Лютый зверь - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 27

Нет, полиглотами они не стали, явный акцент слышался даже Виктору. Но худо–бедно речь понимали и могли говорить. Несколько фраз разбойничков буквально заставили проговаривать чисто, без ошибок, так, словно они были рождены гульдами. При случае они даже могли сойти за своих, если строго придерживаться нескольких выражений, которые можно перечесть по пальцам. У самого Виктора дела обстояли куда лучше, себя он не жалел ни на тренировочном поле, ни в изучении языка. Он настолько серьезно подошел к этому вопросу, что к весне толмач был вынужден признать: большему он его уж не научит, а выговор у его ученика сейчас в точности такой, как в столице Гульдии. Ничего странного, ненависть порой творит чудеса. А Виктора буквально съедала изнутри жажда мести – блюдо, как известно, подносимое в холодном виде.

За зиму произошло еще несколько событий. Как только установился зимник, Богдан отправился в Рудный, откуда через месяц вернулся с комплектующими для трех станков. Ему пришлось нанимать целый караван из шести возов, чтобы все доставить на постоялый двор. Все же технический прогресс – штука тяжелая. Примерно с середины зимы все станки заработали. Для их наладки Виктору пришлось–таки оставить лагерь и на несколько дней отправиться домой. Надо сказать, люди вроде как смирились с новой участью. Опять же – всех одели, кормили не в пример досыта, сам атаман питался с ними из общего котла, а подходила очередь, так не стеснялся кашеварить. Вот только и мысли ни у кого не возникало пошутить на эту тему, шутники вообще старались не смотреть в сторону начальника–самозванца, напрочь лишенного чувства юмора.

Виктор опасался, что по старинной русской традиции с частями станков что–нибудь да напортачат: или с размерами ошибутся, или металл дешевый подсунут, а то и вовсе какие–нибудь детали позабудут изготовить. Но, как видно, здесь все же не Россия. Все было сделано тщательно. Впрочем, кто знает, как оно было в стародавние времена на той Земле? Может, ничуть не хуже. И люди старались делать свою работу не спустя рукава, а очень даже добросовестно. А может, все гораздо проще, и дело было только в той мануфактуре, куда обратился Виктор. Ну да неважно. Главное, что все было исполнено в надлежащем виде и с хорошим качеством.

Съездив в Звонград, Виктор забрал уже переделанные плотником карабины. К переделке пришлось подключить и оружейника, поскольку установка механизмов для Рукодела оказалось делом неподъемным. Выяснилось, что с новым прикладом старая скоба не стыкуется никак, пришлось и ее изменить. О том, что значительное время при перезарядке отнимает подсыпка пороха на полку, Волков помнил. Решил этот процесс ускорить и автоматизировать. Как? А догадаться сложно? Богдан Орехин просто скопировал кресало с револьверов и приладил его вместо старого. Провозился с непривычки долго, но время у него было, так что управился. После всех новшеств на оружие стало любо–дорого смотреть. Для местных оно вроде бы непривычно, кажется странным. Но каждому, кто хоть раз держал в руках оружие, было ясно, что карабины получились удобными и прикладистыми.

Под руководством Виктора умелец пошел дальше: наладил изготовление патронов. На это шла самая дешевая бумага. И все равно получалось дороговато. Однако Виктор не раздумывая пошел на этот шаг. И Богдан поддержал, как только выяснилось, что теперь умелый стрелок способен сделать шесть выстрелов вместо привычных двух. Нужно было просто надкусить головку патрона, где находилась пуля, высыпать порох в ствол, втолкнуть сверху пулю, запыжить той же бумагой. Взять оружие на изготовку, взвести кресало и курок – и все, готов к бою. Правда, пороха в кресале хватало на семь–восемь выстрелов, так что об этом нужно не забывать. Для пополнения имелась специальная пороховница, что хранилась в патронной сумке. Воодушевленный кузнец принялся за переделку кресал в том числе и к пистолям. Ну не он сам, а Первак, старший из двойняшек, очень у него хорошо получалось это дело.

