Вера в сказке про любовь (СИ) - Чепенко Евгения. Страница 27
Карина протяжно вздохнула.
— Ладно. Кота накорми, по мяуканью слышу оголодал. Сидит, небось, втыкает в дверцу холодильника и орет.
— Угу, — я отодвинула Пофига ногой и открыла шайтан-шкаф с провизией.
— Спокойной ночи.
— А тебе бурной. Пока.
Не улыбнуться реакции подруги я не могла, а уж своей собственной реакции тем более. Так спокойно заявила, что это просто Пересвет и все, мол, смирись. Я ведь даже не удивилась его последнему поступку, хотя буквально за полчаса до того еще задавалась вопросами. И угораздило ведь.
Я разделась в комнате, обернулась в полотенце и пошла на кухню смартфон забрать, иначе просто его из ванной не услышу.
«Ты куда?»
Это я получила уже стоя в воде.
«В смысле?»
«В душ?»
Жизнь и без него была странной, а с ним становилась все чудесатее и чудесатее, как выражалась когда-то моя племянница.
«В ванную», — набрала я и поняла, что очень хочу увидеть ответ.
«И что ты сейчас в ней делаешь?»
Стою по колено в воде и плавно офигеваю!
«Лежу в горячей воде с пеной».
Иногда стоит воздержаться от правды.
«С запахом миндаля и ванили?»
Я мельком взглянула на бутылку пены и молочко для тела. На обеих этикетках красовался изящный белый цветок и орех.
«Как ты узнал?»
«Ты так пахнешь».
Вот теперь я опустилась в ванную. Ноги ватными стали.
«У тебя короткое полотенце», — не стал тянуть со следующим сообщением Свет.
Наконец, вспомнила, что шторы на кухне не закрыты, а свет включен.
«Ты за мной следишь?»
«Нет, но сейчас очень хочу».
Чем дальше, тем занятнее диалог. Ну, ладненько. Был диалог, будет секс по телефону, тем более, я уже сама хочу.
«Хочешь следить за мной?»
«Да».
«Прямо сейчас?»
«Да».
Ага. Понеслась.
«Только наблюдать и не вмешиваться?»
«Да».
«Даже если я буду стонать?»
«Нет», «не знаю», «что ты делаешь сейчас?»
Три сообщения подряд — довольная собой, я заулыбалась.
«А что ты видишь?»
«Вижу теплую, мягкую кошечку, которая ласкает себя. Вижу, как ты выгибаешься. Слышу, как выдыхаешь, и не знаю! Скажи мне!»
Вот теперь не до шуток. Игра и для меня прошла точку невозврата. Я бы сейчас позволила ему не только наблюдать.
«Текст набирать одновременно сложно».
Стоит удивляться, что он позвонил? Не думаю.
Я выдохнула в трубку нечто невнятное, притворяться не пришлось.
— Теперь не надо набирать, — голос у него был глухой и напряженный.
— Да, — согласилась я, а дальше… Дальше шептала что-то невнятное, обрывками фраз описывая, что делаю, тихо стонала, слушая, как он просит делать что-то меня и выполняя эти просьбы. Его голос отражал все его эмоции и передавал их мне. Чем больше я запиналась и прерывалась, тем больше он сходил с ума, тем сильнее сходила с ума я.
Пожалуйста, не молчи…
Хочу слышать тебя…
Нежная девочка…
Скажи, как тебе нравится…
А теперь сильнее… Нет, кошечка, еще сильнее… Да, теперь верно…
Хочу видеть…
Еще никто никогда не обращался со мной вот так. Он и просил, и требовал, и руководил. И даже после моего последнего придушенного стона, он продолжал шептать что-то безумное, простое и нежное. Я с замиранием сердца слушала и до чертиков боялась, что он остановится. Боялась по двум причинам. Во-первых, понятия не имела, что делать дальше. А во-вторых, я и не хотела, чтоб он останавливался. Я вообще не хотела, чтоб он сейчас был в соседнем доме. Я хотела его здесь и сейчас со мной, со всеми его заморочками и странностями, с его болью и непонятным юмором, с его усталыми синими глазами и поразительной лаской.
— Выйди ко мне, — вдруг тихо попросил Свет.
Я замерла, даже дышать постаралась как можно тише.
— Пожалуйста, — серьезно и очень мягко добавил он.
