Фэнтези 2007 [сб.] - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 100

До деревни ван Гариц добежать не успел, его перехватили на той самой поляне, где он не повесил пепельноглазую Золицу. Так уж захотелось судьбе, чтобы именно на этой прогалине разыгрывались главные события последних дней. Судя по всему, конный отряд во главе с ван Мурьеном, всполошив огнёвские дозоры, прошёл по тропе, а затем развернулся и стал поджидать беглого графа, которого звериной облавой гнали сюда пешие преследователи.

Ван Гариц выбежал на знакомую полянку, оглянулся, раздумывая, не передохнуть ли пару минут, и в этот миг из-за деревьев вышли латники ван Мурьена. Все бывалые воины, все как один из южных областей, где располагались дядюшкины поместья. Двенадцать закованных в сталь солдат, а во второй шеренге шестеро лучников. И там же, за чужими спинами стоял дядюшка Мурьен, наконец-то дождавшийся своего часа.

Бежать было некуда и незачем, сражаться бессмысленно. Оставалось погибнуть с честью. Ван Гариц бросил палку, вырезанную в помощь уставшим ногам. Если его попытаются взять живым, кинжал он успеет выхватить в любом случае, а погибнуть с дубинкой, с мужицким оружием в руках — недостойно графа ван Гарица.

— Ах, как благородно! — произнёс ван Мурьен. — Как жаль, что никто из труверов не воспоёт твою гибель!.. — На этих словах лицо ван Мурьена удивлённо вытянулось, и он громко воскликнул: — Ого!

Не теряя противника из виду, ван Гариц покосил краем глаза и тоже замер от удивления. Из зарослей, откуда можно было ждать разве что подоспевших загонщиков, выходили огнёвские углежоги. Человек двадцать, угрюмые черноволосые мужики с кудлатыми смоляными бородами, они тяжело шагали по истоптанной траве, неспешно и уверенно, как ходят своей землёй, где нечего опасаться. В привычных к трудной работе руках не было никакого оружия, даже палки наподобие той, что кинул ван Гариц. Угольно-чёрные глаза сурово смотрели на нарушителей векового порядка.

— О-о-о!.. — протянул ван Мурьен. — Ты успел приручить этих дикарей? Поздравляю, мой мальчик. Похоже, сегодня мы разрешим сразу две проблемы. Пленных не брать! — приказал он солдатам. — И прежде всего кончайте самозванца!

Лучники вскинули оружие, латники тоже подобрались, готовясь к бою. Неважно, что мужиков почти вдвое больше, безоружный не боец, а хоть бы и было у лапотников оружие, это ничего не меняет; один обученный солдат с лёгкостью уложит десяток деревенских увальней, как бы хорошо деревенщина ни была вооружена. Опасность представлял лишь ван Гариц, умевший биться не только любым оружием, но и голыми руками. Именно ван Гарица нужно уничтожить в первую очередь, а затем уже не торопясь заняться строптивым мужичьём.

— Стреляйте! — заорал ван Мурьен, обнажая родовой графский меч, на который прежде ему лишь смотреть доводилось.

Но прежде чем хотя бы одна стрела успела лечь на тетиву, трава под ногами лучников вспыхнула, словно туда плеснули масла. С треском занялись кусты, свечой полыхнула одиноко стоящая ёлка. Огненный смерч мазнул по второму ряду нападающих, где были стрелки и предусмотрительный ван Мурьен. Люди вспыхивали чадными факелами, сгорая быстрее, чем это можно представить; ни один даже не успел вскрикнуть, побоище происходило в молчании. Цепочка огневиков стояла недвижно, уголь в их зрачках светился белым кузнечным жаром, от которого плавится сталь. Люди, сызмальства привычные жечь, просто и буднично делали свою работу. А чуть в стороне от небывалого сражения также праздно стояла ещё одна группка людей: Золица и её белобрысый жених поддерживали под руки иссера-седого старика. Словно бы эти трое вышли полюбоваться притягательным зрелищем огненной казни.

Затлел лапник, брошенный на месте прошлых ночёвок, закурилась трава под ногами покуда живых латников... ещё мгновение, и всё было бы кончено, но именно в этот миг ван Гариц понял, что ему надлежит делать.

— Стойте! — закричал он, обращаясь не то к огневикам, не то к пепельной тройке, ждущей возле леса, а быть может, и прямо к волшебному пламени. — Хватит!

Огонь, вспыхнувший быстрее, чем можно спустить тетиву, погас столь же внезапно, лишь синеватые дымки поднимались кое-где, доказывая, что человека пережечь в уголь капельку сложнее, чем наколотые берёзовые поленья.

Ван Гариц понимал, что сейчас онемевшие от ужаса солдаты разноголосо завопят и кинутся врассыпную. Допустить этого нельзя ни в коем случае: воин, раз побежавший, уже не воин, к тому же эти предатели, заслужившие самую жестокую казнь, сейчас были жизненно необходимы ему и, значит, их придётся спасать от справедливого возмездия. Закон говорит: «Смерть!» — но власть выше закона.

Гариц резко шагнул вперёд, угрожающе воздев безоружную руку:

— На колени!

Вновь он успел в нужный миг: чуть раньше солдаты могли не послушать его, мгновением позже они бежали бы, подвывая от страха. А так — все оставшиеся в живых упали на колени, словно им разом подрубили поджилки.

Ван Гариц прошёл мимо коленопреклонённых латников туда, где дымились останки дядюшки Мурьена, поднял фамильный меч. Даже если бы рукоять была раскалена, он бы не выпустил её, но золотая насечка оказалась лишь чуть тёплой. Солдаты с молитвенной надеждой смотрели на своего графа. Только что желавшие убить его, сейчас они были готовы идти за властелином в огонь и в воду. Из огня, во всяком случае, они только что вышли. Теперь надо перехватить загонщиков... их человек двадцать, но после гибели ван Мурьена они не смогут и не станут оказывать сопротивления. Браска, который командует второй группой, он повесит тут же, в лесу, а простых солдат простит и в результате выйдет к людям во главе приличного отряда. Но прежде нужно исполнить самый важный долг...

Отсалютовав мечом, ван Гариц подошёл к молча ожидавшим пепельникам и преклонил колено:

— Благородная Золица! — произнёс он так громко, чтобы слышали все. — Я благодарю вас за моё спасение. В знак вечной благодарности я дарую вам все привилегии вольных людей. Отныне и навсегда жители Огнева освобождены от податей и налогов. Вам дозволяется охотиться в Огнёвской пуще и безданно торговать в границах графства. Это самое малое, что я обязан сделать для вас.