Богдану все же удалось сделать компактный запал для гранат и наладить литье их самих. Не сказать, что получилось наделать этих новинок великое множество, но полсотни штук были все же готовы. Причина столь ограниченного количества была вовсе не в том, что мастерская не могла справиться с большим объемом. Все упиралось в дорогой порох, которого и без того уходило немало, потому что ватага стреляла, стреляла и стреляла. К тому же сами гранаты проходили испытания. Получились они несколько большего размера и потяжелее, чем известный Виктору образец Ф-1, в простонародье «лимонка». С боевыми характеристиками оказалось куда слабее. Эта граната скорее была не оборонительной, а наступательной, до разлета осколков под действием тротила тут было далеко, но зато все работало и не требовало никаких фитилей. Богдан продолжал готовить комплектующие, вот только начинять их было нечем.

Денежное состояние Виктора таяло, словно снег под весенними солнечными лучами, но он и не думал сбавлять обороты. К весне пришлось задействовать даже доходы с постоялого двора. Но без капитальных вложений не получить нужного результата, а деньги всего лишь средство, он не забывал об этом ни на минуту, а потому тратил хотя и с умом, но с легким сердцем.

Можно было и поправить положение. Нет ничего проще: наскочить на какой караван да пограбить. Когда он был в Звонграде, к нему подвалил Лис и поинтересовался, как там поживает Струк и не решили ли они обделывать дела без него. Виктор успокоил купца, мол, наведывался в гости, тот информацию не просил, сказал, чтобы Виктор ждал. Вот он и ждет, когда подвезут товар, а как это случится, непременно известит о том Отряхина. Рвать отношения с этим купчиной он не собирался, вот только все будет по правилам Волкова, а не этого пройдохи. А в планы Виктора вовсе не входило потрошить купцов на территории Брячиславии, он вообще не хотел потрошить иных купцов, кроме гульдских. Не было у него злобы на весь белый свет, был конкретный счет к беспокойным соседям брячиславцев.

Когда с весенней распутицей было покончено, ватага наконец отправилась в путь. Всего, включая Виктора, десять человек. Одежда неброская, скорее какого–то непонятного цвета, который словно сливался с местностью, на вид цвет был просто отвратный, но зато сукно хорошее, крепкое. У каждого карабин, пара пистолей, пара гранат и иное снаряжение, изготовленное Богданом с помощниками по указке Виктора. Кстати заметить, пули лились централизованно в мастерской и ватага несла с собой запас уже отлитых. На всякий случай имелись пулелейки под обычную круглую пулю, но это вроде как и лишнее, потому как сотни пуль должно хватить с избытком, а нет, так в мастерских и сейчас льют запас.

Не позабыли и о старом оружии, с которым тоже занимались усердно, слив не одну бочку пота, и добились весьма приличных результатов. У каждого имелся арбалет с дюжиной болтов, а двое были вооружены теми самыми составными луками, которые приметил в бараке Волков. Оба лучника, в прошлом охотники, оказались в числе благоразумных и сейчас являлись полноправными членами обновленной ватаги.

Самым необычным вооружение было у Виктора. Мастер Лукас все же изготовил второй кольт и револьверный карабин. Волков оружием остался очень доволен. Удобное, прикладистое, быстро перезаряжаемое, с пятью запасными барабанами. С этим оружием он становился поистине опасным противником. А если учесть то обстоятельство, что прицельная дальность составляла четыреста шагов (на этом расстоянии он уверенно поражал мишень шестью зарядами из шести возможных), то это и вовсе ставило его на пару–тройку ступеней выше предполагаемых оппонентов.

Ватага вся была на конях, все запасы – в переметных сумах, поэтому перемещались быстро. Как и положено, совершенно открыто проехали по мосту возле Обережной, оказавшись на территории Фрязии, а затем уж перебрались в Гульдию, где и началось веселье, а ватажники наконец смогли припомнить, что они не кто иные, как людишки, пробавляющиеся лихим делом.

Первый караван из пяти повозок и при минимуме охраны они взяли в одночасье, посреди белого дня, на лесном участке дороги. Уже после начального залпа не осталось ни одного охранника, остальных тоже положили. Вот предложи Виктору напасть на какую–нибудь деревню и вырезать всех подчистую, враз откажется, а тут – с легким сердцем. В живых не оставили никого. Самый дорогой товар навьючили на выпряженных лошадей, а что не смогли унести – подожгли.