Край забытых богов (СИ) - Борисова Алина Александровна. Страница 33

Блокировка не выходила. Мы пробовали снова и снова. Лоурэл даже начал грозить, что если я не научусь, он заблокирует мне эту зону сам, и тогда мне каждый раз придется просить у него разрешения. Наверно, хотел меня подтолкнуть, простимулировать. А в результате мы впервые страшно разругались. Потом помирились, и извинились за все, что друг другу наговорили. Но одна мысль о том, что он мог вот так, совсем как Анхен, решить за меня, отнять у меня самое дорогое и заставить выпрашивать словно милости… Потому что он вампир, а я человек, потому, что он хозяин, а я рабыня…

В результате я еще неделю даже думать не могла, чтобы тренировать блокировку, а он даже заикаться боялся на эту тему, чтоб не усугубить ситуацию.

Чтобы хоть как-то его порадовать (понимала же, что он искренне за меня волнуется), попыталась начать рисовать. Но рисовать могла только людей, улицы человеческих городов, а на них — толпы счастливых, спешащих куда-то людей. У них у всех были дела, у них у всех были любимые, их ждали. А над всем этим летела птичка, маленькая костяная птичка, и там, куда падала тень от ее крыла, видно было значительно четче.

Пыталась рисовать портреты родных. Не выходило, не хватало способностей. Чего-то им не хватало. Вроде лица похожи, а не то. Нет жизни, нет… сути внутренней что ли. Посмотрев на мои мучения, Лоу приволок мне из города кучу художественных альбомов. Вампирских, понятно, откуда здесь человеческая живопись. Я начала листать — и потерялась. В этом переплетении цветовых пятен я не сразу научилась находить человеческую… ой, в смысле, вампирскую фигуру, еще сложнее было угадать в этой какофонии цвета черты лица… Но чем дольше я вглядывалась, листая страницы, тем лучше понимала, что я вижу, тем объемнее для меня становились изображения. Более того…

— Лоу, я это видела!

— Что? — не понял он. Отложил свой блокнот — странно подсвеченный изнутри зеркальный прямоугольник, где он чертил по стеклу костяной палочкой какие-то символы, подошел ко мне. — Этого вампира? Едва ли, он давно уже умер.

— Нет, не его. Так. Я видела так тебя. Тогда, в кратере, когда ты сказал возвращаться. Какое-то время ты был для меня просто переплетением цветовых пятен, а потом зрение вернулось…

— Тааак, — задумчиво протянул он, обхватывая меня за подмышки и поднимая с пола, где я сидела, обложившись альбомами вампирской живописи. Утащил на диван, затребовал подробности. А какие подробности? Там — было, а после — нет.

То, что я могу, вернее, могла видеть как вампир, Лоурэла поразило, но повторить опыт не удалось. То ли нужен был храм, то ли долгое голодание, но на подобные эксперименты мой коэр был решительно не согласен, считая, что мое здоровье еще не достаточно восстановлено. Может, просто нужна была какая-то техника перехода с обычного зрения на вампирское, но Лоу ее не знал. Вампиры видят так с рождения, люди… он никогда не слышал о людях с подобными способностями.

Пока не выходило научить меня видеть мир глазами вампира, Лоу взялся объяснять мне, что именно я могла бы увидеть. Подробно рассматривая со мной каждую картину, он рассказывал про значение цветов, их смешение, размеры цветовых пятен, переходы, переплетения. Подробностей было слишком много, но цвет выдавал эмоции, особенности характера, наличие привязанностей и антипатий. С такими знаниями рассматривать картины стало еще интересней. А потом я попыталась воспроизвести подобное сама. Нет, не видя так, но пытаясь представить, как могли вы выглядеть в вампирском спектре дорогие мне люди.

— Нет, Лар, не совсем, — заметил вампир, с интересом разглядывая мою первую работу. — Он мог бы выглядеть так, будь он вампиром. Но ведь я правильно понял, ты хотела изобразить человека? А людей мы видим чуть иначе.

Людей они видели кровью. Нет, там тоже были и цвета, и переплетения, вот только совсем иные оттенки, иные пропорции, и просто алая паутина пульсирующих нитей. Как ни странно, в одном из альбомов Лоу нашел и изображения людей. А впрочем, наверно не странно. Есть же и у нас и те, кто рисует еду, и те, кто рисует животных… А я вновь попыталась изобразить человека таким, каким его увидел бы вампир.

