Второй брак - Брукс Хелен. Страница 25

– Клэр, вам не нужно этого делать.

– Она будет со мной говорить, черт возьми! – прорычал Романо.

– Все в порядке, Аттилио, правда. – Клэр пыталась изобразить на лице улыбку. – Я... мне необходимо с ним поговорить. Пожалуйста, отпустите меня.

Когда вся троица покинула танцевальную площадку, Романо крепко взял девушку за локоть и так развернул к себе, что Аттилио выкрикнул:

– Ей же больно!

– Совсем не ей сейчас будет больно.

– Романо!.. – Клэр повисла на его руке и обратила на Аттилио умоляющий взгляд: – Аттилио, ради Бога, успокойтесь.

Кивнув, Аттилио отошел от них, а Романо, выругавшись вполголоса, потащил девушку через сад. На руке повыше локтя, где он в нее вцепился, будет синяк... Клэр все еще не могла поверить, что мужчины разговаривали друг с другом в таком тоне. Прежде они никогда не повышали голоса. Но минуту назад было похоже, что бросятся друг на друга с кулаками.

– Ты что – дураком меня считаешь? – прорычал Романо, когда они достигли уединенного уголка сада, скрывавшего их от взглядов гостей. – Обнимаешься на глазах у всех с этим... с этим клоуном!

– Я не обнималась. – Она рванулась так неожиданно, что он разжал руку, и посмотрела на него взглядом разъяренной тигрицы. – Аттилио просто друг. И в конце концов, тебе-то какое дело?! Зачем нам вообще говорить в таком тоне? Все, что было нужно, уже сказано. Я ничего для тебя не значу – просто легкая добыча...

Заглянув в склонявшееся над ней лицо, Клэр захотела убежать: глаза Романо горели безумным огнем. Издали доносились звуки веселья, но здесь, в этом укромном уголке, она была во власти мужчины, которого... боялась.

– Значит, ты так думаешь? – спросил он сухо. – Именно поэтому позволила этому мальчишке обнимать и целовать тебя? И что было бы дальше, не появись я вовремя? – Он крепко сжал ее запястье, но от злости она чуть отступила, готовая к драке. – Отвечай, Клэр, что было бы дальше? – Пальцы его сжались как наручники, и он притянул ее к себе. – Ты гуляла бы с ним по саду в тени деревьев? Потом он признался бы в любви, сказал, что не может жить без тебя, что вы должны быть вместе? А потом – интимный эпизодик?

– А если даже так?! – взорвалась Клэр. Страх ее сменился ненавистью. Кровь стучала в висках. – Я свободный человек, такой же, как и ты. Никаких привязанностей, никаких обязательств. Легкий романчик тут... там...

– Ты не такая, – вырвались у него слова. Он встряхнул ее не очень-то ласково. – Черт возьми, Клэр...

Она попыталась увернуться, но он впился губами в ее рот, и, невзирая на его вздорные обвинения, она снова почувствовала, что тает в его объятиях, что любовь к нему снова берет верх.

Это было безумие: она поступала именно так, как женщины, которых она презирала, тайно им сочувствуя. Мысли эти теснились у нее в голове, но она отмела их. Он обнимал ее, целовал – остальное не имело значения.

Может быть, если бы он угрожал, пользовался силой для того, чтобы подчинить ее, может, тогда она преодолела бы слабость, овладевшую всем ее существом. Может быть. Но он прижал ее как дитя к своей широкой, в упругих мускулах груди, целовал с такой нежностью... а сильные руки ласкали ее тело так осторожно...

– Клэр, – произнес Романо с отчаянной мольбой в голосе, – я хочу тебя. Как же я хочу тебя...

Она тоже его хотела. Неужели это так страшно – отдаться на одну ночь, волшебную ночь любви, чтобы было что вспоминать потом до конца жизни? Клэр прижалась к нему, тем самым распаляя его еще больше. Его рука ворошила ее густые шелковистые волосы, а она откинула голову назад, подставляя ему свой рот, шею, мягкие груди.

Она дрожала от его поцелуев – он это почувствовал. И пламя, сжигавшее все его существо, вспыхнуло так, что никто бы не сумел теперь его погасить. По дороге в Каса Понтина он опасался именно этого. Нужно остановиться, мне следует остановиться, стучало у него в голове. Но он пришел в состояние, которого раньше никогда не испытывал. Он почти опустил ее на мягкую траву. Контроль над собой, которым Романо всю жизнь гордился, отказал. Его переполняло желание.

