Мы – славяне! - Семенова Мария Васильевна. Страница 15

Свадьба

Старинную русскую свадьбу исследователи по всей справедливости называют очень сложным и очень красивым спектаклем, длившимся несколько дней. Причём в этом спектакле ничего не делалось «просто так»: любое движение или слово, любая деталь одеяний были исполнены глубокого смысла – смысла зачастую очень древнего, уходящего корнями в язычество. И вот что интересно. Ещё в прошлом веке в крестьянской среде бытовало такое воззрение: если был соблюдён православный церковный обряд, но не было сватовства, «закрывания» невесты и обязательного «пира на весь мир» – сиречь на всю деревню (то есть типично языческих элементов), – общественное мнение упорно отказывалось принимать этот брак, считать свадьбу действительной. И наоборот: если «языческие» элементы были исполнены честь честью, то с церковным венчанием, считалось, можно и повременить, приурочить его, например, к освящению новой избы или крестинам ребёнка…

Рассказать подробно о свадьбе здесь невозможно. Учёными написано о ней такое количество книг, что мы сразу захлебнёмся в поверьях, обычаях и просто интересных подробностях. Да и задача моя вовсе не в том, чтобы рассказать абсолютно всё о язычестве древних славян и его современном наследии. Я хочу лишь разбудить любопытство, хочу, чтобы почаще звучало «почему?» и открывались умные книги, которые если и не сразу всё объясняют, то, во всяком случае, подсказывают, где искать.

Свадьбу видел каждый из нас, хотя бы в кино. Но вот многие ли знают, почему на свадьбе главное действующее лицо, центр всеобщего внимания – невеста, а не жених? А почему на ней белое платье? А почему она надевает фату?

Попробуем разобраться.

В разделе «Мой род – моя крепость» будет подробно рассказано, что в древности каждый человек осознавал себя в первую очередь членом определённого рода. Дети принадлежали к роду родителей, а вот дочь-девушка, выходя замуж, переходила в род мужа. (Именно поэтому замуж «выходят» – в смысле, выходят из своего рода, покидают его.) В главе «Границы во времени» уже говорилось о том, что означал для язычников такой переход. Девушка должна была «умереть» в прежнем роду и «снова родиться» в другом, уже замужней, «мужатой» женщиной. Вот какие сложные превращения происходили с невестой. Отсюда и повышенное внимание к ней, которое мы посейчас видим на свадьбах, и обычай брать фамилию мужа, ведь фамилия – это знак рода. Отсюда и сохранившееся кое-где обыкновение звать родителей мужа «мамой» и «папой», чем, кстати, пожилые люди нередко весьма дорожат, хотя, откуда взялся такой обычай, объяснить толком не могут. «Вошла в семью» – и всё тут!

Теперь нам ясно, почему жених старается внести невесту через порог своего дома обязательно на руках: ведь порог – это граница миров, и невесте, прежде «чужой» в этом мире, надлежит превратиться в «свою»…

А что белое платье? Иногда приходится слышать, будто оно, дескать, символизирует чистоту и скромность невесты, но это неправильно. На самом деле белый – цвет траура. Да, именно так. Чёрный в этом качестве появился сравнительно недавно. Белый же, как утверждают историки и психологи, с древнейших времён был для человечества цветом Прошлого, цветом Памяти и Забвения. Испокон веку такое значение придавали ему и на Руси. А другим «траурно-свадебным» цветом был… красный, «чермный», как он ещё назывался. Его издавна включали в одеяние невест. Есть даже народная песня: «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан» – песня дочери, которая не хочет уходить из родного дома к чужим людям – замуж. Итак, белое (или красно-белое) платье – это «скорбное» платье девушки, «умершей» для своего прежнего рода.

Теперь про фату. Ещё совсем недавно это слово означало просто «платок». Не теперешнюю прозрачную кисею, а настоящий плотный платок, которым наглухо закрывали невесте лицо. Ведь с момента согласия на брак её считали «умершей», а жители Мира Мёртвых, как правило, невидимы для живых. И наоборот. Не случайна знаменитая фраза из «Вия» Н. В. Гоголя: «Подымите мне веки: не вижу!» Вот и невесту никому нельзя было видеть, а нарушение запрета вело ко всевозможным несчастьям и даже к безвременной смерти, ибо в этом случае нарушалась граница и Мёртвый Мир «прорывался» в наш, грозя непредсказуемыми последствиями… По той же причине молодые брали друг друга за руку исключительно через платок, а также не ели и не пили (по крайней мере невеста) на всём протяжении свадьбы: ведь они в этот момент «находились в разных мирах», а касаться друг друга и тем более вместе есть могут только люди, принадлежащие к одному миру, более того – к одной группе, только «свои»…

В наши дни молодым тоже не рекомендуют усердно угощаться на собственной свадьбе и тем более пить хмельные напитки, но уже совсем по другой причине. Им надлежит в скором времени стать Матерью и Отцом, а могут ли у пьяных супругов родиться полноценные дети?

Надо упомянуть и ещё об одном интересном обычае, связанном с совместной едой жениха и невесты. В старину на Руси говорили: «Не женятся на тех, с кем вместе едят». Казалось бы, что в том плохого, если парень и девушка дружно работают или охотятся и едят из одной миски, как брат и сестра? Вот именно – как брат и сестра. Мы уже знаем, что совместная трапеза делала людей «родственниками». А браки между родственниками не поощрялись – опять-таки в интересах потомства… Подробнее о значении совместной трапезы говорится в главе «Истоки гостеприимства» и в разделе «Мой род – моя крепость».

…На русской свадьбе звучало множество песен, притом большей частью печальных. Тяжёлая фата невесты понемногу набухала от искренних слёз, даже если девушка шла за любимого. И дело здесь не в трудностях жизни замужем в прежние времена, вернее, не только в них. Невеста покидала свой род и переходила в другой. Стало быть, она покидала духов-покровителей прежнего рода и вручала себя новым. Но и былых незачем обижать и сердить, выглядеть неблагодарной. Вот и плакала девушка, слушая жалобные песни и изо всех сил стараясь показать свою преданность родительскому дому, прежней родне и её сверхъестественным покровителям – умершим предкам, а в ещё более отдалённые времена – тотему, мифическому животному-прародителю…

Вот какую глубину исторической памяти открывает нам лишь один обычай, истоки которого к тому же мало кто знает.

А теперь вспомним русские (и не только русские) сказки, в которых сочувствие рассказчика, да и всех добрых людей, всегда на стороне младшей сестры. Уж она-то и умница, и красавица, и рукодельница, в то время как старшие (обычно две) – глупы, сварливы и безобразны…