Мы – славяне! - Семенова Мария Васильевна. Страница 40

Успенская А. В., Фехнер М. Ф. Поселения Древней Руси // Очерки по истории русской деревни Х—ХIII веков. М., 1956. (Труды Государственного Исторического музея. Вып. 32).

Фадеев Л. А. Происхождение и роль системы городских концов в развитии древнерусских городов // Русский город: Историко-методологический сборник. М., 1975.

Фроянов И. Я., Дубов И. В. Основные этапы социального развития древнерусского города (IХ—ХII вв.) // Древние города: Материалы к Всесоюзной конференции «Культура Средней Азии и Казахстана в эпоху раннего средневековья». Л., 1977.

Янин В. Л., Алешковский М. Х. Происхождение Новгорода: (К постановке проблемы) // История СССР. 1971. Вып. 2.

Мой род – моя крепость

«Родовой строй разлагался…»

О роде, об отношениях родства у древних славян в научной литературе (если только она не посвящена специально данному вопросу) упоминают обычно вскользь, мельком, как-нибудь так: «В IХ веке родовой строй у восточных славян уже разлагался…» Далее учёные обычно переходят к разбору юридических тонкостей, зафиксированных в памятниках древнерусского права, например порядка наследования. Это позволяет сопоставить славянскую общину тех времён («вервь», «печище», «мир») с образцами, известными из «классической» древности: римскими, греческими, западноевропейскими, но, к сожалению, проливает очень мало света на обычные родственные взаимосвязи, имевшие место в повседневном быту наших предков. Эти отношения выступают на первый план разве только тогда, когда речь идёт о каком-нибудь князе. В самом деле: от того, кому из многочисленной родни он приходился сыном, братом или племянником, непосредственно зависели его права на «стол» в том или ином городе, а если город был достаточно велик – то до некоторой степени и судьба страны. Однако не все ведь были князьями!

Обратимся к художественной литературе. В исторических романах зачастую читаем, как молодой герой – славянин «былинных» времён – уходя из родительского дома на подвиги, в лучшем случае кланяется «отцу—матери», которые, в свою очередь, вполне довольствуются заявлением сына, что он, дескать, уходит «долю искать». Ни дать ни взять современная семья и выросший сын, уезжающий в другой город учиться… Но может ли быть, чтобы родственный коллектив, существовавший тысячу лет назад, ничем не отличался от нынешнего?

Получается, что мы, читатели, так и не имеем достоверной и доступной нашему пониманию картины семейной жизни славян – ни в научных изданиях, ни в художественных.

Учёных можно понять. У них свои цели и задачи, а книги они пишут чаще всего для того, чтобы рассказать об открытиях, подытожить опыт работы, высказать свою точку зрения в научном споре. Эти книги написаны специалистами для таких же специалистов. Нам с вами было бы очень сложно в них разобраться.

Авторы же, создающие описания наподобие приведённого выше, возражают, что, мол, исторические детали – не главное, что роман не об этом и так далее. Не очень ясно, правда, какое отношение к истории имеют подобные произведения…

Как же выяснить, действительно ли только князья (впоследствии – цари) и другие знатные люди должны были жить с постоянной оглядкой на многочисленную и могущественную родню (достанется ли наследство, дадут ли жениться на той, которую полюбил, или навяжут немилую, но родовитую?), а у простых людей всё было «просто»? Или опять, как часто утверждают люди, не знающие, где находится библиотека, «об этом очень мало известно»?

Между тем, если начать внимательно листать научные книги, – оказывается, всё не так уж и безнадёжно. Что такое родовой строй, который к VIII–IХ векам у наших предков якобы почти «разложился»?

Это такая форма общественного устройства, при которой вся жизнь отдельного человека определяется жизнью его рода – большой семьи, состоящей из нескольких поколений родственников. Они живут под одной крышей или в тесном соседстве, сообща трудятся и сообща потребляют продукты своего труда.

Подобный род, «сидевший» в дебрях нехоженого леса (покрывавшего тогда большую часть Русской равнины), находился, как мы бы теперь выразились, на полном самообеспечении. Пищевых излишков было немного, но никто и не голодал. А нужда в посуде, одежде, орудиях труда полностью удовлетворялась изделиями домашнего ремесла. Торговать такой «экономической единице» было особо нечем и, главное, незачем. Это значит, что род не очень-то интересовался не то что чужеземцами, но даже и ближайшими соседями, кроме тех случаев, когда вставал вопрос о невестах для юношей или о женихах для девушек. Земля и имущество находились в общей собственности членов рода; бедность или богатство были делом неслыханным.

Сходные порядки существовали в древности у всех народов Земли, а у некоторых сохранились и по сей день. Большими семьями живут там и тогда, где «малой» семье (муж, жена и маленькие дети) трудно выжить одной, без опоры на многочисленных родственников.

К VIII–IХ векам родовой строй у древних славян в самом деле уходил в прошлое. Изменившиеся условия жизни, возросшая производительность труда привели к тому, что большая семья всё чаще стала распадаться на малые, каждая из которых жила своим отдельным хозяйством. Появились города, где встречались и соседствовали люди не то что из разных родов, но даже и из разных племён, а то и вообще «из-за моря». Усиливалось разделение на богатых и бедных…

Таким образом, род перестал быть главнейшим фактором, определявшим жизнь всего народа и каждого человека. Но от этого род никуда не исчез, не был раз навсегда «отменён» и позабыт. В условиях родового строя, как пишут учёные, прошла большая часть истории человечества. Род – объединение по признаку родства – самая древняя разновидность общественной организации, с которой познакомился человек. И пожалуй, наиболее живучая. Общественное здесь тесно смыкается с биологическим: пытаться отменить род – почти то же самое, что пытаться отменить явление природы. Подобные попытки, впрочем, предпринимались. И неизменно приводили к трагедии.

Нас и наши нынешние семьи, совсем крохотные по меркам древних, связывает с совершенно чужими людьми такое количество разнообразнейших отношений (дружеских, экономических, религиозных и так далее), которое нашим пращурам не могло даже присниться. Тем не менее и на этом фоне родство занимает особое место.

Кого во все века считали и считают обиженным судьбой, самым обездоленным и достойным жалости? Сироту – человека, по тем или иным причинам лишённого родственников. К кому, случись беда, в первую очередь обращаются за подмогой? К родственникам. А тот, кому доводилось сидеть за большим и шумным столом рядом с родителями, тётями, дядями, братьями, сёстрами, племянниками и иной роднёй – полон дом народу, и все родственники! – тот подтвердит, что за подобным столом царит совершенно особая атмосфера. И нет напасти хуже, чем семейный разлад, не говоря уж о кровавом раздоре между роднёй… «Братоубийственная война» не случайно звучит особенно страшно, хотя не бывает на свете нестрашной войны. Да и просто поссориться с родственником как-то обиднее, чем с чужим человеком!