Не знаю, слышал ли плеск воды и шорох, когда я молча встала, обернулась полотенцем и вышла в коридор, а затем на кухню. Он правда ждал. На фоне освещенного окна было несложно различить мужской силуэт. Я посильнее прижала полотенце к груди, неизвестно откуда выбравшееся смущение не давало в это мгновение покоя. Да и чувство неловкости все возрастало. Он совсем ничего не говорил, стоял там и не шевелился, а мне оставалось гадать, о чем этот мужчина вообще сейчас может думать. Вот чего никогда не могла хотя бы предположить, так это его мыслей.
— Не кусай ее так сильно.
— Кого? — испуганно встрепенулась я, потом сообразила, что он о моих губах. — А! Больше не буду.
Чем сильнее нервничаю, тем сильнее грызу нижнюю или верхнюю. Дурная привычка многих людей, не только моя.
— Устала за прошедшие два дня?
— Ну… немного.
Честно говоря, устала сильно, поэтому не хотела много с Кариной говорить и потянулась в ванную горячую мышцы расслаблять.
— Только немного?
— А может, и много, — неожиданно для себя самой честно сказала я. И на душе так легко стало, как будто подвиг совершила, честное слово! То ли он на меня так влияет, то ли у самой просто не все дома сегодня присутствуют.
— Уже похоже на правду. Что планировалось после ванной?
— Кровать, — снова честно ответила и тут же в панике добавила, — спать, в смысле.
Свет засмеялся, а мне захотелось провалиться на месте.
— Тогда приятных тебе снов.
— Спасибо.
Голос у меня совсем уверенно не звучал. Куда только подевалась обычная нормальная Вера? Канула в неизвестность. Сегодняшняя Вера совсем не хотела прерывать разговор, но и выдавать этот факт тоже не хотела. Помедлив, с тяжелым сердцем, я подошла к окну, задернула шторы, выключила свет, затем как можно мягче прошептала ему «спокойной ночи». Он не ответил.
Стоит ли говорить, что уснуть я не могла еще долго. Ворочалась с боку на бок, размышляла, бредила, анализировала — иначе говоря, делала все, что мешает нормальной женщине спать и беречь нервы. Я перечитывала его сообщения снова и снова, слышала эхом в комнате его голос, вспоминала все его слова. Самые двойственные ощущения порождало это его «кошечка». И странно, и приятно, и неправильно, и потрясающе. Отчего-то к другой девушке или женщине я могла спокойно такое отнести, но не к себе. Так меня еще никто не называл. Вера, Верочка, милая, сладкая, была пару раз дорогой — никто особо не блистал оригинальностью. И это вроде не оригинально, и все равно даже про себя лишний раз произнести стеснялась, а почему не знала. Зато когда вспоминала в его исполнении, аж дыхание перехватывало.
Ну а самые пугающие ощущения порождали мысли о завтрашнем дне. Что делать? Как быть? И что будет делать он? Или не будет делать? Прошлый опыт общения с мужским полом подсказывал, что скорее не будет, чем будет. Ничего ж из ряда вон не произошло. Подумаешь, подразнил женщину по телефону — ерунда, с кем не бывает. Это женщина места себе не находит, а он, наверное, спит давно. И с чего вдруг женщину так задело произошедшее? Обещала ведь сама себе быть рассудительной, хладнокровной, умной…
В какой-то момент я просто засмеялась вслух. Осталась наедине со своими мыслями, и здравствуй, самоедство, я так скучала.
Глава 9
Понедельник
И конечно, здравствуй, бабский кретинизм, по тебе я тоже скучала!
На часах начало шестого. Промозглое питерское утро стелется туманом по дворам. Северное летнее солнце поднимается над горизонтом чуть повыше, чем ночью. Вера проверяет смартфон на наличие сообщений или звонков, осторожно выглядывает в окно на соседний дом, и лишь затем разочарованная до глубины души, ругая себя последними словами, забирается под одеяло и засыпает.
В начале девятого неожиданно разбуженная она тихо тает, как мороженое в пустыне, потому что на экране значится маленькая строчка: «доброе утро».
Я покрепче зажмурилась и прижала ладонь ко лбу, в попытке удержать эмоции под контролем. А эмоций у меня сейчас было немало. Была ведь просто уверена, что промолчит и спустит на тормозах. Теперь выходило, что нет. Не зря говорят, утро вечера мудренее. Кабы заранее знала, ночью бы столькими страхами не мучилась…