Соблазненная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер. Страница 4

Вскрытая наживую. Зажглась - потухла - жжж - жжж - зажглась - потухла. Калеб, я скучаю по тебе.

- Помогите мне поймать его, Оливия.

Он умолкает; выражение его лица расчетливое - ему тоже что-то нужно.

- Я знаю, что я не самый приятный парень, но, возможно, в союзники вам нужен именно такой, как я.

Калеб.

Прочь. Прочь. Прочь.

Мое сердце ноет.

- Пожалуйста, дай мне фотографию, - умоляю я.

Агент Рид делает шаг, появляясь в зоне моей видимости, но я смотрю только на его галстук.

- Если я дам вам фотографию, вы расскажете мне о том, что произошло? Ответите на мои вопросы?

Я засасываю свою нижнюю губу, и, зажав ее между зубами, провожу по ней языком. Сейчас или никогда, а никогда, в сущности, не является достойным выбором. Меня настигает неизбежность.

- Сними с меня наручники.

Я вижу, как блестят глаза агента, и знаю, что в его мозгу, должно быть, роятся идеи о том, как меня разговорить.

Доверие - это улица с двусторонним движением. Покажи мне свое, и я отвечу тебе тем же.

Сделав шаг ко мне, он медленно и осторожно снимает наручники с моего запястья.

- Ну, - подгоняет он.

- Я расскажу тебе. Только тебе. В обмен, ты отдаешь мне все имеющиеся у тебя его фотографии, и вытаскиваешь меня отсюда.

Мое сердце в груди отбивает барабанную дробь, но я храбрюсь. Я - живучая.

Я протягиваю свою руку.

- Дай мне фотографию.

Осознав, что в этом вопросе он не сможет меня обойти, губы агента Рида изгибаются в разочаровании. Нехотя, он берет свою папку и отдает мне фото Калеба.

- Для начала, вы должны рассказать мне обо всем, что знаете, после чего я смогу поговорить со своими начальниками и заключить сделку. Я обещаю, что сделаю все, чтобы защитить вас, но вы должны начать говорить. Вы должны сказать мне, почему все выглядит так, что вы увлечены им больше, чем имеет право увлечься любая восемнадцатилетняя девушка.

Когда я смотрю на лицо Калеба, никого больше не существует. Я рыдаю и провожу по знакомым чертам его лица. Я люблю тебя, Калеб.

- Я собираюсь пойти выпить кофе, - говорит агент Рид смиренным, но все еще решительным тоном, - и когда вернусь обратно, я ожидаю получить ответы.

Я не замечаю, как он уходит, и не придаю этому значения. Но знаю, что тем самым, он дает мне время погоревать в одиночестве.

Выйдя из комнаты, он закрыл за собой дверь. На этот раз, я услышала щелчок закрывающегося замка.

Впервые за пять дней, меня оставляют одну, но я подозреваю, что это будет последний раз, что мы проведем с Калебом вместе.

Я целую его дрожащими губами.

Глава 2

Калебу казалось, что природа человеческого естества вращается вокруг единственной эмпирической правды: мы хотим то, чего не можем получить.

Для Евы это было яблоко с запретного дерева. Для Калеба это была... Ливви.

Ночь была неспокойной. Ливви хныкала и вздрагивала во сне, отчего при каждом звуке у Калеба сдавливало грудь.

Он вколол ей еще морфина и спустя некоторое время ее тело, казалось, успокоилось, хотя под закрытыми веками она все еще продолжала лихорадочно двигать глазами. Кошмары, подумал он.

Не боясь ни неудобства, ни осуждения, он почувствовал необъяснимое желание прикоснуться к ней. Прижав ее ближе и накрыв их обоих пледом, он не мог выбросить из головы сообщение Рафика: Как скоро он прилетит в Мексику? Как он отреагирует на Ливви, и на ее разбитое состояние? Сколько дней ему осталось провести с Ливви, прежде чем ее у него заберут?

У него. Заберут.Странные, ужасные и незнакомые слова.

Закрыв глаза, он попытался вернуться в реальность.

Ты отдашь ее.Он открыл глаза. И чем скорее, тем лучше.

