Исход - Рус Дмитрий. Страница 37

Наш беспилотник-камикадзе тоскливо взвыл моторами и бросился в самоубийственную атаку, бесполезно размазывая свое нежное электронное нутро по внешней броне истребителя танков.

Я ловил злую машину лучом, на ходу снимая скриншоты и автоматически вычисляя упреждение. Как-никак срочную тянул в ПВО – а такое не забывается! Длина ударника – двадцать метров, угловая скорость – восемьдесят метров в секунду. Посох бьет со скоростью света – триста тысяч кэмэ все в ту же секунду – ну и на фига мне упреждение? Получи, гад!

Плазменный жгут хлестнул по движку. «Апач» мгновенно задымил и просел в воздухе, заставив выматериться промахнувшегося из лука Анунаха. Вильнув, машина повернула к нам хвостом, максимально уменьшая профиль мишени, и на одном движке рванула к горизонту. Пилот с перепугу отстрелил тепловые ловушки, побаловав нас на прощанье красочным салютом.

– Не уйдет! – зло оскалился чудом выживший Стас. – Я в него три ядовитых болта всадил. Кровоточил он знатно – по шесть процентов за тик!

Не знаю, как реальность Земли обрабатывает энчант-ДОТы на стрелах в случае попадания в стальное брюхо вертолета. Маслом, бьющим из патрубков, падением давления в пневматике либо ядовитым туманом в кабине пилотов – я без понятия. Главное – чтоб работало. Вообще-то, броня «Апача» держит пулю пятидесятого калибра из ДШК…

Это к вопросу что круче – тяжелый ротный пулемет или артефактный арбалет из Лунных Кузниц.

Небо сверкнуло далекой вспышкой, затем раскатисто грохнуло.

– Долетался… – улыбнулся Стас, одной рукой извлекая из фолианта недешевый свиток «Полного Излечения». Вторая рука была перебита тридцатимиллиметровым снарядом и безжизненно висела, пугая белыми осколками кости и судорожно подрагивающими рваными мышцами.

Анунах стал похож на подушечку для иголок. В каждом НУРсе две тысячи поражающих элементов. В одном пакете – девятнадцать ракет. А разрядили в нас четыре подвески. Больше ста пятидесяти тысяч крохотных стрелок! Вот и чистил паладин свой доспех, выдергивая острые шипы из позолоченных пластин брони. М-да, не советовал бы я нашим девушкам посещать Землю в некогда модных бронелифчиках…

Уловив мой взгляд, Андрей подмигнул:

– Как ты любишь говорить? Сами не летаем и другим не даем? А ведь пилоты наверняка катапультировались… Может, пойдем, отыщем? Начистим им рыло чисто по-русски, а? Прикинь, прилетает группа спасения из морских котиков, или кто там у них, а пилоты сверкают фонарями под заплывшими глазками! И жалобно так: мы их и ракетами, и пушкой – а они нам в рыло…

Я ухмыльнулся – отходняк-с…

Оценил наши потери. Танки: в остатке от трети до половины хитов, сильно покоцанная броня – было бы неплохо развернуть походную кузню, подлатать прочность экипировки. Обычные бойцы слились бы давно, но мы все же элита кластера. Грустно…

Я думал: хороший маг стоит в табели о рангах гораздо выше боевого вертолета. Одно радует – мы бессмертны и настырны как тараканы. А угробленный «Апач» стоит семьдесят миллионов долларов. Плюс боезапас и пилоты, которые вообще штучный товар, помноженный на десять лет обучения и набора опыта.

Сколько всего ударных вертушек у США? Около тысячи, к гадалке не ходи. Порядок цифр помню еще из учебки. Так что сейчас мы на долю процента сократили воздушный кулак сухопутных или морских сил США. Маркировку принадлежности разглядеть я не успел. Потом гляну на раскадровке скринов.

Смотрим дальше: маунтов нам угробили всех – хитов и брони у них поменьше, а сама цель гораздо крупнее. Снова придется ковыряться в логах, пытаясь понять, сколько хитов списывает прямое попадание ОФ-снаряда авиационной пушки, а сколько снимает подрыв семидесятипятимиллиметровой ракеты под брюхом.