– Клэр? – Это был голос Грейс, прозвучавший тревожно и резко, как полицейский свисток. – Клэр, где ты? С тобой все в порядке?

Романо вскочил на ноги, одновременно поднимая девушку. Он поддерживал ее, а она, покачиваясь, глядела огромными непонимающими глазами и даже не догадалась пригладить волосы.

– Мы здесь, Грейс, – сказал Романо ровным голосом; лицо его приобрело свое обычное властное выражение, и не было на нем теперь ни тени той страсти, что пожирала его минуту назад. Клэр будто холодной водой окатили – заметив эту перемену в нем, она пришла в себя, высвободилась из его рук, поправила платье и привела в порядок прическу. К этому моменту Грейс показалась из-за кустов и замерла при виде двух фигур, стоявших перед ней как статуи.

– Ты… ты в порядке? – спросила Грейс, запинаясь. – Я... Аттилио сказал, что ты пошла поговорить с Романо, но долго не появляешься. Он начал беспокоиться.

– Можешь сама убедиться, что он беспокоился зря, – ответил Романо тоном, подсказавшим Клэр, что Романо еще сведет счеты с учителем. – Как видишь, Клэр в полной безопасности.

– Да я и не думала... – Грейс помолчала мгновение. Потом сказала более уверенно: – Ты не хочешь вернуться к гостям, Клэр?

– Романо! – произнесла Клэр со слабой надеждой в голосе, перевернувшей его душу. – Ты больше ничего не скажешь?

Они смотрели друг на друга довольно долго – высокий, отчаянно красивый и опасный в гневе мужчина и хрупкая, светлокожая девушка-англичанка.

Да, конечно, он хотел сказать, и очень многое. Рассказать, что на самом деле чувствует, воззвать к той нежности, что живет в ее сердце. Отбросить прочь сомнения. Покончить с этой пыткой...

Еще я хочу обладать ею, черт возьми, думал Романо. Он вновь возбудился при мысли, что могло бы быть, если бы Грейс им не помешала. Хочу вонзиться в это нежное, мягкое тело, думал он, заполнить ее... заполнить всю ее, пока она не потеряет способность думать. Подвести ее к самому краю, а потом не торопясь ласкать, пробовать на вкус. А потом мы вместе полетим в пропасть невыразимого наслаждения. После чего – начнем все сначала.

Я хочу видеть ее лицо в тот миг, когда буду обладать ею и когда заменю для нее собой целый мир. Хочу чувствовать ее малейшее движение, чувствовать, как она вздрагивает, когда я достигну ее самой сокровенной сути.

Да, я хочу ее. Хочу ее всю: ум, душу и тело Но обладание умом и душой невозможны, значит – остается уйти. Я еще раньше знал, что мне не следует сегодня являться сюда, но поддался непростительному эгоизму. Думал оправдать себя, объяснить необъяснимое. Нет, я не могу позвать ее в ад, в котором пребываю сам.

– Романо?

Этот смущенный, удивленный шепот был последней каплей, переполнившей чашу. Он посмотрел на нее долгим, прощальным взглядом, запоминая каждую ее черточку – влажные карие глаза с затаившейся в них обидой, дрожащие губы. Его же губы сложились в жесткую, упрямую линию:

– Прощай, Клэр.

Она не ответила, только не отрываясь смотрела на него. Грейс обняла ее покрепче. А он... развернулся и зашагал прочь.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Я еду с тобой в аэропорт, – уже в третий раз за это утро сказала Грейс, – и не хочу слышать никаких возражений. Джина и Анна прекрасно справятся с близнецами в эти несколько часов. Кроме того, иногда пососать из бутылочки им полезно – ты сама это знаешь. Лоренцо тоже за ними с удовольствием присмотрит. Да и Донато обещал быть дома сразу после обеда. Видишь, сколько народу будет плясать вокруг них.

– Ты действительно можешь на несколько часов отлучиться? – тихо спросила Клэр. Это будет первый случай после рождения Романо и Клэр, когда мать оставит их на какое-то время. Сначала Грейс была беспокойной мамашей, как и большинство из них: постоянно проверяла, как младенцы себя ведут, и, стоило им засопеть или застонать во сне, вскакивала с места. Но время шло, Грейс убеждалась, что близнецы набирают вес и растут, что сигнальные звоночки, укрепленные на кроватках, не подводят, и успокоилась.