10 писем Робинзону - Сафонов Владимир Иванович. Страница 15

А предвидение у крыс, бегущих с корабля, которому суждено погибнуть в океанских пучинах! А отлет домовых воробьев, гнездящихся под соломенными крышами, которым суждено быть объятыми пламенем! А медузы, чувствующие приближение шторма за много часов и даже дней! Всего загадочного не перечислить даже специалисту. Откровенно говоря, я завидую и биологам, и зоологам, и энтомологам, и ихтиологам. У них-то тайн и загадок хоть отбавляй! Есть над чем поразмыслить.

Мое получасовое продвижение по лесу на ощупь закончилось в глухом и сыроватом осиннике, что я установил с помощью фонарика, вырвав из темноты то место, где мне предстояло провести остаток ночи и встретить рассвет. До этого пользование фонариком было, само собой разумеется, не дозволено. На устройство ночлега на новом месте, как я полагал, табу все еще распространялось. Приходилось опять погрузиться в темноту, которая после вспышки фонарика стала еше более непроглядной.

Прежде всего требовалось найти (нащупать!) два дерева, таких, чтобы расстояние между ними не превышало длины лямок гамака, но и чтобы не росли они слишком близко друг от друга.

Разыскивая такие деревья, я отошел на несколько шагов от велосипеда и… потерял его… Нашел его, потоптавшись в радиусе пяти шагов, минут через десять, когда уже хотел присесть и дождаться рассвета. Я буквально споткнулся о заднее колесо моего опрометчиво оставленного друга. Теперь я уже не выпускал его руля до тех пор, пока не нащупал двух подходящих осин.

Вначале я забрался в гамак как был — в одежде и сапогах, но через несколько минут постыдился своей слабости и стал устраиваться как обычно, с комфортом. Да и глаза стали кое-что различать. Как-никак, а летом, даже в пасмурную погоду, ночи короткие.

Утром я был вознагражден зрелищем, которое не каждому удается наблюдать. Под колесами велосипеда суетился и фыркал здоровенный еж. Видимо, его прельстили какие-то запахи из моих багажных сумок, и он старался как мог дотянуться до них, уморительно вставая на задние лапки. Я неосторожно пошевелился, и гость тут же поспешил ретироваться, нырнув под сень большого папоротника. Я притих и, дождавшись его возвращения, пленил колючего индивидуалиста, накрыв его своей шапочкой. После этого стал вспоминать, что у меня осталось в сумках из съедобного, чем мог бы полакомиться пленный зверек. Я разложил на бумаге все, что у меня осталось из провизии: десяток ржаных сухарей, банку свиной тушенки, пакетик горохового супа, немного овсяной крупы и — вероятно, это и привлекало ежа — пачку полузасохшего плавленого сыра «Волна». Видимо, сырный дух не только лисиц пленял. Я это понял сразу, когда, отрезав кусочек сыра, сунул его под нос полусвернувшемуся пленнику. Тот фыркнул, но уже через мгновение высунул черный принюхивающийся носик и, расслабившись, начал поедать подсунутое. Ободренный успехом «продуктовой» дрессировки, я выпустил ежа на траву, но он немедленно попытался удрать, поэтому пришлось его вновь посадить на колени и уже так скормить ему весь квадратик сыра.

Если бы еж был помоложе, этак с детский кулачок, то, может быть, я рискнул бы сделать его своим спутником. Эти зверюшки ведь очень быстро привыкают к человеку. Но мой пленник был свободолюбивым старым ежом, и мне пришлось с ним расстаться.

ПИСЬМО ДЕВЯТОЕ

Погода явно пошла на вёдро. Солнце быстро высушило промокшую накануне природу, и мое настроение сразу улучшилось. Выбравшись из осинника, я насладился быстрой ездой по ровной проселочной дороге, пересекавшей большущее кукурузное поле.

Задание, содержащееся в девятом письме, пришлось, что называется, вовремя! «Вообрази, что у тебя возникла острая необходимость в лекарствах и перевязочных средствах. Помоги себе сам». Как я уже упоминал, при выполнении ночного марша я пребольно поранил кисть руки. Ранка покраснела, воспалилась и давала о себе знать даже при небольшом сжатии пальцев.