Лоу наблюдал за моими попытками, не оставляя своего блокнота, куда время от времени что-то судорожно записывал, зачеркивал, писал снова. Потом зарывался в книги на своем столе, выискивал что-то там. Глядел в окно остановившимся взглядом. И вновь оборачивался к моим попыткам «вампирской живописи». Иногда корректировал что-то в духе «это сочетаться не может, а вот это должно было бы быть чуть левее». Но проблема была в том, что никого из моих знакомых он не знал. А тот единственный человек, про которого он мог бы сказать точно… У меня рука не поднималась нарисовать ее портрет. Что было — то прошло, не отменить и не исправить, но говорить об этом — даже красками — я не могла.

— А чем занят ты? — все же символы в его блокноте слишком мало похожи на стихи, о чем я подумала вначале.

— Самой скучной вещью на свете — зарабатыванием денег.

— Аа… а говорят, если выбрать работу по интересу, то зарабатывание денег скучным не бывает.

— Говорят, — усмехнулся он. — Вот только боюсь, за мои интересы мне не заплатят. А так я помучаюсь недельку над очередным заказом, и следующие полгода буду сорить деньгами в свое удовольствие. В том числе оплачивая свою «работу по интересу».

— Ух, ты! — заинтересованно подошла поближе. — Это за что же у вас так платят, что можно работать две недели в году?

— Ты не поверишь, — смеется он. — За правильно примененные способности коэра.

— Так коэров, вроде, прокляли вместе с богами.

— Ага. Поэтому за восстановление храма мне сказали спасибо. А вот за эксклюзивные разработки в области химии спасибо имело весомый денежный эквивалент.

— Что-то светлейший коэр мне голову морочит…

— Морочу, — согласился он, откладывая свой вампирский блокнот и притягивая меня на колени. — Например, вот так, — и поцеловал. Медленно, тягуче, с наслаждением. Заставляя сердце забиться громче и комнату закружиться в безумном танце. — А в перерывах делюсь серьезной информацией, — продолжил, оторвавшись от моих губ, и я не сразу сообразила, о чем он. — Понимаешь, малыш, благородные эльвины все необходимое в своей жизни создавали с помощью магии. И достигли в этом небывалых высот. Да только в вашем мире магия не работает. С той силой, какая нужна для создания очень и очень многого. И пришлось бывшим эльвинам основывать научные институты и изучать там с нуля и физику, и химию, и биологию, и много чего еще. Законы вашего мира. Строение веществ вашего мира. И думать, как же это все разъединить и соединить так, чтоб получились привычные им предметы и материалы, как создать механизмы для того, что раньше работало на одной лишь силе и направлялось одной лишь волей.

— И ты работаешь в таком институте?

— Нет, Ларочка, я коэр, и я вижу этот мир изнутри. Его структуру, взаимосвязи между частицами материи, я вижу, как и что может соединиться и с каким результатом. И потому то, на что в институте потратят годы проб и ошибок, я создам за несколько дней. Поэтому я работаю только на заказ, и мои услуги стоят очень и очень дорого.

— Какой коварный и обеспеченный коэр, — мои пальцы скользят по его распущенным волосам, не таким мягким, какими они бывали во снах, и вовсе не таким белым, как ему бы хотелось. Я обнимаю его за шею и целую в губы. — А страшные вампирские боги не возражают, что ты столь низменно используешь свои высокие способности?

— Ну почему же низменно, я помогаю своему народу, — а глаза смеются, а руки так провокационно поглаживают мне спину…

— Ага, раз в полгода. Обпомогался, заботливый наш.

— А иначе будут меньше ценить. И меньше платить, — его язык медленно скользит по моей ключице. — А работать придется больше, — он чуть прихватывает зубами мочку уха, заставляя чуть вздрогнуть… и позабыть на время и о работе, и о творчестве…

А белый снег за нашими окнами однажды сменил беловато-лиловый ковер первоцветов. Весна все же отыскала эту затерянную меж гор долину. Я заметила это случайно, бросив рассеянный взгляд за окно где-то по дороге из сна в явь или из яви в сон.