100 великих историй любви - Сардарян Анна Романовна. Страница 57

Бальзак не лгал. Устав от бурной молодости, многочисленных романов и женщин, теперь он желал тепла и заботы, тихой и спокойной старости рядом с прекрасной Евой. Но счастье супругов продолжалось недолго. Они переехали в Париж, а через пять месяцев писатель слёг. Он страдал от приступов сильнейшего удушья. Врачи поставили диагноз гипертрофии сердца, которое не выдержало той яркой, безумной жизни, которая выпала на долю одного из величайших писателей мира. «Достигнуть цели, умирая, как античный гонец! — писал Бальзак. — Видеть, как счастье и смерть одновременно вступают на твой порог! Завоевать любимую женщину, когда любовь уже гаснет!»

Обессиленный и умирающий писатель, встав однажды с постели, случайно ушиб колено, и у него началась гангрена правой ноги. Сильнейшая боль от разлагающейся раны добавила писателю ещё более мучительные страдания. 18 августа 1850 года Оноре де Бальзак потерял сознание и умер в агонии и бреду.

Безутешное горе его возлюбленной было сильным, но, увы, недолговременным. Ровно через полгода она завела бурный роман с начинающим литератором Шанфлери, который был на два десятка лет младше уже стареющей Ганской. Она не стыдилась появляться с молодым человеком в свете, веселилась и наслаждалась бурной парижской жизнью. Шанфлери, как замечали очевидцы этого романа, считал, что по чувственности и темпераменту Эвелине нет равных, но, испугавшись властности любовницы, он сбежал от Ганской при первом же удобном случае. Через год Эвелина познакомилась с художником Жаном Жигу, с которым осталась до конца своей жизни. Ганская умерла 10 апреля 1882 года и была похоронена на кладбище Пер-Лашез рядом с Бальзаком.

К сожалению, большинство писем Эвелины Ганской, адресованных великому писателю, не сохранилось. По просьбе Евы Бальзак уничтожил их. Это произошло сразу после того, как одна из любовниц французского романиста, госпожа де Бреньоль, выкрав несколько писем Ганской, потребовала за письма солидный выкуп. «Я затрепетал, увидев, как мало места занимают пятнадцать лет жизни», — с горечью вспоминал Бальзак.

А «чужестранка», «гордая королева», «повелительница», спящая теперь рядом со своим «добрым Бильбоке», однажды призналась: «Его письма — великое событие в моей одинокой жизни… Я преисполнена гордости от того, что значу для него больше, чем все другие женщины, ибо он гений, один из величайших гениев Франции…»

В отечественной литературе появились произведения, обвинявшие Эвелину Ганскую в жестоком эгоизме и даже в преждевременной смерти великого романиста. Нет смысла опровергать эти досужие домыслы, но нашему читателю надо знать, что с подобной точкой зрения не согласен ни один серьёзный исследователь жизненного пути Оноре де Бальзака.

КЛАРА ВИК — РОБЕРТ ШУМАН

Великий композитор-романтик Роберт Шуман (1810–1856) начал свой жизненный путь необычайно успешно, а закончил его в психиатрической клинике. Взлётами и падениями он был обязан прежде всего своей возлюбленной — несравненной Кларе Вик (1819–1896). Возможно, Шуман и не стал бы так всемирно известен, если бы не встретил на жизненном пути эту блестящую пианистку, чья исполнительская гениальность, должно быть, и заставила композитора подняться до божественных высот.

Роберт Шуман родился в 1810 году в Саксонии в провинциальном городке Цвиккау и был пятым ребёнком в большой семье бюргеров. Отец его, известный в провинции книгоиздатель, мечтал, чтобы сын стал поэтом или литературным критиком. Судьба распорядилась иначе: однажды, услышав на концерте скрипку Паганини, будущий композитор навсегда преклонился пред музыкой. Мать любила мальчика больше других детей, но хотела, чтобы сын обучился «хлебной» профессии, она мечтала, чтобы Роберт стал юристом. Желание матери первоначало взяло верх — в 1828 году юный Шуман отправился в Лейпциг, где поступил в университет для изучения юриспруденции.