Он не мог спорить с логикой. Ведь именно благодаря ей, он до сих пор оставался в живых.

Калеб был расчетливым и хладнокровным. И не тратил впустую время на вопросы о морали. Но, тем не менее, он хотелбы поспорить с логикой. Он хотел найти причину, мешающую жестокому мужчине внутри него. Но он не мог.

Правда заключалась в том, что он хотел ее, но ему не следовало этого делать.

Он прижал Ливви еще ближе, стараясь не задеть ее поврежденные ребра или вывихнутое плечо, и уткнулся носом в ее длинные волосы, вдыхая ее запах.

Калеб сказал ей, что он не был ее прекрасным принцем, но он не сказал ей, что хотел бы им быть. Когда-нибудь, возможно, он мог бы стать... нормальным.

До своего похищения, до изнасилований, избиений и убийств - он мог бы быть кем-то, отличным от человека, которым он был сейчас. Калебу никогда не приходилось думать о таких вещах, или гадать о пройденных или не пройденных дорогах. Он проживал свою жизнь в настоящем, без фантазий или тревог о будущем. Но сейчас, он фантазировал.

Он фантазировал о том, чтобы стать именно тем мужчиной, который смог бы дать Ливви все, что ей нужно. Тем мужчиной, которого она смогла бы...

Но ты же не тот мужчина, так ведь?

Калеб вздохнул, зная ответ. Фантазии других людей его никогда не смущали, но его собственные оставляли в нем чувство неудовлетворенности жизнью, которую он принял, и которой время от времени наслаждался.

Он хотел, чтобы они исчезли - желание и чувство сожаления. Он хотел жить для охоты и убийств - эти две вещи были единственным, что в течение многих лет, имело для него значение. Даже в те моменты тьмы, когда его стремление притуплялось, и он начинал сомневаться в возможности отыскать Владэка - он никогда не думал о том, чтобы стать кем-то другим, кроме того, кем он являлся.

Однако, за три с половиной недели с Ливви, большую часть из которой она провела в закрытой темной комнате, ему казалось, что все стало рассеиваться. Это было наивно, глупо и опасно. Человек не мог так кардинально измениться за столь короткий период времени. Нет, Калеб не изменился, он просто чувствовал себя иначе, и с этим не могла поспорить даже его логика.

Если бы не эти воспоминания, эти ужасные гребаные воспоминания о Нарви, избивающего и насилующего его. Если бы он не увидел Ливви, окровавленную, раненную и дрожащую в руках этого байкера, он бы не почувствовал, как весь его мир обрушивается на него самого.

Господи! Как он им отплатил. Эта была ярость, которую он не испытывал уже очень давно. И он не жалел об этом. Он наслаждался выражением лиц байкеров, когда глубоко всаживал нож в тело Шкета, а его кровь брызгала на Калеба, на стены - повсюду. Месть! Именно она являлась основной его целью.

Было приятно иметь цель.

И, несомненно, он снова испытает это чувство. Это случится тогда, когда в глазах Владэка отразится осознание происходящего, и продержится ровно до тех пор, пока он не сделает свой последний судорожный вдох.

Калеба передернуло.

Он хотел испытать удовлетворение от этого момента. Он хотел испытать его больше всего на свете. Даже больше, чем он хотел эту девушку.

Она будет ненавидеть тебя. Всегда. Она захочет отомстить.

 - Я знаю, - прошептал Калеб в темноту комнаты.

Не в силах противостоять оцепенению сна, Калеб позволил ему унести себя во тьму.

***

Мальчик отказывался мыться.

- Калеб, я не стану больше тебе повторять! От тебя воняет! Причем, ужасно воняет. Прошло уже несколько дней, а ты по-прежнему весь в крови. Если тебя кто-нибудь увидит, тогда у тебя появятся настоящие проблемы, мальчик.

- Я Кальб.Пес! Я разорвал своего хозяина на куски. Я испробовал вкус крови, и она мне понравилась! Я не буду ее смывать. Я буду ходить с ней вечно, нося ее как знак почета.

Темное лицо Рафика вытянулось, а глаза сузились.

- Мыться. Сейчас же.

Но мальчик лишь расправил свои детские плечики и сердито посмотрел на своего нового хозяина.