Ну и последний лузер дня – Зена. Доспех у нее хоть и «фулл плэйт», но статы у клериков не ровня воинским. Хиты пожиже, броня пониже. Плюс тотальная непруха – хоть и мелкая цель наша гоблинша, но под очередь из скорострелки подставиться умудрилась. Это тебе не «9 граммов в сердце», а все четыреста, да еще с последующим подрывом фугасной части. Определенно бо-бо…

Вон ее покосившееся надгробие, едва заметное среди многочисленных рытвин и воронок. Ну-с, кто у нас будет заниматься воскрешением? Анунах? Тоже дело, у паладина, пусть даже темного, свои отношения со смертью. Панибратские, я бы сказал. Одной рукой он укладывает в могилу, другой – оживляет и благословляет.

У Андрея действительно получилось довольно быстро – буквально минута сдавленных ругательств и фальшивых аккордов сорвавшегося каста. Усталая Зена криво улыбается, принимая третьи за сутки поздравления. Настороженно смотрится в бронзовое зеркальце. Ну а что? Седая прядь ей к лицу. Эдакое мелирование, люди за это деньги платят!

Вновь укутываемся в невидимость и начинаем неспешный бег к точке встречи. Коняшки и коптер – тю-тю, передвигаемся теперь на своих двоих. Пять часов ходу – к утру будем. Спать пока не хочется, не зря отдыхали перед выходом. Да и вообще – идеально здоровое тело устает медленней, а восстанавливается значительно быстрей. Мы практически не нуждаемся в боевой химии наподобие первитина, для того чтобы не спать трое суток и рысить по тылам противника.

На ходу обмениваемся впечатлениями о «теплой» встрече. Анунах любовно наглаживает тугой лук с массивными плечами и натяжением в сто пятьдесят кило. А как иначе трактовать ограничение предмета: «Минимальная сила: 150»?

– Вы видели?! Я ж последней стрелой его на четырехстах метрах достал! Как, ну как такое возможно?! В Друмире бил на пятьдесят шагов, не дальше! А тут!

Я пожал плечами:

– Предполагаю, что реальности Земли проще добавить дальнобойности предмету, чем корежить всю физику и аэродинамику мира, пытаясь остановить стрелу через тридцать метров. Что легче – подтереть одну циферку у лука или всю систему переписывать заново? Мне вот больше интересно – откуда взялась эта чертова вертушка?

Стас безразлично сплюнул:

– Вероятно, проверка результатов удара ТЯО, доразведка и добивание выживших, коли таковые обнаружатся. У «Супер ЛонгБоу» дальность полета полторы тысячи кэмэ, а взлететь он мог даже раньше бомбера. Вскрыли нас тепловиком, ну и жахнули из всего бортового. Свои под невидимостью не ходят, так что без обид.

Я задумчиво кивнул, затем в очередной раз споткнулся о кусок льда и вполголоса выматерился. Бежать и одновременно изучать скриншоты – очень не просто. Умка привычно придержал меня под руку. Поблагодарив, продолжил:

– Вполне вероятно. Кстати, я тут обратил внимание на хрустальность боевой техники и индексируемость уровней, согласно ее вооруженности. На первых скринах «Апач» распознавался как «90 (440)». То есть девяностый уровень тушки, но при текущей схеме вооружения равен четыреста сороковому. После отстрела всех НУРсов коэффициент упал до трехсот. Все еще много, но прочность при этом минимальная – десяток попаданий, и агрегат слился. Отсюда и уровень живучести – девяносто. Прочность хрустальной вазы…

Стас хмыкнул:

– Хорошая теория, многое объясняет. Обычный мотострелок десятого уровня, вооруженный саперной лопаткой или лежащий в ДОТе за пулеметом, – это две большие разницы…

Горизонт уже посветлел, когда мы взбежали на очередной холм и смогли наконец разглядеть точку встречи. Мы не были уверены, что нас встретят, – вместо засеченных беспилотником тридцати кэмэ в час мы делали в три раза меньше. Однако нас ждали. Ждали, держась зубами за плацдарм!

На земле чадила туша транспортного вертолета, а в небе пара знакомых до боли «К?52 М» сцепилась с костяным драконом.

– Наших бьют! – возмутился Анунах и вопросительно посмотрел на меня.

– Вперед! – рявкнул я, без сомнений вписываясь за краснозвездные машины.

Глава 12

«Аллигаторам» помощь не потребовалась. Пара ударных вертолетов уверенно порхала вокруг дракона, ведя танцевальную партию на своих условиях. Сказывалось преимущество в скорости, маневренности и огневой мощи двух механоидов четыреста сорокового уровня против одного монстра ста семидесятого. Тварь все еще трепыхалась исключительно за счет высокой сопротивляемости к физическому урону и запредельного количества хитов. По крайней мере запредельного для текущей реальности.