Я еще утром смазал ее йодом, но это не остановило воспалительного процесса. Подорожник! Кто из нас не встречал этого растения, которое североамериканские индейцы прозвали «следами бледнолицых».

Американский континент до вторжения белых завоевателей не знал этого растения. Оно было занесено на заокеанскую почву на подошвах сапог конкистадоров, отчего аборигены и дали ему такое название.

Просто трудно представить человека, который хотя бы раз не прикладывал к ссадине, болячке, потертости его чудодейственные листья, снимающие и болевые ощущения, и воспалительные процессы на неглубоких загноившихся ранах. Недавно мне приходилось читать, что наши отечественные формакологи всерьез заинтересовались этим неказистым сорнячком, селящимся у дорог и тропинок, рядом с человеческим жильем. Ученые установили, что подорожник обладает поистине универсальными лечебными свойствами. Экстракт из его листьев не только ускоряет заживление воспалившихся ран, но снижает кровяное давление, обладает снотворным, успокаивающим действием.

Оказывается, он полезен и при язвенной болезни желудка, при повышенной кислотности, гастритах, коклюше, бронхите и даже туберкулезе. Вот, оказывается, какой наш придорожный сорнячок!

В лесу подорожника не встретишь, поэтому я запасся им еще на опушке.

Промыв водой пару свежих лисгьев, я привязал их к ранке и уже через несколько минут почувствовал явное облегчение. Боль, саднящая боль куда-то исчезла! Разумеется, менять листья пришлось несколько раз, но уже к вечеру ранка выглядела по-иному, а через день от нее остался лишь бугорок, корочка.

Но, кажется, я увлекся рассказом о подорожнике, забыв сообщить полезные советы по применению других целебных трав и перевязочного материала. Перечислять все — значит пытаться пересказать многотомные описания мира целебных трав. Поэтому я остановлюсь лишь на немногих более или менее известных даже горожанину лекарственных растениях нашей средней полосы.

Начну с ягод. Лечебные свойства малины известны, пожалуй, всем. Заварка из ягод — сильное потогонное и жаропонижающее средство, а из листьев — нормализующее работу желудка. Черника хорошо помогает при поносе. Смородина, благодаря высокому содержанию витамина С, отличное общеукрепляющее средство. Заварки и настои из ягод и листьев брусники употребляют как мочегонное, антисептическое и вяжущее средство, а также при расстройствах желудка. У кого повышенное давление, тому полезен брусничный сок. Ягоды калины рекомендуются при головной боли и как слабительное, соком из ягод полезно «обмывать» гноящиеся ранки. «Чай» из калины — общеукрепляющее и успокаивающее средство. Отвары из листьев костяники благотворно влияют на деятельность пищеварительного тракта и употребляются при простудных заболеваниях. Хорошим общеукрепляющим средством служат ягоды рябины. Они обладают заметным кровоостанавливающим свойством. Их полезно пожевать при мелких травмах ротовой полости.

Травы. Настой из ромашки пьют при простуде, головной боли, от кашля. Полезен он и при затруднительном мочеиспускании. Настой из корней одуванчика возбуждает аппетит, улучшает пищеварение, помогает при запорах. Заварка из пижмы — средство от головной боли и ломоты в суставах, возбуждает аппетит. При растройствах желудка поможет «чай» из листьев полыни. Настой из лепестков василька применяется как мочегонное средство и противолихорадочное. Рекомендуется также при простудных заболеваниях и при учащенном сердцебиении. Отвар из «головок» клевера — отхаркивающее, слабое мочегонное и потогонное средство.

Деревья. Отвар из почек березы следует пить при заболеваниях желудка и при простуде. Настой из листьев — потогонное средство. Настой из паразитирующего на взрослых деревьях березового гриба (чага) применяется при желудочно-кишечных заболеваниях. Настой из еловой хвои богат витаминами. Измельченной засохшей смолой присыпают ранки и язвы. Отваром из коры ивы полоскают рот при воспалительных процессах. Полезен он при поносах и как жаропонижающее средство. Отвар и настой из цветов липы применяют как болеутоляющее и успокаивающее средство. Примочки из таких отваров прикладывают при ожогах и язвах. Листья липы прикладывают к вискам при головной боли. Липовый «чай» — одно из лучших противопростудных средств. При бессоннице и излишнем возбуждении помогает отвар из коры калины.