Божественная дипломатия - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 18

– Я сдержу клятву, – обещали объятия воителя, и в ночи тоскливо, как брошенная женщина, кричала какая-то птица…

А кровать действительно оказалась хороша и совсем не скрипуча. Позже, утолив первый голод, они лежали рядом, головка принцессы покоилась на плече Нрэна, а пальчики с острыми ноготками дразнящими движениями скользили по его груди.

– Ты знаешь что-нибудь о Наре га Дзи ка Трине? – неожиданно спросила богиня.

– Да, – с настороженной подозрительностью ответил принц, невольно напрягаясь. – Неплохой для своего возраста и уровня силы воитель из мира Дзаайни. Занимает пост, равнозначный моему лоулендскому, не только благодаря прямой линии женского родства с императорским домом Феникса и Змеи, но и в соответствии с личными заслугами. Я рекомендовал его труды по оборонной стратегии в качестве пособий для ряда воинских академий. А что?

– Неважно, – небрежно ответила Элия.

– Важно, я хочу знать, – упрямо возразил Нрэн, поперечная складка, разгладившаяся на какое-то время, вновь пролегла на его лбу.

– Ах, это такие пустяки. Я жду от него ребенка и в самое ближайшее время мы собираемся пожениться, – беспечно заявила принцесса.

Нрэн поперхнулся и в ужасе уставился на кузину.

– Шучу, шучу, – фыркнула Элия, потрепав любовника по плечу. – Мир Дзаайни находится довольно близко от Жиотоважа. Я ищу ниточки к нему и хватаюсь за любую возможность.

– А, – облегченно выдохнул принц, расслабляясь, и тут же неожиданно попросил: – Выходи замуж за меня.

– Нет, – тут же категорически отказалась богиня, прижимаясь к горячему телу возлюбленного.

– Но почему? – осмелился спросить принц.

– Потому что я вообще не хочу выходить замуж – раз, – в кои-то веки снизошла до ответа Элия. – И тем более не хочу становиться твоей женой – два. Ты ужасный собственник и жадюга, милый, а я слишком ценю свободу. Не хочу повторять старых ошибок. Меня все устраивает и так.

Нрэн только вздохнул и решил возобновить этот разговор когда-нибудь потом, когда Элия будет пребывать в более подходящем настроении.

– Расскажи мне лучше об этом Наре га Дзи и так далее, – попросила богиня.

– Он лыс, – с мстительным удовольствием заявил принц. – На правой щеке, шее и руке фиолетовый ожог от ядовитого дыхания алого демона т’сахта. Так что он тебе не понравится.

– Пожалуй. Я старомодна: мне нравятся мужчины с длинными волосами и без масштабных пигментных пятен странного оттенка, – задумчиво подтвердила Элия, наматывая на пальчик прядь волос бога.

– Очень хорош в фехтовании на мечах, с копьем и в рукопашных боях. Есть своя школа. Сейчас в основном пишет книги по стратегии обороны в перемещенных или дрейфующих мирах, – припомнил еще кое-какие подробности Нрэн.

– Почему именно перемещенных? – насторожилась прекрасная богиня.

– Каждый стратег касается тех вопросов, которые ему ближе, – пожал плечами принц. – Лет семьсот пятьдесят назад его мир сдвинулся в структуре Мироздания. Через него проходил Разрушитель… Это что, важно?

– Не знаю, быть может, – задумчиво кивнула Элия. – А этот ка Трин ведет завоевательные войны?

– Время от времени, как и все мы, за редким исключением, – подтвердил бог.

– Ожог алого демона, завоевательная политика, перемещение миров… А что, это версия! Хоть какая-то версия! Ты гений, Нрэн! – воскликнула Элия и наградила воителя страстным поцелуем.

– Да? – озадаченно переспросил принц.

– Угу, – подтвердила богиня и, очень довольная тем, что получила маленькую зацепку, оставила размышления на потом и окунулась в удовольствия.

