Шаг в аномалию - Хван Дмитрий Иванович. Страница 4

Так и есть, голос звонившего принадлежал главному корабельному старшине. И плевать ему, что ты в отпуске, Карпинский!

— Здравия желаю, Анатолий Михайлович! — бросил он в ответ, ожидая веской причины для столь позднего звонка.

Однако тот не собирался оправдываться, а лишь сухо проинформировал:

— Сейчас уазик подъедет, Пётр. Собираемся на площади у Дома офицеров.

— Случилось что, Михалыч? — сипло проговорил Карпинский, уже проснувшийся от непривычно официального голоса старшины.

— Петя, у тебя минут двадцать. Узнаешь всё, но потом. Мне ещё людей обзванивать надо. — В трубке раздались частые гудки отбоя, отдававшиеся в ушах колокольным звоном.

Да, видимо, что-то серьёзное произошло. Иначе зачем на корабле сейчас нужен мичман, находящийся в долгожданном, но по-глупому дома проводимом отпуске. Одеваясь, Пётр по инерции зашёл на кухню — проверить холодильник. Тот выглядел как обычно — старенький «Апшерон» был образцово чист, рядком стояли лишь три пивные бутылки да мамины баночки с непроверенным ещё содержимым. Холостяцкий набор. Машинально поставленный на плиту чайник вскоре запищал кнопкой свистка, и Пётр маленькими глоточками с удовольствием стал потягивать горячий чай. Этот напиток он любил во всём его многообразии. Разве что с дорогими сортами отношения у него не складывались, так как стоимость оных была выше его любви к хорошему чаю. Окончательно одевшись и собрав кое-какое барахлишко, Пётр вышел из квартиры.

«Практически утро, — поёжившись, машинально отметил он. — Ну и где обещанный уазик?»

Не дав Петру времени поёрничать, из предрассветной мглы вырвался яркий свет фар, а за ним подкатила и машина. Тяжко скрипнув тормозами, она остановилась напротив Петра.

— Привет! И ты тут? — В машине уже находился его товарищ со школьной парты Василий Новиков, сержант-контрактник из отряда морской пехоты. — Здравия желаю. — Карпинский пожал руку коллеге-мичману, сидевшему впереди.

Немного повозившись, Пётр устроился на заднем сиденье. Непьющий Новиков, картинно сморщившись, тут же отвернулся в сторонку от запаха, исходившего от Карпинского.

— Слышно чего? — поинтересовался Пётр.

— Знаю только то, что наш БДК отправят к Новой Земле. Мы пойдём к Южному острову, к Белушке. Что дальше — не знаю, — ответил мичман, пожав плечами.

У «трапа», что на улице Душенова между кирпичными пятиэтажками, машина захватила ещё одного матроса. После чего УАЗ вырулил по направлению к бухте. Ехали молча, матрос пытался дремать и, что странно, не задавал никаких вопросов. А тем временем окончательно рассвело.

Команду собрали на площади перед Домом офицеров. Моряки стояли в ожидании, что им скажет родное командование. Ими уже выдвигались разнообразные теории и предположения. Рядом с флотскими начальниками обращали на себя внимание незнакомые люди в штатском. Штатские и отцы-командиры негромко переговаривались между собой. Высшие офицеры, видимо, также находились в информационном голоде и сейчас безуспешно пытались задавать вопросы. Руководил сбором человек, в котором легко угадывались его высокое положение и властные полномочия.

Промозглая погода не радовала, дул мокрый порывистый ветер с моря. Карпинский уже порядком продрог, не лучше обстояли дела и у его соседей. Наконец команда была построена, наличие людей проверено по списочному составу, и были поданы автобусы, на которых все направились к месту швартовки «Оленегорского горняка» — готовиться к походу. Колонну пазиков обогнала кавалькада чёрных тонированных джипов и микроавтобусов. Морякам, сидящим в автобусах, стало ясно, что рейд пройдёт с пассажирами.

В пазике Пётр сел у окна поближе к Ваське, положил спортивную сумку на колени и прислонился щекой к прохладному стеклу. В бухте уже давно начался трудовой день.

Сновали люди и машины, совершенно не обращая внимания на команду БДК. Мало ли кого куда отправляют, кому есть до этого дело, кроме родных и друзей. Очередной выход в море, один из многих.

