Край забытых богов (СИ) - Борисова Алина Александровна. Страница 78

— Ну что же ты плачешь?

Я? Разве? Не заметила. А он вновь обнимает, и на этот раз у меня уже нет сил вырываться. Утыкаюсь лицом в его грудь. И сама его обнимаю. И действительно плачу, не в силах остановиться.

— Ты рада? — его пальцы гладят меня по волосам. Могу только кивнуть, судорожно, нервно.

— Ты поедешь со мной?

А разве смогу отказаться? Вновь киваю, забыв обо всем. Я смогу вернуться домой. Хоть на день. Пусть на день, но смогу. Наяву, не во сне. Живая.

А он поднимает меня на руки и несет. Сажает в машину, стоящую тут же неподалеку. Пристегивает ремни. Как обычно, излишне плотные, вызывающие ощущение захлопнувшейся ловушки. Садится на свое место, взлетает. И земля начинает стремительно удаляться, и уже не разглядеть, где там, среди помятых стеблей, валяются мои карандаши и альбом с незаконченным рисунком…

— Стой, погоди, а Лоу? — реальность догоняет меня. — Так же нельзя, надо ему сказать…

— Я сказал, — голос Анхена становится жёсток. — И он, разумеется, не возражает против этой поездки. Или ты сомневаешься?

— Нет, я не сомневаюсь. Но надо же… хоть попрощаться.

— Я попрощался. За нас обоих. И больше не желаю тратить на него ни секунды.

— Но я…

— А ты хотела увидеть дом. Что вряд ли выйдет, если мы сейчас разругаемся из-за этого паршивца.

Судорожно вздыхаю и отворачиваюсь к окну. Прости, Лоу. Все вышло так, как ты и хотел. Он действительно нашел, что мне предложить. И я действительно не могу от этого отказаться. Да, все надо было сделать не так, но… Я не стану ругаться с ним из-за тебя. Не стану рисковать. Прости. И спасибо. Я только надеюсь, что увижу тебя во сне…

Глава 11. Дом

Летим мы молча. Всю дорогу. Не один час. Я упрямо смотрю на проплывающий под нами пейзаж, лишь изредка бросая осторожные взгляды на светлейшего авэнэ. Анхен невозмутимо глядит вперед, полностью отдавшись полету.

Я вздрагиваю лишь когда мы начинаем опускаться на взлетную площадку его дома. Нет, я видела, конечно, что мы летим в Илианэсэ, но до последнего наивно надеялась, что мы пролетим его насквозь, мимо. Все же это Город На Краю Бездны, кто их знает, может, путь на ту сторону открыт только через него. Но не через дом же авэнэ!

— Ты сказал, мы летим в Страну Людей, — немного нервно замечаю я. Все же самый большой страх, который я упорно отгоняла от себя всю дорогу, — что он обманул. Что не будет никакого пересечения Бездны, что это только предлог, чтоб заставить поехать с ним.

Анхен чуть слышно вздыхает.

— И еще я сказал, что у нас один день на это, — объясняет, тем не менее, спокойно. — Календарный. Пересечение Нити туда и обратно одним числом. А от сегодняшнего, согласись, уже немного осталось. Я подумал, что ты захочешь потратить на эту поездку весь день. Поэтому мы полетим завтра с утра. Настолько раннего, насколько скажешь.

— С рассветом.

— Ты не проснешься, — чуть улыбается. Он не забыл, что рассветы — не мое.

— Я не усну.

Мы приземляемся. Он протягивает мне руку, помогая выбраться из машины, и ведет в дом. Его ладонь обжигает. А я чувствую себя скованно и глупо, словно невинная девочка на первом свидании. Не знаю, что говорить. И как вообще теперь с ним общаться — после всего.

Я привыкла к нему во снах. В тех, где он не видел меня и не слышал. И, как мне казалось, даже не ощущал. В снах, где я обнимала его порой, прижималась к нему, говорила с ним. Именно потому, что он не мог услышать. Отреагировать, ответить, взять за руку. Где он был… просто моей безопасной фантазией о нем. А теперь…

Мы входим в дом. И сердце гулко бьется в груди в такт шагам. Вот и зал — тот самый, огромный, в пять этажей. С огромной мозаичной звездой на каменном полу и прозрачным куполом в вышине. Зал, где в одном из снов я видела слезы на его глазах. Зал, где наяву я падала однажды спиною вниз с самого верха.

