Дороги смертников - Каменистый Артем. Страница 21

Лишь когда солнце скрылось за обрывистым берегом, Ап вернулся назад, притащив завернутый в кусок парусины улов – почти шесть десятков отборных «устриц», причем самых крупных Тим не мог обхватить ладонью. Таких экземпляров он еще не встречал – очевидно, они предпочитали жить на приличной глубине.

За такие свершения Апу можно простить чрезмерный аппетит – клингер оказался полезным спутником. За ужином, уплетая улов, он даже заявлял, что если моллюски живут в полосе морского прибоя, то он и там их достанет, так что будет что ловить по пути. И вообще мужчина – не боров, спокойно пару дней может посидеть на голодном пайке.

Все это Ап высказывал с целью склонить Тима ускорить уход из этого места. Тот и сам был не против: сидеть здесь и дальше – только время терять. Гигант, похоже, полностью оправился от своей немощи, сам Тим тоже чувствует себя превосходно. Небольшой запас моллюсков у них имеется – если не усердствовать, то на пару дней можно растянуть. А за два дня по берегу уйдешь очень далеко – наверняка по пути найдется местечко вроде этого, где легче будет восстановить силы и пополнить запасы.

Поужинав, товарищи решили, что завтра, встав пораньше, наловят рыбы, креветок и крабов, после чего обогнут залив и направятся на север.

Глава 6

Многие искренне считают, что жизнь принца – это сплошное удовольствие. Принц Монк таких людей даже идиотами не считал – это явно низшие существа, по умственным способностям находящиеся приблизительно на уровне хлебной плесени. Даже его братец Олдозиз, чья жизнь подобна существованию ухоженного комнатного цветка, не всегда мог позволить себе то, чего ему очень хотелось. А ведь лучшее в мире удовольствие – это полное удовлетворение своих желаний.

Вот и сейчас, сидя на заседании Императорского Совета, Монк не мог удовлетворить и малой доли своих желаний. В данный момент, к примеру, ему очень хотелось построить всех собравшихся в две шеренги и кинуть жребий, по которому одна из шеренг отправится прямиком на виселицы. Причем обойдутся шершавыми веревками, без мыла, да и удавливать их будут медленно, не разрывая позвонков. А вторую половину он лично передушит – голыми руками. Графа Тори Экского, первого председателя Совета, при этом поставит отдельно – он ведь достоин большего. Даже трудно придумать для него что-то подходящее… Может, на кол посадить? Хоть он и потомственный мужеложец, но даже ему это не покажется приятным. Хотя кто знает… Засунуть его в железный ящик и подвесить над огнем? Неплохая мысль – главное, чтобы лицо при этом не закрыть: уж очень хочется понаблюдать за его физиономией в этой непростой жизненной ситуации.

Граф Тори, не подозревая о садистских мечтах принца, продолжал свой доклад:

– Таким образом, уже в течение месяца мы сможем получить от гильдий сумму, которой нам хватит до зимы, при условии, что война не закончится раньше. Если все же закончится раньше, то выйдет неплохая экономия. Но как указал нам сейчас его светлость принц Монк, гильдийцы требуют особых гарантий возврата своих средств. Я правильно понимаю ситуацию?

Принц небрежно кивнул, при этом мысленно представив, как граф Тори корчится в железном ящике, подвешенном над огнем. На раскаленных стенках пузырятся моча и слюна, губы лопаются в непрекращающемся крике, в ноздри бьет вонь поджаренных испражнений и горелых волос. Первый председатель, не подозревая о жутковатых мечтах Монка, продолжил:

– Если мы гарантируем возврат до зимы от лица Совета и принца, то нам следует согласиться с их основным требованием. Они предлагают в случае, если деньги не будут возвращены до зимы, на один год упразднить подоходный налог, отменив его выплаты и учет. При этом сам долг будет считаться погашенным. По нашим подсчетам, сумма, которую они на этом выгадают, несколько превышает выплаты по долгу. Но не следует забывать, что на целый год мы сможем сократить количество чиновников, занимающихся учетом доходов гильдий, что приведет к экономии немалых средств. Таким образом, их условия вполне справедливы и выгодны для нас. Война, затеянная столь неожиданно, потребует огромных затрат, причем деньги нужно найти немедленно. Королевский Совет предлагает вам, ваша светлость, воспользоваться именно этим предложением. Война – это прежде всего деньги, а уж потом все остальное. Хабрия – это не та страна, на которой легко сэкономить.

