Поверить в мечту (СИ) - Чиркова Вера Андреевна. Страница 8

Тарос молчал несколько минут, мрачно рассматривал рассыпанные по ладони орешки, горько кривил губы, не замечая, как страдальчески хмурится в ответ Стан, чувствующий его боль как свою.

— Наверное ты прав, я попробую… но не обещаю что получится… сразу, — квартерон поднялся с дивана и отчужденно глянул на Стана, — ты наверное, хотел с ней поговорить? Я подожду в галерее, посмотрю королевские портреты.

— Я и сам лучше бы там погулял, — Стан проводил тоскливым взглядом торопливо покинувшего гостиную Тароса и яростно провел рукой по волосам, совсем забыв, что над его короткой шевелюрой полчаса маялся придворный цирюльник.

— Ух ты, — Тина, одетая в костюм Зорро, с завистью рассматривала наряд брата, — где урвал?

— Моряна сказала, чтоб ты надела платье, — хмуро сообщил командир, и потянулся за орешками, — там будет вся знать… сегодня вроде как празднуем победу.

— А губозакатывательную машинку ей не подарить? — ощетинился Костик, — я, между прочим, свободная иномирянка и никаким этикетам подчиняться не обязана.

— Тин… хоть ты меня не грузи, а? Знаешь, как трудно, когда со всех сторон светятся, плачут, смеются и злятся чужие эмоции? Моряна обещала научить щиты ставить, но пока ей некогда… лечила советника, еле живой. Слуги после завтрака нашли в саду, не сразу узнали. Одет как простой работяга, видимо сбежать собирался, но споткнулся и чуть не сдох.

— Ну и пусть бы сдох, кому его жаль, — расстроенно фыркнула Тина, — все равно казнят.

— Не знаю, мне на него плевать. А вот ты… и себе хуже сейчас делаешь и Тароса подводишь… Черт, зачем я согласился… хуже нет, самого себя уговаривать.

— Ну и не уговаривай… лучше поделись, где рубашечкой разжился?

— Так в шкафах… они тут от шмоток ломятся. Тот старикан нас специально поселил в те комнаты, где советник всего натаскал. Он запасливый был. Вернее, еще есть. Тин… иди, присмотри платьице… или я за моряной кого отправлю. Впрочем, поздно… она уже идет.

— Тина уже проснулась? — Моряна, как обычно, влетела стремительным вихрем, обняла по пути Тину, налила стакан сока, и рухнула в кресло, — эта одежда не подойдет. Нужно платье.

— Я не хочу… — проворчал Костик, с завистью рассматривая броский наряд брата. Что и говорить, выглядит он в нем настоящим мачо.

— Сейчас я скажу слова… за которые ты будешь на меня очень сердиться, — с неожиданной печалью мягко сообщила повелительница, — я это заранее знаю. И как не знать, если мы, моряны, все время сталкиваемся с подобными проблемами. Нам нравятся молодые и здоровые мужчины… которых приятно обнимать и от которых будут крепкие детки. А приходят пузатые, кривоногие и лысые, с гнилыми зубами и сальными волосами. Но и это лучше, чем ничего. Женщины так устроены… без любви и мужской поддержки начинают чувствовать себя ненужными, несчастными и быстро чахнут… как вытащенные из воды яркие морские цветы.

— Мать-моряна, ты вообще, о чем? — подозрительно прищурился Костик, — я все это давно знаю. И вполне вам сочувствую.

— Но когда эта ситуация касается тебя лично, не хочешь понять, смотришь только со своей точки зрения…

— Что меня касается? — настороженно вскинулась Тина.

— Адистанна.

Имя принцессы щелкнуло по нервам резко, как выстрел, хотя моряна произнесла его мягко и печально.

— Что за нафик? А при чем тут… — Тина не договорила, развернулась и решительно пошла к выходу.

— Я заперла дверь, — виновато предупредила повелительница, — нужно выяснить этот вопрос до конца.

— Дай ключ. Нечего тут выяснять.

— Сначала скажу все, что хотела, потом отдам, — моряна тоже умела быть настойчивой, — ты думаешь о себе… а теперь подумай о ней. Девушка лучшие годы юности изображала парня… смотрела, как мужчины ухаживают за другими… и конечно, завидовала. Не могла не завидовать и не мечтать. И вот сегодня ее день. Она впервые за два года наденет женское платье, сделает красивую прическу, выйдет под взгляды лучших мужчин королевства. Как ты думаешь, станет она смотреть в этой толпе на одетую в мужские штаны иномирскую девчонку? Если вокруг будут анлезийцы, знатные господа, офицеры?

