Друид Шаннары - Брукс Терри. Страница 6

Семь лет прожил Уолкер Бо в Тенистом Доле. Покинув Дол, он взял материнское имя, отказавшись от имени Омсворд, поскольку оно было связано с полученной им в наследство и тяготившей его магией. Он вернулся в родной Каменный Очаг, словно зверь, выпущенный на свободу. Уолкер порвал все связи со своей прежней жизнью и твердо решил никогда больше не пользоваться магией. Он дал себе слово — всю оставшуюся жизнь держаться в стороне от людей.

Около года он прожил один. А потом появился Коглин, и все изменилось…

Пелена растворилась, наступило пробуждение. Уолкер вздрогнул и широко открыл глаза, некоторое время не понимая, где находится. Комнату заливал солнечный свет, несмотря на то что дом окружали раскидистые деревья, а окна были занавешены. В маленькой чистой комнате оказалось совсем немного мебели. Вся обстановка состояла из кресла, небольшого столика и кровати. На столе лежали какие-то тряпки, стояла ваза с цветами и миска с водой. Дверь в комнату была закрыта.

Сторлок. Вот где он находится. Сюда доставил его Коглин.

И тут Уолкер вспомнил все, что с ним произошло и почему он здесь.

Он осторожно откинул одеяло. Боль почти утихла, но оставалась тяжесть. Ничего не изменилось, каменный обрубок был на месте. Серые прожилки над ним, там, где яд поднимался вверх, к плечу, тоже не исчезли.

Он закусил губу от разочарования и гнева и спрятал руку. Сторы не смогли исцелить его. Какова бы ни была природа яда асфинкса, сторы бессильны против него. А если уж бессильны сторы, лучшие целители Четырех Земель…

Он закрыл глаза и попытался снова заснуть, но не смог. Мысль об увечье не давала покоя.

Его охватило отчаяние, по лицу потекли слезы.

Через час дверь распахнулась, и в комнату вошел Коглин; от его присутствия тишина показалась еще более неуютной.

— Уолкер, — позвал он тихо.

— Они не смогут спасти меня, да? — спросил Уолкер.

Старик застыл у его изголовья.

— Ты жив, не правда ли? — отозвался он.

— Не мучай меня. Что бы они ни делали, яд продолжает действовать. Я чувствую его. Может быть, я и жив, но это ненадолго. Или я ошибаюсь?

Коглин помолчал.

— Ты не ошибаешься. Яд по-прежнему в твоем теле. Даже сторы бессильны обезвредить его или остановить его действие. Но они замедлили процесс, ослабили боль и дали тебе время. Это большее, на что можно было рассчитывать. Как ты себя чувствуешь?

Уолкер усмехнулся:

— Как умирающий, окруженный всеми удобствами.

Старик медленно подошел к креслу и сел. Сложив узловатые руки на коленях, он задумчиво смотрел на Уолкера.

— Расскажи мне обо всем, — попросил он.

И Уолкер рассказал ему, как прочел старинную книгу в сафьяновом переплете — «Историю друидов», которую Коглин и принес ему. Из нее он узнал о Черном эльфийском камне и обратился за советом к Угрюму-из-Озера. Выслушав злого духа, он решил отправиться в Чертог Королей. Там, в усыпальнице, он отыскал отмеченное рунами потайное углубление, и тогда на него напал асфинкс.

— Так случилось бы с каждым, кто вошел туда, — заметил Коглин.

Уолкер пристально посмотрел на него, темные глаза гневно блеснули:

— Что ты об этом знаешь, Коглин? Или ты играешь теперь в те же игры, что и другие? Как насчет Алланона? Знал ли он, что…

— Алланон ничего не знал, — прервал его Коглин, отметая обвинение.

Старик нахмурился и сердито посмотрел на Уолкера:

— Ты принял не самое разумное решение, взявшись разгадывать загадки Угрюма в одиночку. Я не раз предупреждал, что призрак найдет способ погубить тебя. Как Алланон мог знать, что с тобой случится? Ты слишком много требуешь от друида, умершего триста лет назад. Даже будь он жив, его волшебная сила никогда не проникла бы за ту магическую завесу, что окутывает Чертог Королей. Оказавшись там, внутри, ты был для него потерян. И для меня тоже. Только когда ты выбрался оттуда и рухнул без сознания у Хейдисхорна, он сумел узнать, что произошло, и призвал меня. Я очень спешил, и тем не менее мне потребовалось три дня.

Старик сжал руку в кулак.