Невольно останавливаюсь. И вздох выходит чуть более нервный, чем хотелось бы.

— А знаешь, в этом зале обычно проходят балы, — негромко произнес вдруг Анхен.

— Да, ты мне говорил.

— Разве я?

Пожимаю плечами. Один из них говорил точно. Уже не помню, кто именно. Да и… моя ли вина, что этот дом мне показывал не хозяин?

— Знаешь, скоро будет большой бал, в дом съедется много гостей, — вновь нарушил молчание Анхен. — Будет красиво. Ты ведь еще не видела, как танцуют вампиры?

— Ну почему? Доводилось.

— Вот как? — он останавливается и смотрит на меня излишне внимательно.

— И много гостей в этом доме я видела не раз. И тебя среди них, — добавляю поспешно. Кто его знает, что там полагается тем, кто без его ведома пытался танцевать «его девочку»: пожизненное замуровывание в том самом склепе или просто снесение с лица земли? А уж тем, кто не сообщил, зная, что дева — его?

— Ты слишком долго смотрела на чью-то жизнь. Пора жить самой. Станцуй со мной, Лара. Сейчас. Здесь.

— Анхен, ты смеешься? Я человеческие-то танцы танцевать не умею, — я откровенно опешила от его предложения, настолько неуместным здесь и сейчас оно показалось. — И… я устала с дороги, мы ж только вошли…

— А в Страну Людей ты готова была бежать, невзирая на усталость.

— В Страну Людей я всегда готова… бежать, — вышло глухо.

Он приобнял за плечи.

— Я понимаю, моя хорошая, я все понимаю. Я ведь специально привез тебя сюда сегодня, чтоб ты отдохнула после дальней дороги. А завтра утром ты будешь уже там. Закрой глазки.

— Зачем?

— Просто закрой.

Закрыла. И легчайшая музыка заструилась вокруг нас, и его пальцы, едва касаясь, спустились с моих плеч, скользя по рукам до самых кончиков пальцев. И аккуратно обхватили мои ладошки. А я стояла, завороженно млея от его прикосновений. Во тьме закрытых глаз, словно в призрачном мареве сновидений. Только прикосновения его были реальны. Наконец-то реальны, я так скучала без них, оказывается!

Чуть вздрогнула, когда его губы коснулись моих пальцев. А затем он нежно повернул мои кисти и коснулся губами открытых ладоней — одной, потом другой. И сердце бьется, и дыхание становится все глубже, и нет сил не падать в омут под названием Анхен.

Он кладет мои руки себе на плечи, обхватывает меня за талию, притягивает ближе. А я вновь ощущаю этот запах — темного хвойного леса, где солнцу не пробиться сквозь кроны, но там, в заоблачной вышине, оно все-таки есть…

— Я так скучал по тебе, Лара, — тихо шепчет он мне в самое ухо, — так скучал.

И ушную раковину обдает жаром его дыхания, и мои руки сами скользят по его плечам, чтобы соединиться у него за шеей. А его губы нежно касаются моих. И отстраняются.

Распахиваю глаза — недоуменно, требовательно. И попадаю в плен его взгляда. И уже ни отвернуться, ни зажмуриться. Я тону в его глазах, темных, словно древесная кора, подсвеченная солнцем, словно земля у корней могучего кедра. И леса шелестят вокруг, и бьются сердца деревьев-исполинов. И мы, кажется, танцуем — легко и свободно, и каждое движение мне знакомо. И даже взлетаем — так же легко и знакомо, вот только мое тело, почему-то тянет вниз, и лишь его руки не позволяют мне сломать рисунок танца. А музыка все звучит — нежная, чарующая, едва слышимая. Его губы легко касаются моей обнаженной груди… не помню, чтоб раздевалась… Но разве это то, что следует помнить? Есть только магия движений, прикосновений, полета. И единения. С солнцем, и с миром, и с Ним…

Очнулась уже в его спальне. За окнами тьма, во всем теле слабость. И Анхен — рядом, головой на соседней подушке.

— Что ты сделал?

— Волосы тебе чуть подрастил. У людей все еще в моде косы, решил поспособствовать.

Даже не поворачивая головы, даже в полной темноте не сомневаюсь, что он смеется. Как он любит — с самым серьезным выражением лица и невозмутимыми интонациями. Потому как нагло выдает побочный эффект за цель мероприятия. Невольно улыбаюсь сама. Анхен. Я даже по его манере шутить соскучилась.

— Попить дашь? — сначала о насущном.