Радиус поражения - Каменистый Артем. Страница 72

Тоха пожал плечами:

– Ну Т-34, танк: повсюду памятником самому себе наставлен. Немецкий «Тигр» и наш тяжелый танк КВ, немецкая самоходка «Пантера». Истребитель «мессершмитт», американский тяжелый бомбардировщик Б-12, наш штурмовик Ил. Линкоры немецкие тяжелые: «Тирпиц» и «Бисмарк». Еще американский танк «Шерман». Хотя вроде бы Т-34 гораздо лучше был.

– Да ты, я вижу, немало знаешь. По нынешним, конечно, временам. В мои годы быть тебе признанным дураком с такими богатыми познаниями…

– Я иногда книжки почитывал и в игры играл.

– Книжки? Во как! А я-то думал, что такие, как ты, ничего, кроме покемонов и пепси-колы, не знают. А ничего не заметил в своем куцем списочке? Танки да самолеты, ну и кораблей чуток затесалось. А ведь основной урон за артиллерией. Без артподготовки наступления не бывало. Артиллерию ведь не зря богом войны прозвали – это так и есть. И при всем при этом назови мне хоть одну легендарную пушку? Чтобы у всех на слуху была? Молчишь? Правильно – сказать нечего. Все, что у народа на слуху, – это «Катюша». Реактивная система залпового огня. С одной стороны, артиллерия, с другой… Антоша, это – не пушка. И нет в ней пушечной красоты. Самосвал какой-то – памятником такое ставить неприлично. А вот эта красотка… Ты видел, как наш цветочек хорош на позиции? Ленивцы опущены, корпус прямо вжимается в землю – как тигрица перед прыжком. Ствол задран – нащупывает небо. Снаряд уходит на такую высоту, где кислорода почти нет, – человек там умрет от удушья. Трение о воздух практически отсутствует – снаряд без помех пролетает несколько десятков километров по пологой дуге. В конце траектории дуга становится крутой – начинается свал. Выстрел могут засечь посты акустической разведки, да и на всем пути снаряд легко обнаруживается РЛС [41] противника. Но поделать-то ничего не могут. Зенитные средства бессильны – ракеты рвутся рядом, осыпают снаряд шрапнелью, но ему-то она ничего сделать не может. Корпус очень толстый и прочный, уязвимого реактивного двигателя нет, взрыватель тоже неуязвим. Сбить его так же сложно, как сбить боеголовку межконтинентальной стратегической ракеты. Даже сложнее – та хоть летит подольше. Снаряд поражает цель спустя десятки секунд после выстрела. К этому времени само орудие уже может быть уничтожено, но это ничего не меняет – приговоренные все равно погибнут. Смерть падет им на головы. И никто этому не помешает.

Бесшумная смерть – в конце траектории у снаряда скорость сверхзвуковая, предупредительного свиста, как в кино показывают, не будет. Ни шума, ни инверсионного следа – бабах, и все: зрителям сжигает сетчатку, а от эпицентра растекается огненный вал. Антоша, мы ведь не просто супостатов бить поедем. Считай, на святое дело идем. Можем сделать вот этот «аленький цветочек» героем. Чтобы памятником поставили. И чтобы дети знали название и тактико-технические характеристики. И цветы чтоб носили по праздникам… хотя он сам себе цветок – пион. И игры чтобы не про «Тигры» делали, а про такие вот «цветы». Стальные цветы для настоящих мужчин. Во как! И люди, которые прослужили жизнь с ними, но ни разу не видевшие боя, могли гордиться тем, что делали. И чтобы никто не сказал: «Зря создавали, теряя время и средства, – лучше бы бананов в Гондурасе на эти деньги купили или полосатых трусов в Турции». Представляешь – угодить в историю одним выстрелом! И как угодить: командой из пенсионера-артиллериста со своей старухой и нескольких неумех-раздолбаев вроде тебя! Да про нас песни слагать будут и книги писать – мы с тобой, считай, почти в легенду попали! Мы прославим артиллерию и заодно все атомное оружие! Представляешь, сколько сил было угроблено на создание ядерных арсеналов? На Марс могли туда-сюда раз десять слетать, если бы на космонавтику все это пустили. И толку? Бесполезные горы изотопов и радиоактивных отходов – ничего хорошего от них не было. А наш выстрел докажет – не зря силы тратили! Пригодилось ведь!

Тоха, равнодушно выслушав пафосные заявления деда, поинтересовался:

– У вас родные-то остались? Или только бабка? Вам бы надо думать, как до них добраться.

