Рудная черта - Мельников Руслан. Страница 6
И – следом – жуткое, гнетущее, затмевающее все и вся разочарование. И з-з-злоба. Страшная. Жуткая.
– Сильная кровь, говоришь? Кровь лидерки или моя кровь?
Из глаз Всеволода изливалась лютая… лютейшая ненависть.
– А скажи-ка, Бернгард, только честно скажи… Для чего во главе дружин, отправленных сюда, были поставлены лучшие сторожные воины, каждый из которых мог оказаться потомком Изначальных? Скажи, зачем тебе понадобились мы? Зачем понадобился я? Моя сила? Моя кровь? На самом деле – зачем?
Всеволод смотрел прямо. В глаза прямо. В душу собеседника. В закрытую, наглухо замурованную душу тевтонского старца-воеводы. Смотрел, пытаясь проникнуть сквозь засовы, запоры, глухую кладку…
– Не мне – негромко промолвил орденский магистр. – Всему людскому обиталищу.
Бернгард отвел взгляд. Отвел-таки…
Всеволод понял.
– Жертва… – с горькой усмешкой произнес он.
Не спросил – спрашивать об этом теперь нет нужды. Все и так предельно ясно.
– Я нужен здесь как жертва. Как носитель жертвенной крови. Редкой замазки, особого раствора, что закроет и склеит порушенную границу обиталищ. А все остальное – пустое. Все – пыль в глаза. Обман. Морок. Созданный не чародейством, но хитростью и коварством. Для меня специально созданный. И для тех, кто со мной. Дабы никто ни о чем не догадался прежде времени. Дабы никто ничего не заподозрил. Ведь на самом-то деле не я вовсе привел сюда свою дружину. Это меня вели. Хотя шел я. Ехал я. По доброй воле. Искренне веря, что моя рука и мой меч спасут или хотя бы отсрочат гибель мира. А дело-то – не в твердой руке. И не в крепком мече. В одной лишь жертвенной крови дело. Меня обучали воинскому искусству не для того, чтобы крушить и побеждать ворога. А для того только, чтобы добраться сюда живым, чтобы пробиться невредимым через все препоны. Чтобы донести свою бесценную кровушку не пролитой, не расплесканной.
Бернгард не прерывал. Всеволод не умолкал:
– Поначалу меня вел Олекса. С тех самых пор, как его посланцы подобрали мальчишку-сироту на разоренном пепелище. Хорошо вел. Обучал, тренировал, вылепливая и сотворяя из меня то, что было нужно… Что ему было нужно. Его посланцы угадали. Посланцы старца-воеводы отыскали потомка Изначальных Вершителей. Затем, когда случилась беда… когда случился Набег, Олекса передал меня тебе. А ты принял. Живой дар. Нет, не меня даже – а что во мне. Кровь… да и не ее, по сути. Частичку древней силы, растворенной в ней. Силы тех, кто жил задолго до меня. Так?
Молчание. Кивок. Едва-едва заметный.
– Кровь – на кровь, слова – на слова, – тихо отозвался магистр.
– Ну да, конечно. – Всеволод невесело усмехнулся. – Моя кровь и твое заклинание должны были закрыть брешь между мирами.
– Твоя кровь и кровь Сагаадая, и кровь любого другого воеводы иных Сторож, пробившегося сюда. В воды Мертвого озера свою кровь пролил бы каждый из вас.
– Каждый? – Всеволод сверлил собеседника глазами.
– Каждый, кто мог оказаться потомком Изначальных, – ответил Бернгард – Так было бы надежнее, ибо безошибочно и с полной уверенностью распознать среди многих кандидатов истинного носителя или носителей древней крови непросто.
– Эржебетт распознала, – напомнил Всеволод.
– Эржебет – лидерка. У нее особый нюх на сильную кровь.
Помолчали. Недолго. Секунду или две.
– Как много нашей крови ты намеревался выпустить в Мертвое озеро? – спросил Всеволод.
– Всю, – коротко ответил Бернгард.
Пояснил:
– Чтобы запечатать Проклятый проход наверняка, накрепко, надолго.
Всеволод понимающе кивнул. Ну да, наверняка и надолго.
– И для этого, выходит, нас прислали сюда старцы-воеводы наших Сторож?
– В первую очередь – для этого.
Эх, Олекса-Олекса! Мудрый наставник и коварный израдец. Хотя в чем тут измена-израда-то? А ни в чем. Ему не открыли всей правды – и только-то.
И все же…
– А нельзя было просто сказать? – сквозь зубы спросил Всеволод. – Все? Сразу? Раньше? С самого начала. О том, зачем мы едем в Эрдейские земли? Так ведь честнее.
– Честнее, – согласился Бернгард. – Но так – нельзя. Человек непредсказуем. Порой он предпочитает жить ценой гибели своего обиталища. А уж если человек узнает о своей исключительности, об избранности своей, о том, какая… чья кровь течет в его жилах, тогда…
– Тогда – что?
– Тогда он еще более расположен забыть о мире вокруг.
– Думаешь, узнай я правду – отказался бы идти в Эрдей?
– А что думаешь об этом ты сам? – Теперь уже Бернгард заглянул ему в глаза, в душу. Жесткий, острый и хладный взгляд магистра как хлыстом стеганул, как ножом полоснул. – Согласился бы ты, русич, мчаться сюда не ради обещанной славной битвы и не ради защиты прорванного порубежья, а попросту на убой? Единственно для того лишь, чтоб тебе вскрыли жилы и выпустили в мертвые воды всю – до последней капли – кровь? А если бы даже и согласился – сильно бы ты поспешал тогда? Не искал бы в пути любого – оправданного и неоправданного – повода задержаться? Не подумывал бы о возвращении? Не опоздал бы?
Отчего-то отвечать на эти вопросы Всеволоду не хотелось. Непривычно боязно было отвечать. А то как бы не солгать. Бернгарду? Себе? А может, и не было ответа? На такие вопросы. Ну как на такие ответишь? Если бы… Согласился бы? Поспешал бы? Не опоздал бы? Нет, определенно, отвечать не хотелось. Сейчас хотелось задавать вопросы самому.
– Верно ли я понял, Бернгард, что все дело в Изначальной крови? А в обороне Серебряных Врат как таковой смысла кет?
Всеволод резко сменил тему разговора. Однако магистр ответил сразу, без заминки:
– Ни малейшего. Ты был прав с самого начала, русич: защищать стены Сторожи – бесполезно. Да и ни к чему это. Нечисть уже перехлестнула через Карпаты. А эту крепость долго не удержать.
– Но ты удерживал в ней людей. Заставлял их сражаться, гибнуть…
– Я лишь ждал того, в чьих жилах течет кровь Вершителей.
– А смерть тех, в чьих жилах текла обычная кровь, для тебя ничего не значила?
– Ошибаешься, русич. Именно смерть доблестных орденских братьев, верных оруженосцев и бесстрашных кнехтов помогла мне дождаться тебя.
– Вот только твои павшие воины не знали и уже не узнают правды.
– А зачем им это? – в голосе Бернгарда прозвучало нескрываемое удивление. – Они искренне верили, что гибнут не зря.
– Ну, еще бы! – поморщился Всеволод. – Они же полагали, что покуда Серебряные Врата противятся темным тварям, человеческое обиталище может не бояться пришествия Черного Князя. Ты и меня пичкал этими сказками.
– С ними проще воевать и легче умирать.
– Ты лгал своим воинам, Бернгард!
– И что с того? Ложь часто бывает ценнее горькой правды. А моя ложь позволяла побеждать отчаяние и выигрывать время.
– Вот как? – криво усмехнулся Всеволод. – Интересно, а почему сейчас ты говоришь мне обо всем, что так долго утаивалось прежде?
– Потому что ты задаешь вопросы, на которые я должен что-то ответить. И потому что сегодня мы как никогда должны быть в одном строю.
– Что-то случилось, Бернгард? – Всеволод вдруг ощутил смутную тревогу.
Должно быть, что-то из ряда вон выходящее.
– Случилось…
– Что?!
Ну почему из этого клятого магистра слова приходится вытягивать, как жилы из упрямого полонянина?!
– Нахтриттер вышел из Мертвого озера. Шоломонар вступил в наш мир, русич.
– Что?! – внутри у Всеволода все оборвалось.
– Он сам и все его воинство приближаются к Серебряным Вратам.
– Что?!!!
Бернгард вздохнул:
– Начинается Набег, русич, настоящий Набег – вот что. Нахтриттера и подвластных его воле тварей уже сейчас можно увидеть со стен.
– Ты лжешь?! Опять?!
Или… или все же нет? Всеволод не знал точно. Всеволод колебался.
Бернгард невесело усмехнулся, будто читая его мысли:
– Ты сможешь выяснить все сам, когда поднимешься наверх. Только там ты убедишься в правдивости или лживости моих слов. Ну а пока… Пока просто отойди в сторону и отдай мне это…