100 великих загадок истории - Непомнящий Николай Николаевич. Страница 39

А «нить Ариадны» тоже нашла своё объяснение. Вероятно, микенские танцоры, устремляясь в глубь лабиринта, обвязывались нитью, чтобы их череда не распалась и они не потеряли друг друга среди переходов и поворотов. Первый танцор бесстрашно шёл вперёд, в самый центр лабиринта. За ним, ведомые нитью, следовали остальные, постепенно скрываясь в этом «царстве мёртвых». Потом их предводитель поворачивался и спешил снова к свету. Держась за «нить Ариадны», люди возвращались к жизни. Эта нить была их спасением.

Танец этот некоторые древние авторы называли «журавлиным танцем». Очевидно, его участники подражали грациозным движениям журавля, то бойко подпрыгивая, то важно раскланиваясь, то поворачиваясь в сторону.

В XII в. до н. э. — в эпоху «Троянской войны» — в микенскую Грецию со стороны Балкан вторглись многочисленные племена. Города и крепости разрушались; традиции утрачивались. Магическая мощь лабиринтов, вдохновлявшая ахейцев и критян, ослабла.

Так миновали столетия. Херман Керн предполагает, что к эпохе эллинизма (т. е. к IV в. до н. э.) смысл танцевальных ритуалов, которые исполняли в лабиринтах, был уже совершенно непонятен. «Элементы танца, даже будучи правильно исполнены, всё равно озадачивали зрителей — тем более что они не могли наблюдать одновременно за всем происходящим».

Однако это забвение традиций не уменьшало интерес к лабиринту Его символика в I тысячелетии до н. э. распространилась по всему Старому Свету Из Средиземноморья она проникла в Сирию, а оттуда на Восток — в современные Афганистан, Индию, Шри-Ланку и Индонезию. Позднее этот символ станет популярен и на Западе: в Испании, Англии, Скандинавии и на Руси.

В римскую эпоху лабиринт — это прежде всего декоративный знак, броская безделица. В жилищах знатных римлян их вестибюли и столовые украшены мозаичными изображениями лабиринтов. В центре этих геометрических фигур обычно помещалась сцена из древнего мифа: Тесей, убивающий Минотавра. Увлекаясь орнаментом, римские художники порой не замечали даже, что их «лабиринты» вычерчены с ошибкой: в них не проникнуть, из них не выбраться. Это был лишь красивый узор, что и требовалось заказчику.

Сакральная сила возвращается к этому знаку лишь в христианскую эпоху. Вся наша жизнь снова становится лабиринтом, а его середина — поворотной точкой. Пройдя трудным, извилистым путём пилигрима, христианин достигает её. Прежде его окружала скверна. Он старался быстрее избыть греховную жизнь — достичь центра лабиринта. Здесь, в этих «тесных вратах спасенья», он обретает смысл жизни. Миновав их, может уповать на жизнь вечную.

В миниатюрах, украшающих рукописи раннего Средневековья, меняется обличье лабиринта. Священник Отфрид Вайсенбургский сумел вписать в узор линий, слагающих лабиринт, христианский крест. Так возникают разнообразные готические лабиринты. Отныне их узор оформляет вход в большие кафедральные соборы. Лишь тот, кто преодолеет этот извилистый путь, уводящий от греха, достоин встречи с Богом.

В качестве примера можно назвать лабиринт Шартрского собора. Чтобы попасть в его центр, надо миновать 28 поворотов — ровно столько, сколько дней в лунном месяце. Прохождение через подобный лабиринт приравнивалось к символическому путешествию в Святую землю.

В средневековой Англии вошли в моду газоны-лабиринты. Трава в них подстригалась на особый манер. Нетрудно представить, какой узор возникал. В этих лабиринтах любила гулять молодёжь; здесь справляли праздники гильдии ремесленников, а в дни церковных торжеств сюда захаживали даже почтенные бюргеры. Ещё и сегодня туристы могут посетить более десятка подобных лабиринтов, например, в местечке Саффрон-Уолден, что в графстве Эссекс. Очень древний лабиринт сохранился в Южном Уэльсе, в местечке Керлеон. Ему — 1800 лет.

В Германии также сохранились три подобных лабиринта: так называемое «Колесо» в Ганновере и ещё два, сооружённых якобы шведскими солдатами во время Тридцатилетней войны (1618–1648) — «Шведское колесо», к северу от Наумбурга, и «Шведский покос» в Грайчене.

