. Священник понял, что это нек, и обратился к нему с такими словами: «Зачем столь радостно ты щиплешь свои струны? Скорее вот эта сухая палка, что я держу в руке, зазеленеет и расцветет, чем ты удостоишься искупления». Музыкант отбросил свою скрипку и горько заплакал. Священник же развернул лошадь и продолжил свой путь. Но прежде, чем он успел далеко отъехать, он вдруг увидел, что из его посоха стали пробиваться молодые зеленые побеги, перемежающиеся изумительной красоты цветами. Этот знак с небес заставил его поспешить обратно к скорбящему неку, показать тому цветущий посох и воскликнуть: «Смотри! Мой старый посох зазеленел и расцвел, как молодой побег в саду из роз, и точно так же должна расцвести надежда в сердцах всех живых существ, ибо жив их Избавитель!» Утешившись этими словами, нек снова взял свою скрипку, и веселые мелодии звучали на берегу всю ночь напролет.