Лютый зверь - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 40

Было и «в-третьих», и «в-четвертых», но самое главное – после того, как Виктор добрался до непосредственных виновников его несчастий, на грудь стало давить не так сильно. Он не раз слышал о том, что пролитая кровь не приносит облегчения, но вынужден был с этим не согласиться. Да, боль утраты осталась, но при воспоминании о семье его больше не душила ярость и не темнело в глазах. В конце концов, ему просто стало легче дышать, а это уже немало. Ненависть к гульдам никуда не делась, но тут можно и обождать. Не случится война в этом году – начнется в следующем, а уж тогда они погуляют. Вот только форму не нужно терять и продолжать готовиться.

Именно из–за подготовки к грядущим схваткам он и решил немного отойти от быта ватаги и предоставить парней заботам Горазда. Война – очень затратная штука, а потому готовиться к ней нужно загодя, что требовало не только больших вложений, но и времени.

После возвращения Виктора изменился и Богдан. Едва узнав о том, что убийцы его родных уже на том свете, кузнец замкнулся в себе. Ушел на могилу и просидел на берегу пруда почти без движения целые сутки. Все на подворье сильно переволновались: а ну как сердце не выдержит! Бабка Любава порывалась пойти и дать ему успокоительного настоя, но Виктор ее удержал. Отчего–то у него была уверенность: если мужик сумеет пережить, перетерпеть эту боль, то его дальнейшая жизнь изменится. Все это время Орехин словно шел в гору с тяжким грузом на плечах и вот сейчас оказался на перевале: коли достанет сил, он его преодолеет. Нет, тяжкий груз утраты никуда не денется, но теперь кузнец будет идти под горку, и нести его будет гораздо легче.

Из этого состояния дядьку Богдана вывели наутро младшие братья Горазда. Собравшись втроем и утирая искренние слезы сочувствия (сами как–никак недавно схоронили тятьку), они обступили кузнеца. Слегка потеребив за рукав рубахи, заявили, мол, угли в горне уж горят, все готово к работе, но им без наставника никак. Как такое случилось и когда, никто не взялся бы объяснить. Но что случилось, то случилось. Мальчишки в поисках отцовской ласки, доброго слова, мужского плеча и еще бог весть чего со всей детской непосредственностью потянулись к нему, а он вцепился в них, как утопающий за спасательный круг. Приди кто иной – может, ничего у него не вышло бы, не сумел бы он растормошить убитого горем мужа и отца. Но братьям это удалось. Когда он не отреагировал на слова ребят, они не сговариваясь прильнули к его могучей груди и разрыдались в голос, при этом не переставая его звать. Тормошили – и снова льнули к нему. И наконец лед, сковавший сердце, дрогнул и начал таять, а на щеках, темных от загара и беспрестанной работы в кузне, появились две дорожки слез.

— Чего это вы здесь?

— Дак мы уж все приготовили, а тебя нету! А как мы без тебя–то?! – в один голос запричитали мальчишки.

Прав был Виктор. Богдан сейчас на перевале: он стоит перед выбором, двигаться вниз или остановиться. Он замер в некоем подобии равновесия, решая, как именно поступить. Но прав Волков был и в том, что никому не под силу сдвинуть кузнеца с места, разве что вот этим пацанам. Они искренне полюбили этого человека, ставшего замкнутым, злым и порой резким.

Пройдя в дом, Богдан попросил крынку молока, в один присест выдул почти литр и аккуратно поставил на стол пустую посуду. С озорной улыбкой поблагодарил Беляну, вогнав взрослую женщину в краску, после чего бодрой походкой направился в мастерскую. Дел невпроворот, так что до обеда не ждите работника. Провожая взглядом Богдана, все с нескрываемым облегчением вздохнули, а Виктор на радостях залпом осушил кружку вина. Слава богу. Вроде налаживается.

— У-у, аспид! – с шутливым гневом потрепала холку бывшему скомороху подошедшая бабка Любава. Как видно, она одобряла поведение хозяина подворья в отношении страдальца.

Вот когда с кузнецом все уладилось, Виктор и решил, что пришла пора заняться чем–нибудь новым. Сейчас в мастерской делались гранаты, но в очень ограниченном количестве. Все же большого расхода как такового не было, да и порох лишний появился, лишь когда отряд вернулся из похода. Опять же запасы чугуна исчерпаны, нужно пополнить. Вот и решил Волков заняться другой задумкой. Чтобы начать изыскания, материала хватает, а там и подвезти можно. Случись драться – так неплохо бы иметь свою артиллерию, чтобы, к примеру, накрыть лагерь врага, вставшего биваком, или бить его на дальних подступах. А откуда ее взять? Но главное, у него ведь и людей нет в достатке, чтобы обслуживать пушки. Но соблазн иметь большую дубинку слишком велик, чтобы вот так отказаться от своей задумки. К тому же решение для этой проблемы тоже имелось.

