Кровные братья - Турчанинова Наталья Владимировна. Страница 29

— Что это было?

— Старое заклинание. Очень старое.

— А… ясно. Тебе помочь?

— Нет. Идем.

Голова еще немного гудела, в коленях ощущалась слабость, но я уверенно направился вперед, одновременно настраиваясь на волну человеческих ощущений. Лориан шагал рядом, тревожно поглядывая на меня.

Минут через двадцать мы выбрались на станцию. И я искренне удивился, когда увидел ее название. Подземные ходы вывели на ветку, не имеющую никакого отношения к той, с которой мы начинали путешествие.

— Вот что, хватит с меня метро, — заявил я, рассматривая бледного испачканного Лориана. — Поехали на такси.

Мальчишка не возражал.

Последние тридцать лет Кристоф жил в роскошном особняке на набережной, где его квартира занимала три этажа — второй, первый и подвал. Планировка апартаментов была настолько странной, что я до сих пор не мог понять, сколько здесь комнат. К тому же через каждые три-четыре месяца кадаверциан переставлял всю мебель «из гостиной в спальню и наоборот».

На первом и втором этажах я бывал довольно часто, в подвал он не пускал меня никогда. Впрочем, туда я и не стремился попасть. В подвале находилась лаборатория, где кадаверциан проводил свои малопонятные опыты.

Кристоф открыл дверь лично. И молча уставился на меня. Именно уставился. Он умел смотреть таким тяжелым мрачным взглядом, под которым становилось очень неуютно.

Мы пришли не вовремя. Кадаверциан был одет в белый, вполне современный комбинезон, его роскошные черные волосы оказались безжалостно стянуты резинкой на затылке, на тонких медицинских перчатках, которые он небрежно засунул в карман, бурели подозрительные пятна, а из глубины квартиры тянуло сладковатым, неприятным и очень знакомым запахом.

— Привет, Крис, нам следует уйти?

Он перевел взгляд с меня — грязного, измученного, в разодранной куртке, на не менее чумазого и уставшего Лориана. Повел черной бровью:

— Ладно. Заходите.

Мы вошли. Кристоф махнул рукой в сторону одной из своих многочисленных «гостиных» и скрылся за дверью, ведущей в подвал, едва ли не бегом. Лориан вопросительно посмотрел на меня, но я лишь улыбнулся и пожал плечами.

— Давай лучше пройдем сюда.

— Он рассердился?

— Нет. Скорее удивился.

Указав на черное кожаное кресло, я пошел на кухню. Здесь у Кристофа кроме холодильника с запасом крови было еще несколько шкафов, в которых хранилась человеческая еда. Бутылка хорошего виски и чуть менее хорошего вина, пакетики со специями, пачка миндального печенья. Интересно, зачем кадаверциану эти запасы? Кого угощать?

Я открыл бутылку вина, вылил его содержимое в ковш, поставил на плиту, вскипятил, добавил специй. Судя по запаху, получилось неплохо. Перелил в кружку и отнес Лориану.

Он пил горячий глинтвейн и постепенно успокаивался. Психика подростков очень гибкая, хотя и рыхлая. Любой пустяк может оставить на ней незатягивающиеся рубцы, а серьезное происшествие забывается быстро. Вытесняется другими более яркими впечатлениями. Впрочем, так бывает не всегда.

Допив вино, мальчишка принялся с любопытством оглядываться по сторонам. Я его понимал — здесь было на что посмотреть. Великолепная комната казалась немного мрачной — черное дерево, зеленоватая бронза… и на этом темном фоне неожиданно ярким пятном — огромный букет желтых тюльпанов в круглой черной вазе.

Я поднял взгляд выше. На стене висела картина в широченной раме, отсвечивающей тусклым золотом: рыцарь в алом плаще, небрежно наброшенном на вороненые доспехи. Казалось, рука его в тяжелой чешуйчатой перчатке опирается прямо на массивную раму, а край плаща откинул легкий порыв ветра. Другая ладонь лежала на древке огромного боевого топора. Я встретился с холодным, пристальным взглядом и снова посмотрел на Лориана. Тот оглянулся, чтобы понять, с кем я его сравниваю, увидел портрет. Голубые глаза широко распахнулись.

— Он похож на Кристофа.

— Это и есть Кристоф… в молодости.

Портрет едва заметно улыбался в пустоту.

