Корабль невест - Мойес Джоджо. Страница 79

Хайфилд молча взирал на эту безобразную сцену, желая убедиться, что его подозрения не беспочвенны. Затем с тяжелым сердцем включил систему громкой связи.

– Я хочу выразить вам свою благодарность за чрезвычайно теплый прием, оказанный нашим гостям, губернатору и его супруге, – произнес он, наблюдая за напрягшейся спиной губернатора, который в данный момент явно наблюдал ту же картину. – Для тех, кто желает немного освежиться, на ангарной палубе организовано чаепитие. Между тем вас, должно быть, заинтересует тот факт, что молодые люди, которым вы так усердно машете, – немецкие военнопленные.

Айрин Картер подошла к ней после конкурса, чтобы сказать, что очень рада, что она, Эвис, победила: «Лучше извлечь максимум из своих ножек, пока их не испортило это противное варикозное расширение вен, а?» – и похвастаться своей почтой. Она получила семь писем, из них четыре – от мужа.

– Ты непременно должна прочесть нам свои письма, – заявила Айрин; ее глаза были скрыты за солнцезащитными очками. – Представляешь, мама, узнав, что мы плывем на одном пароходе, начала приглашать твоих родителей на чай. Им, наверное, не терпится узнать, чем мы тут занимаемся. – (И, зуб даю, ты уже обо всем ей радостно доложила, подумала Эвис.) – Ура! Я собираюсь попить чая и прочесть письма от Гарольда. А ты много получила?

– Целую кучу! – воскликнула Эвис, помахав пачкой писем у Айрин перед носом. Из них от Иэна было только одно. Но она специально засунула его между мамиными, чтобы Айрин ни о чем не догадалась. – В любом случае желаю удачи на следующем конкурсе, – сказала она. – Кажется, на лучший маскарадный костюм, поэтому я не сомневаюсь, что тут ты справишься намного лучше. Ведь ты настолько загорела, что если завяжешь вместо лифа шарф, то вполне сойдешь за туземку. – И с этими словами Эвис сжала в руке свой «сертификат» и с высоко поднятой головой пошла прочь.

Фрэнсис в спальне не оказалось. Теперь она старалась бывать там как можно реже. Наверное, прячется где-нибудь, решила Эвис. Маргарет пошла на лекцию, посвященную английским достопримечательностям. Эвис скинула туфли и приготовилась читать письмо от Иэна в обстановке так редко выпадающего одиночества.

Она пробежала глазами письма от папы (бизнес, деньги, гольф), от мамы (походы в гости и платья), от сестры («очень хорошо одной, спасибо тебе, бла-бла-бла») и наконец вскрыла послание от Иэна. Посмотрела на его почерк, удивляясь про себя, что в случае Иэна даже чернила и бумага имеют значение. Мама любила говорить, что в мужчинах с плохим почерком есть нечто незрелое. Это, дескать, свидетельствует о том, что их характер еще до конца не сформировался.

Она посмотрела на часики. До ланча оставалось еще десять минут. Достаточно времени, чтобы прочитать письмо. Она вытащила письмо из конверта и блаженно вздохнула в предвкушении удовольствия.

Спустя четверть часа она уже не читала, а просто тупо смотрела на листок бумаги, что держала в руках.

Пришедший матрос нашел Маргарет и Фрэнсис в буфетной. Они ели мороженое. Фрэнсис уже притерпелась к неизменному шушуканью за своей спиной, когда она осмеливалась показаться на людях. Маргарет с мрачной решимостью болтала без умолку. Пару раз она даже интересовалась у самых беспардонных зевак, с какого перепугу они смотрят ей в рот, считают, что ли, сколько она съела мороженого, и тихо чертыхалась себе под нос, когда те, краснея, отворачивались.

– Миссис Фрэнсис Маккензи? – спросил матрос.

Она кивнула. Она уже несколько дней ждала его появления.

– Мэм, капитан ждет вас в своем офисе. Я вас туда отведу.

Столовая разом притихла.

А Маргарет побледнела.

– Думаешь, это из-за собаки? – прошептала она.

– Нет, – тусклым голосом ответила Фрэнсис. – Я абсолютно уверена, что нет.

По лицам женщин вокруг она видела, что те тоже абсолютно уверены. НЕ ЖДУ НЕ ПРИЕЗЖАЙ, шептали вокруг. Только на сей раз невесты не выказывали никаких признаков беспокойства.

– Не задерживайся, – услышала она чей-то голос уже на выходе из столовой. – Если не хочешь, чтобы люди начали болтать.

Эвис пластом лежала на койке. Она услышала доносившийся откуда-то странный низкий звук – скорее, утробный стон – и с удивлением поняла, что звук этот исходит из ее собственного горла.

Она посмотрела на зажатое в руке письмо, потом – на кольцо на своем тонком пальце. Комната плыла перед глазами. Внезапно она, как ужаленная, соскочила с койки, упала на колени, и ее вырвало в тазик, который остался стоять еще с тех пор, когда ее постоянно тошнило. Обхватив себя руками, словно это был единственный способ не дать себе окончательно вывернуться наизнанку, она содрогалась в рвотных позывах до тех пор, пока не заболели ребра, а горло не начало жечь огнем. И сквозь приступы кашля она слышала собственный голос, твердящий: «Нет! Нет! Нет!» – словно она отказывалась принимать реальность этого ужаса.

Наконец она в изнеможении привалилась к койке, волосы повисли мокрыми прядями, косметика размазалась, платье измялось, все тело ныло от лежания на жестком полу. Она мельком подумала, что, может, все происходящее просто дурной сон. Возможно, и письма-то никакого нет. Наверное, море на нее так действует. Она сотни раз слышала об этом от моряков. Но нет, вот оно – на ее подушке. И почерк Иэна. Его красивый почерк. Его красивый, ужасный, дьявольский почерк.

Она слышала, как по коридору, цокая каблучками, идет компания женщин. Мод Гонн, лежавшая под дверью, навострила уши, словно ожидая услышать знакомый голос, а затем разочарованно положила голову между лап.

Эвис тоже прислушалась, голова шла кругом, точно у пьяной. Все кругом вдруг показалось ей страшно далеким. У нее не осталось желаний. Хотелось просто лежать. Тяжелая голова буквально раскалывалась от боли. Эвис была не в состоянии ничего делать. Разве только смотреть на рифленый металлический пол.

Она снова засунула тазик под койку. И, не обращая внимания на отвратительный запах, холодный металл под собой, абсолютно мокрые волосы, легла прямо на пол, устремив глаза еще на одно открытое письмо, что лежало подле нее. Ее мать писала:

День выдался длинным и утомительным, и, когда девушка вошла в комнату, капитану Хайфилду с трудом удалось встать, в результате он решил остаться за письменным столом, дабы в случае чего облокотиться на него. Визит губернатора и необходимость его повсюду сопровождать окончательно вымотали Хайфилда, именно поэтому, а возможно, чтобы пощадить чувства девушки, капитан решил не приглашать ни капеллана, ни офицера женской вспомогательной службы.

Когда матрос объявил о ее приходе, она возникла в дверях, сжимая в руках сумочку, а затем так и осталась там стоять. Он уже во второй раз видел ее вблизи, и ее внешность снова поразила его. Если бы не строгая манера поведения, девушка была бы совершенно неотразимой. Она явно предпочитала держаться в тени, и теперь, заглянув в ее личное дело, капитан Хайфилд понял почему.