Имперская окраина - Сахаров Василий Иванович. Страница 15

– И как нам с Урквартом поступить?

– Это решать вам, а не мне, Отири. Совершите диверсию, убейте предателей, перехватите восточников, посетите родовых вождей, поговорите с шаманами, которые получат от нас предупреждение об измене, заручитесь поддержкой верных богине воинов. Вариантов много, а выбор за вами. На что вам хватит сил, то и сделайте. Однако не рискуйте. Если есть сомнения, лучше оставайтесь на месте, держите оборону и ждите, пока мы разберёмся с врагами на востоке и на севере. И ещё, дочь моя, прими совет. Дай избраннику самому сделать выбор. Пусть он самостоятельно решит, как вам поступить, а ты выступай исключительно в роли советника.

– Мне всё понятно, мама.

– Вот и ладно, дочка. – Изображение Каити стало меркнуть, материнская ладонь в последний раз погладила дочь, и она услышала: – Выздоравливай.

Разговор прервался, и ламия, превозмогая слабость, приподнялась на локте и окликнула стоящую за дверью настоятельницу столичного храма Улле Ракойны:

– Госпожа Ириф…

Жрица появилась без промедления, села рядом с Отири, взяла со столика кувшин с терпким травяным настоем и дала ей напиться. Затем уложила девушку обратно на постель, пальцами коснулась лба больной, прислушалась к себе, провела диагностику состояния ламии и спросила её:

– Разговаривала с матерью?

– Да, – с трудом вытолкнула из себя Отири и сглотнула.

– И она рассказала тебе о демонах, которые готовятся нас уничтожить?

– Рассказала.

– Зря. Рано тебе ещё беспокоиться. Вредно это. Хотя она знает тебя лучше, так что против её материнской воли я не пойду. Как ты себя чувствуешь?

– Плохо… Слабость… Руки и ноги почти не слушаются… Голова немного кружится… В районе солнечного сплетения тяжесть… Будто тяжелый камень лежит… Спина болит…

– Понятно, – кивнула Кэрри Ириф. – Но это пройдёт. Через пару месяцев ты будешь в норме.

– Так долго?! – удивилась ламия.

– А что ты хотела, милочка? – усмехнулась настоятельница. – Ты едва выжила, а через неделю хочешь снова скакать по полям, словно молодая козочка по весне? Нет. Так не бывает. Это чудо, что ты смогла пережить встречу с той тварью, которая тебя атаковала, так что вознеси хвалу богине, которая предназначила тебе в спутники жизни Уркварта, и будь терпелива.

– Хорошо.

– Тогда спи, и пусть тебе приснится самое лучшее сновидение в твоей жизни. Тебе это необходимо.

Пальцы правой руки настоятельницы, в которых Отири почувствовала готовое к использованию сонное заклятие, приподнялись над головой ламии, и, прежде чем провалиться в оздоровительный сон, она успела сказать:

– Мне необходимо поговорить с Урквартом. Это срочно и очень важно.

– Поговоришь. Обязательно. Через четыре часа, как только он придёт.

Маленькая желтоватая паутинка целебного заклятия вылетела из тонких аристократических пальцев Ириф и опустилась на голову ламии. Отири провалилась в сон, в котором ей приснилось детство. Безбрежный Форкум-кормилец. Весенняя тундра, где свободно гуляли олешки. Дающие металлы и драгоценные камни горы. Зелёные леса, где гуляли лоси и множество дикого зверя. Переполненные рыбой пресные озёра, за которыми присматривали шаманы. Фермы пищевых водорослей и промысловые суда, на закате возвращающиеся в бухту Камихо. Всё это была родина, по которой ламия частенько тосковала. Но Форкум был далеко. И только в навеянном магией добром сне, таком, как сейчас, она снова могла оказаться на берегу северного океана, который приносил людям не только бури, ураганы и лютые шторма, но и кормил их, давал одежду и возможность быстро перемещаться по своим водам вдоль всего материка Эранга.

Отири проснулась за несколько минут до прихода своего избранника, имперского графа Уркварта Ройхо Ваирского, который уже начинал подозревать, что ему уготовано стать супругом ламии и воином богини Кама-Нио, а отнюдь не вольным паладином. Впрочем, пока девушке удавалось уходить от скользкой темы, почему она обучает оствера и помогает ему. Да и самому Уркварту, который был занят захватом острова Данце и войной с пиратами, было не до разъяснения данного вопроса. Однако серьёзный разговор между графом и ламией был близок. Она это чувствовала, но сама себе могла признаться, что не готова к нему.