Когда-то на противоположной стене висела картина с изображением очаровательной молодой дамы в зеленом, с глубоким вырезом, платье, и пунцовой розой в руках. Она смотрела на рыцаря сквозь узкие прорези бархатной полумаски, и ее глаза сияли. Флора времен Людовика XIV и молодой Кристоф в своих «парадных» доспехах… Потом портрет темноволосой красавицы исчез со стены.

Я не знаю… не должен был знать, что и как у них было. Но хорошо помню. Услышав о гибели Флоры, невозмутимый элегантный Кристоф, будто обезумев, с дикой яростью принялся крушить свою великолепную квартиру. Он не пожалел ничего, даже уникальной коллекции этрусских ваз с треножником. А потом на несколько месяцев закрылся в подвале и не откликался ни на стук, ни на мысленные призывы. Никто не знал, что он там делал. Пытался напиться, обратился к странной магии или думал о мести?.. Никто этого не знал, даже я, хотя мне всегда казалось, что Кристоф доверяет мне больше других.

Когда кадаверциан снова появился среди нас, он был почти прежним: спокойный, рассудительный, холодный, только еще сильнее ненавидящий Асиман, еще более жесткий и решительный. Он не оставил ничего, что могло бы напомнить ему о ней. Он заставил себя забыть или действительно забыл…

— Дарэл…

Я вздрогнул, услышав тихий голос, и очнулся. Лориан поднялся со своего кресла и подошел ближе, встревоженный моим долгим молчанием и невидящим взглядом. Сейчас подросток выглядел откровенно испуганным.

— Здесь так странно, так темно. Вон в том углу стоит египетская статуя, а в том — саркофаг, гобелены на стенах очень мрачные… а ты все молчишь и молчишь, словно спишь с открытыми глазами. Мне страшно.

— Здесь нечего бояться. — Я подвинулся, давая ему место рядом с собой.

Лориан забрался на диван, приложился щекой к кожаной спинке, посмотрел на меня сонными глазами.

— А что это было за заклинание — там, в метро?

— Какое заклинание? — Кристоф стремительно вошел в комнату, на ходу поправляя манжеты.

Он успел переодеться. Сменил современный комбинезон на свою обычную одежду, стилизованную под Средневековье. Рубашка с манжетами, бриджи, сапоги из мягкой кожи. Мой друг сел в кресло, закинул ногу на ногу, и на фоне темной гостиной его глаза засветились ядовито-изумрудной зеленью. Точно такой же взгляд был у статуэтки египетской кошки, стоящей на полке над его головой. Мудрый, спокойный, пронизывающий.

Тинейджер смотрел на колдуна, открыв рот, забыв о глинтвейне и пугающем интерьере комнаты. Все кадаверциан отличались этим необъяснимым изяществом, изысканностью, загадочностью. Очарование смерти. Дурацкое выражение, но я никогда не мог подобрать лучшего определения. Они были окутаны мистической, магнетической дымкой, притягивающей к ним. Я видел, как на Кристофа смотрели женщины, стоило ему появиться в обществе. Любом, не важно человеческом или вампирском.

— Ну? — многозначительно произнес он.

— Мы были в метро! — выпалил Лориан, покраснел от собственной смелости и пролил остатки вина себе на колени. После путешествия по подземке его брюки не особенно пострадали от этого.

Кристоф, чуть приподняв брови, взглянул на мальчишку. В лице мелькнуло легкое удивление, которое могло возникнуть, если бы в его присутствии неожиданно заговорил неодушевленный предмет. Но колдун тут же справился с собой, мысленно стараясь поднять статус гостя от существа низкой степени разумности до собеседника, равного себе.

— И что же случилось в метро?

— Асиман напали на поезд. — Я забрал из рук Лориана кружку, оберегая его от очередного обливания. Поставил на стол, рядом с букетом. — Полагаю, подробности мы прочитаем в завтрашних газетах. Состав сошел с рельсов. В связи с повреждением проводки три вагона загорелись. Количество жертв не установлено. Причины катастрофы — старение металла, несоблюдение норм эксплуатации состава, подмыв почвы, оседание грунта и так далее…

— Они всех убили, — мрачно произнес мальчишка, глядя на свои поцарапанные, грязные руки. — Дарэл говорил, им нужны люди для опытов. Что это за опыты?