В этот момент перед затуманенным взглядом принца возникло видение, как от жара у графа Тори лопаются глаза, а во рту начинает тлеть язык. Встрепенувшись, Монк неожиданно поинтересовался:

– Мой любезный граф, не могли бы вы мне пояснить еще одну вещь?

– Ваша светлость, я весь в вашем распоряжении. Все, что в моих силах, – только скажите.

– Вот скажите мне – кто в Империи самый главный? Не отвечайте – я сам отвечу. Империей правит император. Так? Так! Без помощников ему не обойтись, и самые ближние объединяются в Совет. Так? Так! Так почему мы живем в Империи, правит нами император, а круг его ближайших помощников называется «Королевский Совет»?! Почему?! Я вам на это отвечу – это потому, что у нас, в Империи, слишком много врожденных уродств. При этом наиболее распространено отсутствие головного мозга и перестановка плечевых суставов в область ягодиц. Самое обидное, что люди, страдающие этими врожденными недугами, зачастую ухитряются добиваться высокого положения. Это вообще-то неудивительно – ущербные всегда стараются держаться друг за друга, поднимать своих убогих повыше, а тех, кто на них непохож, спихивают вниз. Вот и получилось, что сейчас таких калек в этом зале большинство. И не только в этом – они захватили уже весь дворец и прилегающую территорию. Ими оккупирован совет провинций, министерские дома и Немерват. И что меня печалит больше всего – об этом знает вся Империя. Те же гильдийцы прекрасно все понимают и без зазрения совести используют недостатки наших убогих, блестяще приспосабливая их к личной выгоде. У купцов глаз наметан – они с одного взгляда определяют безмозглых и тех, у кого руки растут из срамных мест.

На последних словах принц окинул взглядом присутствующих, причем этот взгляд был настолько красноречив, что все почувствовали себя теми самыми убогими калеками.

– И вот в нашем случае что делают почтенные гильдийцы? А ничего особенного – они приходят к безмозглым уродцам и суют им свои так называемые «предложения». Что они предлагают? А ничего особенного – они предлагают профинансировать нашу войну с Хабрией. Казна ведь сейчас не слишком полна, и все это прекрасно знают, значит, императорский заем неизбежен. Разумеется, безмозглый идиот испытывает позитивные эмоции – теперь Империя спасена и у нее появятся необходимые средства. Он радостно передает деньги своим дружкам – тем самым, у которых руки растут из необычных мест. И эти обиженные жизнью калеки начинают направлять огромные средства на армию. Вот так это смотрится на первый взгляд – взгляд идиотов и этих самых… даже не знаю, как их прилично назвать… тех самых, с плечевыми суставами в области ягодиц. Тех самых убогих созданий, которые в свое время даже не удосужились переименовать Королевский Совет в Императорский. То-то, наверное, смеялся Первый Император. Он ведь был большой шутник, знаете ли… В частности, любил украшать деревья в саду фигурами идиотов, способных принять предложение, подобное тому, которое мы рассматриваем. Подвешивал их за шею. Без мыла. Во времена его правления прядильщики веревок озолотились и даже до титулов добрались – в Империи есть несколько дворянских родов, на своих гербах имеющих изображение пеньковой петли. Вот скажите мне, любезный мой граф, а знаете ли вы, что большая война – это золотая жила для купцов? Медянщики, во время Такинской войны организовавшие снабжение по морю, теряли каждый четвертый корабль, но даже при этом ухитрялись получать колоссальный доход. Из присутствующих кто-нибудь об этом слышал?

Все помалкивали – разговаривать с принцем в такие моменты было неблагоразумно.