Почти все в автобусе были напряжены и задумчивы. Нет, конечно, некоторые моряки, пересмеиваясь и ухмыляясь, обсуждали и сегодняшнюю беготню, и повседневные вопросы. Но общее напряжение по поводу экстренного выхода в море чувствовалось. Впереди сидел Михалыч, главный корабельный старшина.

— Михалыч! Что происходит-то?

— Не знаю точно, Петя. У Белушки сейчас «Профессор Штокман» стоит и там навалом учёных в спецодежде. — Пётр поднял брови, а Михалыч продолжил, отрешённо глядя в окно: — Может, радиация, а может, химия какая, кто знает? Полигон всё-таки.

— Фигово, — протянул Новиков.

— Да, не к тёще на блины.

— Ну, тогда должны бы и средства защиты уже раздать, — предположил Карпинский. — Так что вряд ли радиация.

— Не знаю пока, — поставил точку в автобусном разговоре Михалыч.

В окне проносились склады причалов, мелькали компании моряков и портовых рабочих. Трудовой день порта шёл своим чередом.

Наконец прошла погрузка. В кубрики, помимо команды и отряда морской пехоты, подселили небольшую партию учёных и работяг. Танковый трюм десантного корабля был набит стройматериалами и оборудованием под завязку. «Оленегорский горняк» взял курс на Новую Землю.

В капитанской каюте сидели двое. Главный человек на корабле — капитан первого ранга Фёдор Андреевич Сартинов и человек, в чьих руках находились бразды управления операцией. Представился он Павлом Константиновичем.

— Хотелось бы от вас, — разливая в чашечки ароматный чай, начал каперанг, — всё же услышать реальную причину нашего выхода в море.

— Да, конечно, сейчас уже можно, — с улыбкой ответил собеседник.

— Будьте добры, Павел Константинович, — кивнул Сартинов. — Люди задают вопросы. Они понимают, что одиночный выход в море со сбором отпускников, с задачами обычного похода — это несколько натянутое основание, — продолжил капитан.

— Логично. Было бы странно, если бы они думали иначе, — снова улыбнулся штатский и рассказал наконец капитану о сложившейся обстановке на Новой Земле: — Ситуация у нас такая: в 1991 году на Южном острове вскрылась странная аномалия. Вы должны были слышать историю про неудачный рейд гринписовцев. Тогда погибли несколько человек, остальные ослепли и получили обширные ожоги тела. Один человек пропал.

— Да, я помню эту историю, — кивнул Сартинов. — Я склонен думать, что всё же это наши вояки испытали тогда новейшее оружие. Советские разработки, вы знаете, до сих пор составляют основу нашего ВПК.

— Нет, — покачал головой Павел Константинович. — Отдавая должное советским оружейникам, это были не плоды их труда. Это игра природы.

Брови капитана взлетели вверх.

— Да-да, Фёдор Андреевич, — покивал рассказчик. — В том месте произошло открытие так называемого пространственного канала для выплеска лишней энергии. Мировая общественность, конечно, ни о чём не догадывается, но американское правительство в курсе.

— Они официально обвинили власти СССР в агрессии, — всё ещё обдумывая услышанное, напомнил Сартинов.

— Обвинили. Но далее этого не пошли.

— А что за пространственный канал?

— Дело в том, что в месте прорыва энергии образовался некий тоннель, — после некоторой паузы продолжил Павел. — В нём пропали два мичмана, которые должны были охранять место аномалии.

— Не понял, — насторожился капитан, оглаживая ёжик причёски. — Как это пропали?

— По всей видимости, один из парней каким-то образом исчез. Второй же, в нарушение всех инструкций, бросился его спасать. Так и пропали.

— Это было в девяносто первом?! — воскликнул капитан. — То есть прошло семнадцать лет!

Павел Константинович молча кивнул. Капитан, задумавшись, автоматически прихлёбывал остывший уже чай.

— Получается, — начал снова Сартинов, — что наш корабль и приданные морские пехотинцы должны обеспечить охрану периметра для безопасной работы специалистов?

— Верно, капитан, — согласился начальник проекта. — Работы ведутся уже восемь лет. Но сейчас замечена активность наших заклятых американских друзей. Северный флот, возможно, в скором времени будет приведён в состояние повышенной боевой готовности. На днях аномалия должна будет открыться.