Нрэн заснул, разметавшись по кровати, но даже во сне бог бережно обнимал принцессу и выскользнуть из цепкого кольца его рук было очень непросто. Легкое снотворное заклинание пришло на помощь, и Элия, приказав звездному набору одеть себя, тихонько вышла из комнаты в безмолвие старинного замка. Неспешным шагом богиня двинулась по коридору, изредка касаясь рукой старинных гобеленов, простого камня стен, любуясь мягкими складками тьмы на статуях в нишах, оружии и доспехах. Колдунья любила древние места, хранящие отзвуки минувшего, и ночи, в которых память прошлого оживала и нашептывала своей госпоже забытые тайны. Вот и сейчас богиня не могла отказать себе в удовольствии немного побродить по замку Браста, вслушиваясь в него, позволяя картинам и образам свободно скользить перед мысленным взором…

– Я не могу уснуть, Ваха, мне страшно, – жалобный шепот коснулся обострившегося восприятия принцессы вместе с ощущением глубинного страха маленькой птички, попавшей в силки. Одновременно с ним возникла проекция реального образа простоволосой пухленькой женщины в ночном халате с круглыми от испуга глазами и жалобно кривящимся ртом. Она стояла перед мужчиной, так и не прилегшим в эту ночь. Тот поднялся со стула и бережно обнял толстушку.

– Незачем волноваться, родная, – тихий успокаивающий голос того, кого назвали Вахой, прошелестел в ответ. Но за этим наигранным покоем Элия снова уловила сдерживаемый страх, давнюю печаль, а под ними, к своему удивлению, обнаружила совершенную внутреннюю безмятежность, встречающуюся столь редко.

Душа графа Браста показалась принцессе похожей на спокойное прохладное озеро, глубины которого остаются тихими даже в бурю. Заинтересовавшись, Элия перестала досадовать на то, что разговор живых отвлек ее от картин минувшего, и внимательнее вслушалась в происходящее. Скромная красота и гармония двух душ, струн которых она осторожно коснулась, приятно удивила богиню. Даже страх женщины был направлен не на себя, она боялась за семью, дом, и случись что, как наседка, опекающая цыплят, ринулась бы на «коршуна», покусившегося на их покой. Богиня любовалась переплетением теплых нитей симпатии, взаимной заботы, родства сильных человеческих душ, тем ярким светом, которым они лучились, соприкасаясь гранями, и одновременно продолжала слушать Ваху, беседующего с супругой:

– Воитель Нрэн остановился у нас только потому, что Браста – самое подходящее место для проведения маневров. Так было сказано. А зачем великому богу врать нам, ничтожным, душенька? Пора войн в Альхасте давно миновала, не тревожься, спи покойно, женушка. Нрэн Лоулендский из тех, кто дает клятвы. А слово клянущегося бога нерушимо.

Все еще продолжая тревожиться и желая найти успокоение, женщина положила голову на плечо Вахи.

Повинуясь импульсу, мгновенной прихоти, воле Творца, а может быть, божественному чутью (кто же скажет, что движет поступками богов? Уж точно, не они сами…), в ореоле серебристо-синего свечения принцесса неслышно появилась в комнате и доброжелательно сообщила:

– Я, Элия Лоулендская, могу подтвердить слова твоего супруга, Лариша. Альхаста не будет полем брани. Присутствие здесь отряда моего кузена лишь маневр, и ничего больше.

– Прекраснейшая и Светлейшая, – не показывая своего удивления, Лариша и Ваха опустились на колени, приветствуя богиню. Не было в этом жесте униженности или лести, лишь глубокое почитание и едва уловимый оттенок застарелой скорби.

– Свет ваших сердец притянул меня, – продолжила Элия, приближаясь к коленопреклоненным супругам. – Нечасто встречается такое созвучие душ. Будьте благословенны!

Руки принцессы коснулись головы Лариши, на долю секунды дольше задержались у чела Вахи. И в сознании мужчины мелькнула задумчивая фраза богини: «Твоя чистая сила может когда-нибудь нам пригодиться. Живи в радости». Потом Элия исчезла, медленно угас оставленный богиней свет. Ваха и Лариша переглянулись.

– Благословение богини! – прошептала женщина и, все еще не веря своему счастью, выжидательно посмотрела на мужа. В ее глазах светились вопрос и первые ростки робкой надежды.

Граф Браста напряженно вслушался в себя, и на его худощавой физиономии начала расплываться небывало широкая улыбка. Вслед за тем мужчина вскочил и с радостным громким криком: «Благословение!!!» – подхватил в охапку супругу и закружился с ней по комнате. Пухленькая Лариша, счастливо смеясь, приникла к Вахе, ощущая непривычную твердость мужа там, где уже века три, после тяжелой болезни, скосившей графа через месяц после свадьбы, ничего подобного не отмечалось…