Однако с мечтой стать музыкантом молодой человек никогда не порывал. Как-то раз, прогуливаясь по городу после занятий, он решил зайти в гости к местному врачу-психиатру Карусу, у жены которого певицы Агнессы Карус часто собирались известные музыканты и музыкальные критики. В тот вечер там был и владелец фортепианной мастерской и одновременно преподаватель игры на фортепиано Фридрих Вик со своей девятилетней дочерью, которая уже в столь раннем возрасте подавала большие надежды как исполнительница. Когда девочка села за инструмент и опустила на клавиши свои худенькие детские руки, весь дом затих, словно заворожённый, и внимал игре маленькой Клары. Сомнений не было: девочка обладала поразительным музыкальным даром.

Клара Вик появилась на свет в 1819 году и воспитывалась строгим отцом, который ушёл от жены, забрав малолетнюю дочь и её младших братьев к себе и запретив детям видеться с матерью. Тщеславный Вик ни на миг не сомневался, что его Клара станет великой пианисткой: он был одержим маниакальной идеей сделать из своего первенца — не важно дочь ли это или сын, — гениального, известного всему миру музыканта. Таким образом, Вик жаждал на века прославить своё имя.

Родившаяся девочка была очень болезненным и слабым ребёнком. Замкнутая в себе, Клара начала говорить лишь с четырёх лет, а иногда казалась совершенно глухой. Скорее всего, зачехлённое развитие девочки объясняется нездоровой атмосферой в семье и непрекращающимися ссорами между родителями. Поэтому когда они развелись, а маленькую Клару отец увёз в Лейпциг, девочка быстро заговорила и показала свои незаурядные способности. С тех пор вся жизнь Клары замыкалась на музыке: ежедневные, многочасовые занятия за роялем, изнурительные упражнения, строгий режим, запрет на детские игры и забавы. Фридрих не жалел средств: к его дочери приходили самые прославленные мастера музыки, учителя письма и чтения, английского и французского языков. Всё это сделало Клару Вик не по годам взрослой и серьёзной: отец отнял у неё детство, подарив взамен всемирную известность.

На следующее утро после выступления маленькой пианистки Роберт Шуман стоял у двери дома Виков и умолял главу семьи быть его учителем. В тот день он стал учеником знаменитого музыкального педагога Фридриха Вика и из беззаботного юноши превратился в трудолюбивого ученика, часами занимавшегося музыкой. Современники вспоминали, что Шуман даже в поездки брал картонную клавиатуру, на которой беспрестанно отрабатывал технику игры на фортепиано. Придумывая изощрённые упражнения, он однажды повредил себе правую руку, после чего врачи запретили музыканту играть, навсегда отобрав надежду стать великим пианистом. Продолжая занятия с Фридрихом Виком, будущий композитор в то время всерьёз увлёкся музыкальной критикой.

Когда у Виков появлялся молодой Роберт, всё в доме веяло теплотой и весельем. Но худое, нездоровое лицо Клары и её огромные, грустные глаза не давали юноше покоя. Его сочувствие к «печальной Кьярине», а также восхищение её гениальностью переросли вскоре в настоящее, сильное чувство.

В 1836 году, когда Кларе исполнилось шестнадцать лет, Шуман впервые объяснился ей в любви. «Когда ты меня поцеловал тогда, — вспоминала она в своих письмах намного позднее, — я думала, что потеряю сознание… я едва удержала в руках лампу с которой провожала тебя к выходу». Девушка, уже давно питавшая нежные чувства к молодому пианисту, сразу же ответила взаимностью. Влюблённым приходилось скрывать свои отношения, прячась и обманывая старого Вика. Тем не менее подозрительный отец вскоре узнал о проделках дочери. Понимая, чем может обернуться для него роман Клары, Вик увёз дочь из города, и более чем полтора года влюблённые не имели ни малейшей возможности встретиться. Даже переписка была им строго запрещена. В дни разлуки Роберт Шуман, тоскуя по «маленькой Кьярине», написал лучшие свои «Песни», которые впоследствии принесли ему мировую славу.

В 1837 году, когда Вики вернулись из продолжительного турне в Лейпциг, Клара написала любимому нежное письмо, передав его через общего друга Эрнста Веккера. С тех пор их тайные письма пересылались через знакомых, которые изо всех сил старались помочь влюблённой паре облегчить их страдания. «…Ты ангел-хранитель, посланный мне творцом. Ведь ты и только ты вернула меня к жизни…» — писал Шуман. Иногда друзья организовывали тайные встречи Роберта и Клары, и делалось это столь искусно, что даже суровый и бдительный Фридрих Вик долгое время не замечал пылкого любовного романа своей дочери.