В Скандинавии, Прибалтике и России можно встретить более пятисот архаичных лабиринтов, выложенных из камней — и мелких булыжников, и крупных валунов. Эти сооружения носят названия «троянских крепостей» Севера. Диаметр большинства составляет от 7 до 18 м. Многие из них соответствуют классическому критскому типу лабиринта с одним входом. Постройки с двумя входами образуют отдельный — балтийский — тип лабиринта. По возрасту лишайников, покрывших камни, учёные определили, что все они возведены примерно в XIII–XVII вв. Их назначение до сих пор непонятно. Возможно, эти постройки служили каким-то культовым (языческим?) целям; быть может, нет.

Ведь в Европе уже наступило Возрождение. Человек стал хозяином своей судьбы — перед ним открылся индивидуальный путь спасения. Минула та эпоха, когда все члены христианской общины шли одним и тем же трудным, тернистым путём, обряща надежду. Теперь у каждого был свой выбор. Его спасение в греховном мире зависело лишь от веры, добрых дел и судьбы, а не от коллективного опыта. Была реформирована религия, обновились традиции. В обществе воцарился эгоизм.

Лабиринт — давнее зеркало жизни — меняется в очередной раз. Теперь он превратился в Irrgarten — «вертоград блужданий». Наша культура не заметила различий между сакральной постройкой, что от Крита до Шартра звалась «лабиринтом» и давала надежду победить Смерть и Грех, и причудливым аттракционом — воплощением абсурда, в котором стали плутать европейцы Нового времени.

Новый «лабиринт» стал непредсказуем. Сооружая его, люди кощунственно уподобились Богу — «богу, который сошёл с ума». Итак, геометрически чёткий узор линий вдруг пересёкся множеством боковых ходов, галерей, тупиков, ответвлений, в которых беспомощно стали сновать люди, туда заглянувшие. Многие пытались миновать этот лабиринт, но мало кому удавалось достичь цели.

Примером подобной постройки можно назвать лабиринт замка Шёнбрунн в Вене. Он словно воплощает наяву душу современного человека — душу, утратившую чёткую цель и окружённую множеством соблазнов, которые неизменно уводят в сторону и губят слабого, смятенного путника. Прежде люди устремлялись в лабиринт — в «сердце тьмы», чтобы символически «попрать смертью смерть». Теперь лишь «блуждать в тупиках» остаётся тем, кто пустился в лабиринт — кто пустился в жизнь. Только «нить Ариадны» могла бы вывести нас из мрачного мирка, в котором мы заблудились, но ведь она существует лишь в мифах.

ЛЕГЕНДАРНЫЕ АМАЗОНКИ

Историческая литература, легенды и предания сохранили до наших дней сведения о существовании в районе Каспия, Кавказа и Чёрного моря легендарных царств амазонок. О них сообщали Гомер, Геродот, Страбон, Диодор Сицилийский…

Дионисий, живший в Александрии в середине II в. до н. э. сообщал, что наиболее древнее амазонское царство располагалось в Северной Африке, в Ливии, которое исчезло за много поколений до Троянской войны. Столица этого царства находилась у северо-восточной части озера Шерги (Атласские горы Алжира). Южнее столицы, у юго-восточного берега этого озера, были скальные усыпальницы и дворцово-культовые сооружения амазонок. В Ливии, Алжире, Тунисе было много племён женщин, отличавшихся воинственностью и храбростью. Например, горгонские женщины упражнялись в военном деле и в течение определённого времени несли военную службу, в то время как мужчины занимались хозяйством и воспитанием детей. Под предводительством царицы Мирины были покорены многие земли. Соплеменницы Мирины, погибшие в битвах, погребены в трёх огромных курганах, которые до сих пор называют «курганами амазонок».

Диодор Сицилийский сообщает об амазонках Скифии, которые жили по берегам реки Амазон, потом названной именем сына амазонки Лисиппы — Танаис. Легенда гласит, что Танаис влюбился в красавицу мать, но, желая избежать грехопадения, бросился в реку и утонул. После этой трагедии Лисиппа повела своих дочерей в долину реки Фермодонт, построила огромный город Фемискиду в дельте реки и покорила соседние народы вплоть до самого Танаиса (Дона). Совершив эти подвиги, она героически погибла в одном из сражений. Её дочь, став наследницей, превзошла свою мать в приумножении славы царства. Она ввела обучение девочек с семилетнего возраста грамоте, физическому и духовному воспитанию, в том числе древним таинствам исцеления. Дочь Лисиппы покорила многие народы от Танаиса до Фракии. С таким же успехом царствовали её преемницы.