100 великих историй любви - Сардарян Анна Романовна. Страница 82

Спустя несколько недель великого князя заключили под арест, а потом направили в ссылку в Пермь. Наталья должна была следовать за ним, но задержалась на время, чтобы найти возможность вернуть хотя бы часть конфискованных драгоценностей. В то время она писала мужу: «У меня опять такое беспокойство на душе, что я ни днём, ни ночью не знаю покоя… Мысли о смерти меня больше не покидают ни на одну минуту…» Он отвечал ей: «Моя дорогая Наташа, сердечно благодарю тебя за письмо. События развиваются с ужасающей быстротой… Ужасно грущу, что мы не вместе, люблю тебя всем сердцем. Да хранит тебя Бог, моя нежная Наташа. Весь твой Миша».

В Пермь Брасова приехала спустя некоторое время, однако надолго там не осталась: надо было отправлять за границу дочь Тату, которая всё ещё жила в России. А через несколько дней после возвращения в Гатчину Наталья Сергеевна неожиданно получила телеграмму, в которой говорилось, что её супруг бесследно исчез 30 июня 1918 года.

Растерянная и возмущённая, Наталья Брасова отправилась в Петроград, чтобы получить в ЧК информацию о пропавшем муже. Однако там не только изобразили на лицах удивление, но и взяли под арест супругу великого князя, обвинив её в причастности к таинственному исчезновению Михаила Романова. Десять месяцев провела Брасова в тюремной камере, пока, будучи весьма находчивой и смелой, додумалась притвориться больной и добиться перевода в тюремную больницу. Из больницы Брасова сбежала. Из Петрограда она добралась в Одессу, потом — в Константинополь, а окончательно обосновалась во Франции, продолжая время от времени расспрашивать у русских эмигрантов о своём муже. Наталья ждала, что супруг, как и было условлено, когда-нибудь объявится во Франции, и верила, что Михаил Александрович жив.

Прошло много лет. В 1934 году друзья Брасовой привезли вышедшую в Советском Союзе книгу П. Быкова «Последние дни Романовых». На страницах книги женщина прочла о кончине своего мужа: как оказалось, её супруг был расстрелян в пермском лесу ещё тогда, в те страшные революционные дни. Больше она не ждала.

Её жизнь становилась всё тяжелее. Средств не хватало, и Наталье Сергеевне пришлось снять маленькую комнатку у сварливой и злобной старухи. Дочь Тата вышла замуж за бедного англичанина и практически забыла о матери, а любимый сын Георгий погиб ещё в 1931 году в ужасной автокатастрофе. В 1951 году вдова великого князя Михаила Романова заболела раком, а хозяйка, узнав о болезни бедной женщины, выгнала её на улицу.

Наталья Брасова скончалась 26 января 1952 года в Париже. Умирала она в богадельне для нищих и бездомных, куда незадолго до смерти её привели добрые женщины, нашедшие оборванную и больную старуху на дальней скамейке тихого парка. Когда нищенку попросили назвать её имя, она представилась графиней Брасовой, супругой великого русского князя Михаила Александровича Романова. Ей не поверили даже после того, как она решительно заявила, что на кладбище Пасси в Париже покоится тело её сына, великого князя Георгия, а рядом с могилой — маленький участок земли, который графиня выкупила для себя.

В конце 1990-х годов в Америке вышла в свет книга о любви Михаила Романова и Натальи Брасовой. Она называлась «Михаил и Наташа. Жизнь и любовь Михаила Второго, последнего царя Романова». Среди американской публики эта книга заслужила широкую популярность. В чужой стране, на другом конце света, американцы узнавали о судьбах героев этой удивительной и романтической истории любви. На настоящей же родине эта история интересует лишь немногих.

АННА АХМАТОВА — АМЕДЕО МОДИЛЬЯНИ

Анна Андреевна Ахматова (1889–1966) не любила рассказывать о своей личной жизни, о её романах нам известно со слов друзей, близких, знакомых. Часто поэтесса сама в стихах раскрывала тайны своих чувств к любимым мужчинам. И лишь одна история, которая случилась с ней в молодости, когда поэтессе едва исполнилось двадцать лет, породила немало загадок, разгадать которые до конца не удаётся до сих пор. Ахматова тщательно скрывала историю этой любви и лишь в конце жизни слегка приоткрыла завесу над её тёплым чувством к итальянскому художнику Амедео Модильяни (1884–1920).