Минометы! Кто сказал, что это оружие нельзя изготовить в короткое время? Как всегда, нужна идея, а уж способ ее осуществить можно и придумать. Ну да, каждая мина – это изделие, по конструкции ничуть не проще той же гранаты, а то и сложнее. На ее изготовление придется затратить и время, и средства, и силы, а расходоваться боезапас будет очень быстро. Но ведь производство и наладить можно. То же литье можно заказать в Рудном. Там же, кстати, можно изготавливать и корпуса для гранат, уж больно малы объемы у Богдана. Казалось бы, как только порох появился – клепай и клепай изделия, да не тут–то было. Выделять тот порох на гранаты жаба не позволяла, так что он оставался нетронутым и применяться должен был только для стрелкового оружия. Вот и выходит, что корпуса можно смело заказывать на металлургической мануфактуре, ничего–то в них секретного нет, а вот запалы… Запалы он разбазаривать не собирался. Самому пригодятся.

Идея была проста. Калибр эдак миллиметров восемьдесят – девяносто, чугунный литой корпус с оперением. Вышибной и разрывной заряд, черный порох, понятное дело. Запалил фитиль секунды на четыре, опустил мину в ствол, тот прогорел – и воспламенил заряд. В хвостовой части – железная трубка, набитая молотым порохом в качестве замедлителя, рассчитанная секунд на десять. Трубка входит в корпус мины и внутри утяжелена свинцовым конусом. При выстреле порох в замедлителе воспламеняется и горит, пока мина летит, а как только она входит в соприкосновение с препятствием, свинец, продолжая двигаться, втягивает за собой трубку и происходит воспламенение основного заряда. Простенько и со вкусом.

Ствол миномета можно сделать из обычного вязкого железа, что и ружейные стволы. Виктор читал, что в Первую мировую немцы вообще изготавливали минометы из фанеры, снаружи оплетенной проволокой, и их хватало чуть ли не на сотню выстрелов. Опытные образцы можно изготовить и здесь, а вот само изделие – все же лучше в Рудном.

Но как ни заманчиво выглядела идея, от ее осуществления он пока вынужден был отказаться. Нет, он не счел ее неперспективной, все гораздо проще. Виктор уже начал работать над чертежами, прикидывая, что и как будет сделано. Например, ствол опытного миномета он решил изготовить из дерева. Фанеры у него не было, а вот с лесом проблем не наблюдалось, вполне подходила и сосна, просто ее нужно будет оплести проволокой. Ну и следить за состоянием надобно, чтобы сменить, когда потребуется. Тут главное – разработать саму мину. Скажете – ничего сложного? Может, и так, но отчего–то Виктору казалось, что со стабилизаторами будет все не так просто: малейшая неточность – и снаряд может полететь по самой замысловатой траектории. Нужно рассчитать заряд. Но тут он был вынужден признать, что в плане теории ему самому с этим не справиться, если только методом проб и ошибок.

Это случилось в один из погожих дней. Парни как раз ушли в лес, двое бывших браконьеров преподавали им лесную науку. Не сказать что это было первое занятие, они преподносили охотничьи премудрости и раньше, но, что называется, совершенству нет предела. Да и мясо на столе совсем не помешает, так что пусть поохотятся. Виктор и сам был не прочь поприсутствовать, однако, как говорится, каждому свое.

Обычно он не светился на подворье, а с утра уходил прямиком в мастерскую, воспользовавшись черным ходом, ведущим на задний двор. Но в этот раз у него появился вопрос к Богдану, а тот как раз пошел в кузню при воротах. На постоялый двор завернули стрельцы, направляющиеся в Обережную, из сменных сотен. Крепость не имела постоянного гарнизона, так что раз в полгода отряд из пяти сотен проходил мимо постоялого двора, сначала в одном направлении, а затем обратно. На подворье они никогда не заворачивали, если только заедут командиры, чтобы поесть. Но тут у них случилась незадача, повредилась одна из телег, – и десяток стрельцов завернул в кузню, чтобы починить поломку. Мальчишкам самим было никак не управиться, вот Орехин и пошел заняться этим вопросом лично.