– А что тут думать? Сын есть и внуки, под Владивостоком. Дочка в Мурманске. Как я туда теперь доберусь? На Бога остается уповать, что все у них в порядке. И дело надо делать. Эх… народа грамотного не хватает, а научить быстро таких раздолбаев не получится… Да и сам слаб – память уже не та, а уж про руки и разговора нет. Пойдем, Антоша, а то разбередил ты мне все мысли – могу ведь напиться. А нельзя мне сейчас лишку позволять: на мне все держится.

Тоха, выбираясь вслед за дедом на броню, думал об одном: если все действительно держится на Егорыче, то дела у мужиков очень плохи. Не мог он поверить в его гениальность – такие личности хороши, когда все вокруг хорошо или близко к этому, а если пойдет не так, как должно… Не верится, что он способен быстро перестраиваться или придумывать что-то новое, оригинальное. Не тот он человек. А как по маслу все в этом деле не пройдет – Тоха это чувствовал.

Слишком у них все легко получается, – такая полоса везения бесконечной не бывает.

Плана «Крайние меры» как такового еще не существовало, а кто-то из исполнителей уже провел эту черту графитовым острием. Круг радиусом в пятьсот пятьдесят километров по масштабу карты. Простым циркулем. Ножку инструмента при этом воткнув в ничем не примечательные координаты – по ним располагался институт. Все, что попало в пределы круга, впоследствии было названо «Зона № 1».

«Зона № 1» находилась на спецконтроле – все, что в ней происходит, прямо или косвенно может угрожать безопасности института. На первых стадиях он очень уязвим – его захват или уничтожение может привести к полному провалу плана «Крайние меры». Нагнетать в этот район значительные силы было рискованно – уцелевшие разведывательные спутники нельзя сбрасывать со счета. Вероятность, что где-то остались действующие аналитические отделы, тоже далеко не нулевая. Если они зафиксируют аномальную плотность войск, то могут сделать правильные выводы. А учитывая наличие ядерного оружия на уцелевших надводных кораблях и субмаринах, а также истерическое состояние адмиралов и генералитета, нельзя исключать вероятность принятия решения о зачистке подозрительного района с помощью оружия массового поражения. Люди, загнанные в угол, способны на все. Не надо оставлять подсказок для их паранойи.

Спецконтроль осуществлялся специально обученными мелкими подразделениями свинок, оснащенными самым лучшим вооружением и разведывательными средствами. Получив информацию об активном боевом противодействии со стороны объединившихся гражданских лиц или уцелевших военных, элитники из состава таких подразделений выезжали на место происшествия и анализировали случившееся. Если опасности для института не обнаруживали, то продолжали заниматься своим делом. Если обнаруживали, то принимали меры к устранению возникшей угрозы.

Утром седьмого дня фазы «Сев» районный координатор получил сообщение о стычке с неустановленным противником, в ходе которой стандартная группа зачистки понесла небольшие потери. Необычность сообщения заключалась именно в понятии «неустановленный противник» – это означало, что ни солдат, ни боевой техники никто не заметил. Значит, либо заложенные фугасы (с каждым днем подрывов становилось все больше и больше), либо обстрел с большой дистанции или с воздуха. Координатор отдал приказ, и к месту происшествия выдвинулось ближайшее спецподразделение. Проведя разведку местности и осмотр тел убитых, аналитик предположил, что имело место применение дальнобойной артиллерии большого калибра или авиации. Вариант с заложенными фугасами был признан маловероятным: смысла в закладке не было. Безлюдное поле, от оживленного шоссе далеко – зачем? Вариант с авиацией отмели сразу: ни вертолетов, ни самолетов в районе никто не замечал. Таким образом, оставался последний вариант – ствольная или реактивная артиллерия. Скорее ствольная – разрывы первых снарядов можно было объяснить пристрелкой, остальные уже падали близко к технике и живой силе, но прямых попаданий все же не добились. Вероятнее всего, огонь велся с большой дистанции и корректировался наблюдателями по радио. К сожалению, несмотря на все усилия, в районе до сих пор продолжали действовать группки недобитых военных с примкнувшими к ним вооруженными гражданскими лицами. У многих оставались средства радиосвязи, и применяли они их активно. Пеленгаторных групп не хватало, и действовали они далеко не везде. В место происшествия войска были отправлены как раз после очередного радиоперехвата – приблизительно установили район работы передатчика. Вероятнее всего, радиостанцию применили специально – выманивали группу зачистки под обстрел. Или просто перехватили сообщения корректировщика. Таким образом, аналитик пришел к выводу о вероятном нахождении в данном районе крупного воинского отряда с тяжелой артиллерией, средствами связи и умелым командованием, способным осуществлять сложные тактические замыслы.