Итальянский еврей по происхождению, Модильяни переехал в Париж в 1906 году, чтобы брать уроки художественного мастерства у именитых французских живописцев и заявить о себе, как о молодом, талантливом художнике. Модильяни был неизвестен и очень беден, а лицо его излучало такую поразительную беззаботность и спокойствие, что Ахматовой он показался человеком из странного, непонятного ей, непознаваемо иного мира.

Изящный, аристократичный, чувствительный, Амедео отличался особой экстравагантностью, которая сразу бросилась в глаза русской девушке. Она вспоминала, что в первую их встречу Модильяни был одет в жёлтые вельветовые брюки и яркую, такого же цвета, куртку. Вид у него был нелепый, однако художник так изящно мог преподать себя, что казался элегантным красавцем, словно одетым в самые дорогие наряды по последней парижской моде.

В тот год Модильяни едва исполнилось двадцать шесть лет. Анне Андреевне, напомним, двадцать. За месяц до этой встречи, весной 1910 года, она обручилась с поэтом Николаем Гумилёвым, и влюблённые отправились в Париж.

Модильяни встретил Ахматову в самом центре французской столицы. Говорили, что поэтесса была так красива, что на улицах все заглядывались на неё, а незнакомые мужчины без стеснения вслух восхищались её очарованием. «Я была просто чужая, — вспоминала Анна Андреевна, — вероятно, не очень понятная… женщина, иностранка».

Художник осторожно попросил у Ахматовой разрешение написать её портрет. Она согласилась. Так началась история страстной, но недолгой любви.

После возвращения в Петербург Ахматова продолжала писать стихи и поступила на историко-литературные курсы, а её супруг, Николай Гумилёв, с нетерпением дождавшись осени, уехал в начале сентября в Африку, пообещав вернуться только к следующей весне.

Молодой жене, которую всё чаще называли «соломенной вдовой», было очень одиноко. И будто бы читая её мысли, парижский красавец вдруг прислал пылкое письмо, в котором признался, что не может забыть её и мечтает о новой встрече. Письма стали частыми, и в каждом из них Модильяни признавался в любви.

Однако от друзей, побывавших в Париже, Ахматова знала, что Дедо, как называли близкие Модильяни, пристрастился к вину и наркотикам. Художника угнетали нищета и безнадёжность. А русская девушка, которая так стремительно влетела в его жизнь, оставалась далеко в чужой, непонятной стране.

В марте 1911 года Гумилёв вернулся из Африки. И почти сразу у супругов произошла крупная ссора. Обиженная Ахматова, вспомнив о парижском поклоннике, внезапно уехала во Францию, где провела долгих три месяца.

Амедео она увидела совершенно иным. Худой, бледный, осунувшийся от пьянства и бессонных ночей в кругу своих любимых натурщиц, Дедо резко постарел сразу на много лет. Он отрастил бороду и казался теперь почти стариком. Однако для Ахматовой её страстный итальянец оставался самым красивым на свете. Он, как и раньше, обжигал её таинственным, пронзительным взглядом.

Модильяни подарил Анне Андреевне незабываемые дни, которые остались с ней на всю жизнь. Спустя много лет она рассказывала, что художник был так беден, что не мог её никуда пригласить и водил по городу. Им приходилось сидеть в любимом Люксембургском саду на скамейке, а не на удобных стульях, за которые пришлось бы платить. Они гуляли по ночному Парижу, по старинным, тёмным улочкам, а однажды даже заблудились и пришли в мастерскую художника лишь под утро.

В крохотной, заставленной холстами комнатке Ахматова позировала художнику. В тот сезон Модильяни нарисовал на бумаге, по словам поэтессы, более десяти её портретов, которые сгорели потом во время пожара. Однако до сих пор некоторые искусствоведы считают, что Ахматова скрыла их, будто бы не желая показать миру. Возможно, Анна Андреевна боялась, что портреты могли сказать всю правду об их отношениях…