— Как ты думаешь, почему ты еще жив? Да потому, что Алланон нашел способ поддержать тебя, пока я не приехал и пока сторы не принялись тебя лечить! Подумай об этом, прежде чем обвинять всех и вся.

Коглин замолчал, гневно глядя на Уолкера. Тот отвернулся.

— Прости, но сейчас мне очень трудно поверить в это.

— Ты уже давно никому не веришь, — упрекнул его Коглин. — Ты заковал свое сердце в железо. Но я помню времена, когда все было иначе.

Он замолчал, и в комнате воцарилась тишина. Уолкер вспомнил те далекие времена, о которых говорил старик. Именно тогда Коглин впервые пришел к Уолкеру. Коглин прав: тогда Уолкер не был таким озлобленным, его переполняли надежды.

Он усмехнулся. Как давно это было!

— Может быть, я сам смогу изгнать яд, — тихо предположил он. — Вернусь в Каменный Очаг, отдохну… Брин Омсворд обладала такой силой.

Коглин закрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, погрузился в собственные мысли.

Уолкер некоторое время лежал молча, затем спросил:

— Что с остальными — с Паром, Коллом, Рен?

— Пар отправился на поиски меча, Колл вместе с ним. Девушка ищет эльфов. Они подчинились воле Алланона. А ты, Уолкер? — Старик вновь посмотрел на него.

«Зачем он снова мучает меня?» — думал Уолкер. Его переполняли противоречивые чувства. Когда-то он ответил на этот вопрос без колебаний. Алланон просил его вернуть исчезнувший Паранор и призвать назад друидов. Смехотворное, невозможное предприятие, думал он в свое время. Детские игры. Он не будет иметь никакого отношения к подобной глупости, объявил он Пару, Коллу, Рен и другим участникам маленького отряда, пришедшего в Сланцевую долину. Уолкер презирает друидов за их власть над Омсвордами и не позволит превратить себя в марионетку. Он был так храбр, так уверен в себе, заявляя, что скорее отрежет себе руку, чем станет свидетелем возвращения друидов. Похоже, он поплатился за свои слова.

И теперь его мучили сомнения. Может быть, есть еще надежда на возвращение Паранора и друидов? Что же ему делать?

Он знал, что Коглин наблюдает за ним и с нетерпением ждет ответа. Уолкер смотрел куда-то вдаль. Он вдруг задумался об «Истории друидов» и о Черном эльфийском камне. Если бы он не отправился на его поиски, то не потерял бы руку. Зачем он пошел? Из любопытства? Нет, это было бы слишком просто. Однако он все-таки пошел, хотя и всячески противился. А это значит, он принял миссию Алланона.

А если нет, тогда зачем все это?

Он вновь посмотрел на Коглина:

— Скажи мне вот что. Где ты взял эту книгу? Как ты ее нашел? Давая ее мне, ты сказал, будто вынес книгу из Паранора. Но этого не может быть.

На губах Коглина промелькнула едва заметная лукавая улыбка.

— Почему «не может быть», Уолкер?

— Потому что Паранор был унесен Алланоном за пределы мира людей триста лет назад. Он больше не существует.

Лицо Коглина, покрытое морщинами, было похоже на мятый пергамент.

— Не существует? Существует, Уолкер! Ты заблуждаешься. Любой, обладающий магией, может оказаться там. Даже ты.

Уолкер вдруг потерял свою былую уверенность, а Коглин тихо продолжал:

— Алланон убрал Паранор за пределы мира людей, но он по-прежнему существует. Нужна только магия Черного эльфийского камня, чтобы вернуть его. Без этого он останется утраченным для Четырех Земель. Однако в него и сейчас можно войти, нужно только немного смелости. Хочешь послушать, как я оказался в Параноре?

Уолкер колебался, не зная, хочется ли ему снова услышать что-либо про друидов и их магию. Потом медленно кивнул.

— Но ты заранее не веришь ни одному моему слову, ведь так?

— Да.

Старик наклонился вперед.

— Ну ладно. Суди сам.

Он молчал, собираясь с мыслями. Яркий солнечный свет подчеркивал разрушительные следы старости: морщины, поредевшие волосы, клочковатая борода, дрожащие руки.

— Это произошло после твоей встречи с Алланоном. Он, так же как и я, чувствовал, что ты не примешь предназначенную тебе миссию, не позволишь вовлечь себя в какое-либо предприятие, если заранее не получишь доказательств его успешного завершения. Это легко объяснить. Ты воспринимаешь все не так, как остальные, — во все вносишь долю сомнений. Ты явился к Алланону, заранее намереваясь отвергнуть то, что услышишь.