— Тогда я вообще никуда не пойду, — резко свернула в сторону спальни Тина.

— И сделаешь глупость, — презрительно припечатала моряна.

— Прости, — не выдержал Стан, — я, наверное, слишком нуб в этих женских штучках, но мне тоже непонятно.

— Кто обычно сидит рядом с самой красивой девушкой и откровенно высказывает ей свои замечания по поводу мужчин, не опасаясь обвинений в соперничестве? Кто может спокойно снять пушинку со щеки принцессы, и не заработать ни одного укоризненного или завистливого взгляда? Кто будет прогуливаться с нею рядом и не бояться, что кто-то нахальный оттеснит в сторону?

— Сдаюсь, — подумав немного, помотал головой Стан, — я не могу такого представить. Ни одному ловкачу это не удастся. Мог бы Дагеберт, но его еще вылечить нужно, Тина мне сама говорила, что там в один день всё не выправишь.

— Может… это кто-то, вроде Тарилли?

— Нет, этому человеку не нужна ни имрайская паутина, ни вампирский отвод глаз, — загадочно усмехнулась повелительница, — ему нужно лишь нарядное платье, и осведомленность в интересующих принцессу вопросах. Потому что место лучшей подружки у Адистанны пока никем не занято.

— Моряна! — оскорбленно уставилась на приемную мать Тина, — ты… ты…

— Я же говорила, что ты обидишься, — печально кивнуло гладкое лицо русалки, — на правду люди почему-то всегда обижаются. Причем, мужчины сердятся намного сильнее, чем женщины. За сто лет мы хорошо изучили это человеческое качество, но объяснить, отчего так происходит — не можем. Например, если сказать некрасивой женщине, что она некрасива, она может заплакать, может надуться, но согласится. А если сказать мужчине — он обозлится, обругает, может даже ударить, но ни за что не поверит, испытано. Зачем я говорю тебе про это? Теперь я убедилась окончательно, ты на самом деле по сути своей парень, и я зря потратила столько времени и сил, стараясь помочь тебе смириться с непреложностью. И значит, теперь я буду думать, как помочь тебе вернуть родное тело… в конце концов, это и в моих интересах тоже. Но…

Договорить моряне Костик не дал. В три прыжка оказался рядом, шлепнулся на подлокотник ее кресла и на миг стиснул голову русалки в благодарном объятии.

— Спасибо…

— Отблагодаришь потом, если все получится, — даже в самые деликатные моменты моряна не забывала о выгоде для своего народа, — сейчас беги переодеваться… времени нет… я привела двух сестер… помочь тебе причесаться.

— Ладно, — Тина ринулась к спальне, помнится, там стояло несколько шкафов внушительных размеров, — пусть помогают.

Ради такого обещания он готов был на все, даже ходить в ненавистных юбках с утра до ночи.

Две юные морянки, получившие неслышимое разрешение войти, скользнули в гостиную, окатили Стана горячей волной влюбленных взглядов и исчезли за дверью спальни. Моряна постаралась скрыть понимающую улыбку, несмотря на все передряги и волнения, решительный иномирянин не забывал об увеличении числа ее подданных.

— Ты обещала научить меня закрываться от чужих эмоций, — напомнил Костя, уловивший легкую тень ее довольства, но даже не подумавший на это обижаться.

А что толку обижаться на правду? Он и в самом деле не имеет ничего против нежных и горячих ласк своих новых соплеменниц. Да и поздно теперь бастовать. Уж если ты упал в бассейн с лимонадом, то глупо ограничиться одним глотком. И дети… теперь он уверен, чем больше их будет, тем лучше, настоящие сестры и братья — это здорово. Особенно в государстве морян, где практически нет личной собственности и все общее, море, рыба, солнце и прохладные гроты.

— Много объяснить сейчас не успею, да и для того, чтоб закрываться надежно, нужны тренировки, но основных этапов три… — начала объяснять посерьезневшая моряна.

Почти полчаса, пока дверь из спальни не распахнулась, они увлеченно занимались делом. Уже вернулся уставший слоняться по залам в ожидании жены Тарос, и, услышав, что он ничем не сможет помешать, а наоборот, послужит учебным пособием, сел уничтожать орехи. Потом вежливо постучал Зайл, и его тоже уверили, что ничего секретного тут не происходит. Через некоторое время прибрела Юнхиола, принаряженная ради такого случая в бледно-шафрановое воздушно-кружевное нечто, с искусно подвитыми и уложенными в высокую прическу волосами, закрепленными золотой сеточкой с камнями цвета чайной розы.