«Интересно, он заговорит об этом сегодня или предпочтёт промолчать?» – задала себе вопрос девушка. И с удовлетворением подумала, что информация, которую она вывалит на голову Уркварта, скорее всего, отдалит выяснение отношений с суженым.

К ней подошла одна из жриц. Влажным полотенцем отёрла девушке лицо, дала ей новую порцию целебного настоя и вышла.

По пустому коридору разнёсся топот шагов. Отири напряглась и, натянув на голое тело простыню, села. Дверь открылась, и она увидела Уркварта.

Граф, как обычно, держа левую ладонь на рукояти чёрного ирута, слегка улыбался, то ли скептически, то ли просто радовался очередному хорошему дню. От него исходило тепло солнца, которое светило на улице и обогревало остров Данце. При виде суженого сердечко ламии забилось быстрее, чем обычно, а губы девушки пересохли. Странно. Ламия от природы жёсткий и жестокий боец, готовый уничтожить любого, кто выступит против Великой Праматери. Она знает многое из того, что неизвестно самым начитанным мудрецам, учёным, книжникам, магам и жрецам во всем мире Кама-Нио. Ведьма является служительницей религиозного культа Кама-Нио, может творить великие чудеса, её сила равна мощи трёх десятков средних чародеев или шаманов. Однако она чувствительна и способна любить. Как так? Почему? Наверное, оттого, что ламии современного мира сильно отличаются от своих предшественниц, которых породила Добрая Мать, и более человечны. К тому же перед Отири был не просто ещё один человек, мужчина, воин и феодал, а её вторая половина. Отсюда и радость, и волнение, и томление, и ожидание встречи. Всё легко объяснимо. И если это не любовь, то что тогда?

Уркварт был один. Он оглядел просторную светлую спальню, посмотрел на обои весёленького светло-голубого цвета, усмехнулся и присел рядом с ведьмой, которую всего пару раз видел в её истинном обличье. Поймав взгляд девушки, который из-за болезни не был силён как прежде, граф Ройхо дождался, пока ламия первая опустит глаза, и произнёс:

– Здравствуй, Отири. Как ты?

– Здравствуй, Уркварт. Мне уже лучше. Благодарю тебя за моё спасение.

– Сочтемся, ламия. Ты спасала меня гораздо чаще, чем я тебя. Госпожа Ириф сказала, что ты хочешь со мной поговорить. Это так?

– Да, хочу.

– О чём?

Отири начала рассказ. В своей интерпретации она поведала Уркварту, что сообщила ей Каити. И говорила минут десять без остановки, до тех пор, пока её не стали покидать силы. Ройхо слушал молча, хмурился, но не перебивал. И когда ламия замолчала, он потеребил рукоять ирута, тяжко вздохнул и встал. Вновь поймал взгляд Отири, меряться с ней силой воли не стал, а по-дружески кивнул:

– Ценная информация. Спасибо, Отири.

Ламия сглотнула:

– Это всё, что ты скажешь?

– Сейчас – да. С нанхасами из племенного сообщества Десять Птиц мы воюем, и лично для меня они враги. То, что ты поведала, очень важно, и мозаика происходящих в мире событий складывается в более чёткую картину. Становится понятно, почему республиканцы помогают переселенцам, посылают мигрантам караваны с продовольствием и отчего северяне не желают идти на переговоры. Но что делать и как поступать, надо думать особо. Такие вопросы с кондачка не решаются. Поэтому я подожду, пока ты восстановишься, и мы поговорим на эту тему ещё раз. Идёт?

Девушка кивнула:

– Идёт.

– Тогда отдыхай. Завтра опять тебя навещу.

Уже без улыбки на лице, озабоченный новыми тревожными известиями Ройхо вышел. Отири проводила его взглядом и, посмотрев в потолок спальни, мысленно попросила:

«Добрая Мать, помоги нам!»

Кама-Нио, а точнее, одна из её многочисленных ипостасей-аватар, которая находилась неподалеку, услышала просьбу ламии, и девушка мгновенно получила ответ: