Такое вот кино (СИ) - Риз Екатерина. Страница 34

— Ты перестаралась.

— Да?

Она уверенно кивнула, проскользнула вперёд меня на кухню и громко поинтересовалась:

— Саня, как насчёт разгула и разврата на эти выходные? Уверена, ты знаешь все злачные местечки этого города. Я готова!..

9

Ленкин приезд внёс в мою жизнь лишь больше смуты. Сестрица заметно страдала, а когда она страдает, то её тянет на подвиги. И в противовес к её хрупкой фигурке, подвиги её поистине бесстрашны. Сашка только удивлялся, но, по всей видимости, Ленкино стремление пуститься во все тяжкие, его веселило. Лишь посмеивался, наблюдая, как она выплясывает в клубе. Время перевалило за полночь, я сидела рядом с ним, без сил, мечтая оказаться в постели и уснуть наконец, а у Ленки завод никак не кончался.

— Надеюсь, Бурову икается, — проговорила я недовольно.

— Не сомневаюсь, — отозвался Емельянов. — Ты посмотри, сколько в ней энергии, — продолжал удивляться он.

— Это не энергия, Саша, это здоровая женская злость.

Он заинтересовался.

— Правда?

— А разве мужская здоровая злость не хуже? Вы пьёте, хулиганите и изменяете.

Сашка сдвинул брови.

— Милая, ты меня огорчаешь такими выводами, — а потом сам рассмеялся.

Я присмотрелась к сестрице и пришла к неутешительному выводу.

— Кажется, ей пора замуж.

Емельянов в задумчивости почесал подбородок.

— Не знаю…

— Я знаю.

— А тебе пора?

Я голову закинула, чтобы в лицо ему посмотреть.

— Ты сейчас на мой возраст намекаешь?

Сашка ухмылялся, в лицо моё вглядывался, затем решительно затряс головой.

— Нет, что ты. Я в принципе.

— В каком ещё принципе? — не отставала я.

Емельянов поменял позу, сел прямо, и мне пришлось отодвинуться. Почувствовала, что он насторожился, и развеселилась.

— Трус, — сообщила я ему, поднимаясь с диванчика.

— Я не трус, — оскорблёно воскликнул он. — Просто… Я серьёзно отношусь к подобным вещам, и не думаю, что это повод для шуток.

— Ой, как всё серьёзно! — рассмеялась я. Махнула Ленке рукой. Махнула, вообще-то, пытаясь призвать её к себе, но сестрица лишь разулыбалась мне, рукой в ответ помахала и продолжила танцевать. Я взмолилась: — Саша, забери её оттуда!

— Чтобы вон тот орангутанг мне по морде дал? Нет уж.

Я упёрла руки в бока.

— Надо её оттуда как-то увести.

— Она устанет. Когда-нибудь.

— Слова не мальчика, но мужа.

Он ко мне полез, обнял, жарко задышал прямо в ухо, стало щекотно, и я снова засмеялась. Сашка был немного пьян, от этого весел и добродушен. Я повернулась, положила ладони на его щёки, с удовольствием всматривалась в его лицо, потом приподнялась на цыпочки и поцеловала в кончик носа. Сашка брови сдвинул, глаза на кончик своего носа скосил, а я его по лбу слегка тюкнула, чтобы не вздумал надо мной смеяться. А ещё мне в этот момент очень захотелось сказать ему: люблю. Впервые настолько острое желание возникло. Посреди наполненного людьми зала, при оглушающей музыке и круговороте вокруг, хотелось знать, что есть в моей жизни что-то огромное и незыблемое. По поводу того, что чувство моё огромное, я самой себе возражать не стала, а вот насчет незыблемости… Емельянов подбородок мой пальцем приподнял и поцеловал. У него в глазах привычная насмешка и легкость, но на его поцелуй я всё равно ответила с удовольствием. Но для себя решила, что, наверное, пришло время нам с Емельяновым кое-что прояснить. Для моего спокойствия…

Растолкала нас Ленка. В прямом смысле слова растолкала, просто врезалась в нас, и мы с Сашкой отшатнулись друг от друга. Я на сестрицу взглянула с большой претензией, но она вряд ли сумела правильно расценить мой взгляд. Из Ленки энергия ключом била, и полностью затуманивала разум. Она тут же на моей руке повисла, и радостно сообщила:

— Сейчас познакомлю тебя с Колей!

— Поедем домой, — попросила я от души. — Мы устали, и спать хотим.

Сестрица строго взглянула.

— Не жалуйся. Ты мне родня или не родня?

— Родня, — согласилась я, уже начиная жалеть о том, что мы с Ленкой в самом деле родственники.

Коля, при ближайшем рассмотрении, навёл на меня ещё больший ужас. Ленка рядом с ним казалась Дюймовочкой, а этот молодой человек, более чем внушительной комплекции, на принца-эльфа никак не тянул. Меня это даже удивило, обычно сестрица предпочитала мужчин более интеллигентной внешности, а тут полная противоположность её вкусовым пристрастиям. Он говорил басом, жал руку Сашке, причём делал это весьма энергично, Емельянов даже рукой тряхнул после, я заметила, и кинул на меня многозначительный взгляд. Да уж, даже странно, как Коля мою Ленку приметить смог в полутёмном зале среди множества людей, она макушкой даже до его плеча не доставала, а по толщине была, наверное, с его бицепс.

Сашка вдруг хлопнул в ладоши, потёр их одну о другую, и предложил:

— А давайте поедем ко мне.

Я удивлённо вытаращилась, но пока обдумывала, без меня всё решили. Если честно, я не понимала, зачем нам везти этого Колю в Яблоневку. На мой взгляд, нужно было срочно разделить их с Ленкой, та всё равно на завтра о нём и не вспомнит. Но все идею с поездкой к Емельянову в гости поддержали, а мне возразить, вроде бы, нечего было. Я даже в сердцах Сашку в бок пихнула, он удивлённо посмотрел, а я отвернулась от него, не желая объясняться. И вот тут увидела Дашку у бара. Она была не одна, в компании, и я даже узнала кое-кого из её друзей. Она тоже меня заметила, рукой махнула, а затем обняла молодого человека рядом и, не стесняясь, принялась с ним целоваться. Я вдруг почувствовала неловкость. Видел бы нас, всех троих — меня, Дашку и Ленку — сейчас папа, враз бы перестал хвастаться «своими девочками». С воспитанием у нас, явно, некоторые проблемы.

— Ты чего?

— Дашка в баре, — ответила я Сашке, который заметил, что меня заинтересовал кто-то вне нашего узкого круга. — Целуется с кем-то. Саш, а почему мне стыдно?

Он рассмеялся.

— Понятия не имею.

— Я папе только сегодня говорила, что её замуж срочно надо. А кто её возьмёт?

Николай, не смотря на свою внешнюю неповоротливость, оказался парнем довольно живым и проворным, быстро вернулся из бара с двумя бутылками шампанского, свободной рукой подхватил Ленку, так легко, словно она и не весила ничего, и широко улыбнулся. Видно, тем самым показывал, что к продолжению вечернего разгула полностью готов. Они с Сашкой обсуждали на чьей машине ехать, а я продолжала на Дашку смотреть. Надо признать, что сестра выглядела звездой. Платье всё переливалось, облегало её фигуру, как перчатка. Каждое Дашкино движение, каждый жест, был намеренно неспешен и даже томен. Она знала, что выглядит отлично, и вовсю этим пользовалась. Дашка всегда любила произвести впечатление. И я уверена, что сейчас она рассказывает старым друзьям и знакомым байки про свои столичные подвиги и шикарных бывших, которых, без сомнения, сама и бросала. Она в поиске настоящей любви, и вполне может позволить себе повыбирать. Она же красавица. Фотомодель. Дашка безумно любила говорить на эту тему, и, к моему неудовольствию, у неё хорошо получалось, потому что даже родственники в это верили. Конечно, я не спорю, иногда она подрабатывала моделью, но ни на каких обложках ни разу не появлялась, если только несуществующих изданий. Самая большая карьерная удача — реклама крема-депилятора. И да, у моей сестры самые красивые и длинные ноги, которые я когда-либо у кого-то видела, и сама бы побежала покупать этот крем, поддавшись на рекламу, если бы не чувство острого противоречия. Но это же не обложка! Её ноги были где-то на двадцатой странице, хоть и крупно. А в остальном она обыкновенная секретарша, и даже не у значимого начальника, как Ленка, например. Поэтому меня так злили Дашкины выдумки об успешности и толпе поклонников. У неё всё так складно выходило, что даже я иногда покупалась на её выдумки. И выглядеть недосягаемой и успешной она умела, и в данный момент именно этим и занималась — рисовалась перед знакомыми, как могла. И парень рядом с ней смотрел на неё плотоядно, и то, что она с ним целовалась, мне казалось пошлым. Дашка выбрала его в сопровождающие на этот вечер, наверное, выбирала придирчиво, раз вместе они смотрятся отпадно, и теперь умело играла свою роль. Пила шампанское, смеялась и целовалась с красавчиком, о котором через несколько дней и думать забудет. Всё в духе моей сестры. Только странно, что я нахожусь с ней в одном клубе и за всем этим наблюдаю. Обычно, когда она уходила веселиться, я сидела дома, с родителями, и занималась; мне, в отличие от сестры, надо было сдавать сессии, да и папа опасался меня в ночные клубы отпускать, был уверен, что со мной непременно что-то случится. С Дашкой никогда ничего не случалось, даже если она возвращалась под утро, а я, по мнению всех родственников и знакомых, была невезучей, и поэтому присмотр родителей расценивался, как необходимость. Я очень долго переживала по этому поводу, правда, молча, расстроить папу казалось ужаснее, чем терпеть его заботу. Всё-таки я старшая сестра, но об этом никто, кажется, не помнил. Дашка с детства была смелой и самостоятельной, чем заслужила уважение всех вокруг, а я была трусихой и заучкой. Даже очки носила, в шестом классе, правда, совсем недолго, но до сих пор вспоминаю о том периоде своей жизни с дрожью.